Натан пробирались через заросли гор Норраберг под пристальным взором Аффиса, Тит готовился к своему «сражению».

Это был погожий денек, конец марта. Солнце ослепительно светило с самого утра и грело землю, как летом. Ветра не было совсем, хотя в горах только недавно закончился ураган. Не считая охраны, Тит проснулся раньше всех в каструме. Он вышел на плац, расположенный в самом центре крепости и прислушался к тишине. Солнце пригревало лицо и руки, но под доспех закрадывался легкий приятный холодок. Так он стоял довольно долго, собираясь с мыслями, пока не запела труба. Сразу же после нее началась суета.

С вечера у Тита был список имен всех тех, кто помогал Цесару. Варий и Хадегис с помощью Кутония Куорры постарались собрать сведения как можно аккуратнее и теперь Тит был готов к решительному броску. Варий и Комес пытались отговорить его от поспешных действий, припоминали ситуацию с Бенегусом Неро, но Тит в очередной раз их не послушал. Варий подчинился, но уже тогда тихо сказал Хадегису: «Я седею с каждым днем все сильнее. Тит мой командир, но с меня хватит этих разборок. Как только все уляжется, я подам в отставку».

После утренних построений и рутинных мероприятий все командиры собрались на очередной совет. Сегодня на совете Цесар хотел обсудить способы утихомирить Париса, чтобы отсрочить усиление сопротивления и дождаться подкрепления из Эзилата. Цесар уже несколько дней ждал ответа от Тита и хотел получить его еще перед советом, чтобы заручиться его поддержкой. Но Тита совершенно не устраивало не предложение Цесара, не его нерасторопные действия в отношении повстанцев. Теперь, когда он имел все необходимые доказательства, он собирался арестовать Цесара и занять его место.

Люди Тита были готовы. Звеня доспехом, они шли следом за ним. Когда они приблизились к принципию[1], стража на входе постаралась их остановить — внутрь мог войти только Тит, но их быстро образумили. У Тита были на то полномочия.

Когда Тит вошел в зал совета со своей контубернией, Цесар все понял. Остальные командиры, их было пятеро (среди них был и Кутоний), взволнованно смотрели на Тита — он выглядел грозно и решительно. Цесар вышел вперед и спокойно сказал:

— Полагаю, это и есть твой ответ на мое предложение.

— Все верно.

— И что же ты намерен делать?

— Я уже сообщил Иллиру о вашем предательстве, центурион Цесар. И более того, о вашей попытке подкупить меня. У меня есть право и полномочия арестовать вас и всех тех, кто причастен к преступлениям, которые вы совершали.

Цесар поднял подбородок и гордо посмотрел на Тита. Тит скомандовал:

— Декурион Комус, арестовать центуриона Цесара и остальных.

— Это возмутительно! — Закричал кто-то из обвиняемых.

— Ведите их через Гатас в темницу.

Кутоний гордо смотрел на Тита. Он был необычайно рад, что Тит так решительно взял судьбу в свои руки. Лишь двух командиров не тронули — они были не причастны, во всяком случаи, сведений о них не было. Они не стали на защиту Цесара и просто наблюдали за происходящим.

Когда Цесара проводили мимо Тита, он остановился близко с ним и с призрением сказал ему:

— Мальчик, ты выбрал не верный путь. Ты будешь покрыт позором до скончания веков. Знай: ты не сможешь выйти из тени своего отца.

Тит ответил:

— Призраки из прошлого не отбрасывают тени.

Когда арестованных увели, в помещении остались лишь Тит, несколько его человек и командиры. Кутоний сказал:

— Наконец этот взяточник и предатель получил по заслугам, но помните, командир, у центуриона Цесара большое влияние в столице. Это может вам аукнуться.

— Я нахожусь под покровительством Иллира. Мне не страшно влияние Цесара.

— Если так, то хочу поздравить вас с победой. Надеюсь, вы наведете здесь порядок!

Слухи об аресте Цесара расползлись по Гатасу очень быстро. Большинство воины приветствовали эти события с радостью и возбуждением. Все надеялись на лучшие и скорейшие изменения, о чем Комес сообщил Титу. Чувство эйфории витало в воздухе. Преисполненный уверенностью в себе, Тит провел торжественное построение на плацу. Солдаты на ура приняли его речь, но они еще не знали, что их ждет. Тит принялся командовать.

Первым делом он решил установить свои правила, правила, к которым привык в Эзилате — он выпустил с десяток указов, касающихся самых разных сфер жизни каструма. Оказалось, что в Гатасе и воинам было дозволено слишком много. Отныне дом центуриона был закрыть. На двери и окна наложили перекрытия из бревен. Все излишки роскоши были изъяты у командиров и солдат и переданы на хранение на склады. Все личные вещи были запрещены. В дневное время всех воинов обязали ходить в положенном обмундировании. Тит запретил покидать пределы каструма без разрешения от командира — ранее воины, не занятые в службе, спокойно ездили в город Валлис по своим нуждам. Было еще ужесточении; некоторые из них были связаны с военным положением, а некоторые с тем, что так было положено, и Тит к этому привык. Уже к вечеру среди воинов стал слышаться ропот и недовольства, но ветераны армии были за такие изменения. «Сильную армию нельзя взрастить на слишком рыхлой почве». Под рыхлой почвой они понимали вседозволенность и отсутствие дисциплины.

[1] Здание, где проводились все совещания и встречи командиров.

Глава XV

Он их враг, часть 3

На следующий день Тит собрал военный совет. На нем присутствовали три командира, которых он не арестовал — капитан Верк Энио, капитан Кодрад Хезор и центурион Кутоний Куорра, также Комус — они сидели за столом. Другие доверенные люди Тита, кому по чину было не положено, стояли позади. Все слушали доклад Верка Энио.

Верк Энио отвечал за разведывательную деятельность в долине. Он был невысокого роста, коренаст. Длинный нос в виде клюва и глубоко посаженные под густыми бровями глаза делали его похожим на ястреба — его лицо отлично подходило под его должность. Он немного нервничал, это было заметно. За короткий срок командования Тита произошло слишком много изменений. Верк хотел угодить ему и