— Это точно. Но мы разбираемся.

— Бог в помощь, — сказал Антон с откровенным смешком и повернулся, наконец, ко мне. — Пойдём, милая?

Я вышла из школы на негнущихся ногах, чувствуя неимоверную сухость во рту. По лестнице спустилась, всё ещё переживая, и только у машины мужа обрела дар речи и страшным шёпотом выдохнула:

— Ты с ума сошёл?

Антон открыл мне дверь, мы оказались лицом к лицу, и я прочитала в его глазах явное недоумение.

— А что такое?

— Что такое?! «Вдарить кирпичом по его машине?» — передразнила я его достаточно зло. — Травматолог ему нужен будет?

Антон глаза закатил.

— Лера, я пошутил.

— С полицией ты пошутил? Ты обалдел?

Он голову опустил, вздохнул, после чего решил признать:

— Каюсь, немного перегнул.

— Перегнул ты несколько дней назад. И если ты ещё раз так сделаешь…

Антон глаза на меня вытаращил.

— Ты думаешь, это я?

Я лишь пальцем ему в грудь ткнула.

— Если тебя посадят, я разведусь с тобой тут же. Так и знай. — Я села в машину и захлопнула дверь. Антон пару секунд разглядывал меня через стекло, затем подбородок потёр и обошёл машину. Сел рядом со мной и усмехнулся.

— Знаешь, мне даже жаль, что это сделал не я.

— У них есть видео, я слышала.

— Я тоже слышал. Болтливый мент попался. — Антон мне подмигнул и завёл двигатель. — Поехали, поедим. — За руку меня ухватил и поцеловал в ладонь. После чего попросил: — Не злись.

— Ты заплатишь за ремонт машины.

— Лера, это не я!

Я посмотрела на него, секунда, и Антон отвернулся с тяжким вздохом.

— И как я, по-твоему, это объясню?

— Не знаю.

Антон смотрел в окно и недовольно дул щёки. Я наблюдала за ним недолго, после чего снова поднесла свою руку к его губам. Антон покосился, я глянула с намёком, а он фыркнул. Взял мою руку, но вместо того, чтобы её поцеловать, положил мою ладонь на своё бедро, но поразили меня его слова:

— Предлагаю сделку.

Руку я отдёрнула, после чего показала ему фигу. Антон презрительно прищурился.

— Девчонка.

Я не ответила.

В воскресенье вернулась мама. То есть, совсем вернулась, лето закончилось, весь урожай был собран и законсервирован, и она вернулась в город, на зиму. По телефону мне сообщила о том, что её зовут обратно на работу в библиотеку, и я, как и положено дочери, за неё порадовалась. В начале весны библиотеку закрыли на долгий ремонт, и всех сотрудников сократили, дав туманные обещания на возвращение. Никто в них не поверил, как и в сам ремонт библиотеки, мама говорила что-то о сдаче помещения в аренду, возможно, под кафе или магазин, но, как оказалось, мы слишком плохо думали о нашей горадминистрации. Библиотеку готовились открыть в будущем месяце, и даже о сотрудниках вспомнили и обещание сдержали. Мама радовалась, а я вместе с ней. Вот только с её возвращением в город, в нашу квартиру, вдруг поняла, что ощущаю некоторое неудобство. Мама, конечно, тут же выспросила меня о наших с Антоном отношениях, о том, что между нами происходит, и собираюсь ли я разводиться. И получалось так, что говорила я одно, а делала совсем другое. Потому что я сначала изливала ей душу и даже пыталась жаловаться на несерьёзность супруга, клялась, что не буду поддаваться на его уговоры и всеми силами постараюсь прояснить наши с ним отношения, а спустя какие-то минуты уже разговаривала с любимым по телефону, что-то тому обещая или даже отпуская грехи. Мелкие грехи, я всё ещё ждала, когда он придумает, каким способом возместить Станиславу Витальевичу причинённый ущерб. И совершенно не верила в его непричастность. Чем жарче Антон отрицал, тем большие подозрения во мне просыпались. Уж слишком он радовался, обсуждая эту тему. На его губах появлялась ухмылка, а в глазах злорадство. И это была одна из причин, которая никак не позволяла нам перейти к третьему свиданию.

Другой причиной была моя мама. И я опять же чувствовала себя неловко, наблюдая, с какой подозрительностью она приглядывается к Антону. А тот неизменно начинал томиться под взглядом тёщи, и наши прощания вечерами получались скомканными. Антон приезжал, ужинал, держал меня за руку, но я понимала, что его томление уже не шутка, он с трудом сдерживался. А один раз даже вопросил у моей мамы, которая настойчиво выпроваживала его за дверь:

— Ольга Анатольевна, что я вам сделал?

Мама спокойно покачала головой.

— Ничего. В том-то и дело, что ничего ты не сделал, Антон. Помнится, перед свадьбой ты обещал сделать мою дочь самой счастливой, а теперь она опять живёт со мной, а ты только ужинать приезжаешь.

Антон застыдился, глаза в пол опустил. Я наблюдала за ним с интересом.

— Я пытаюсь исправиться, Ольга Анатольевна. Она мне не даёт шанса. Вообще ни одного.

Мама вдруг подняла руку и потрепала его по щеке. А когда Антон на неё посмотрел, посоветовала:

— Попробуй исправиться другим способом, Антоша.

Антон позвонил мне позже и серьёзно поинтересовался:

— Что она имела в виду?

— Наверное, семейную жизнь, — сказала я, а Антон задумчиво хмыкнул.

Но, наверное, глупо было бы отрицать тот факт, что я тоже скучала и мучилась, не имея возможности побыть с мужем наедине. Поэтому в один из вечеров отправилась в «Колесо». Антон был занят весь день, лишь позвонил и предупредил, что заехать вечером не успеет, и даже на ужин у него времени нет. Встреча, обсуждение сделки, потенциальное партнёрство… Всё это звучало так серьёзно, и голос у мужа был очень занятой. Уже знакомо занятой, но всё равно я подсознательно ждала от него лёгкости и насмешки, но сегодня их не прозвучало, и меня это не отпускало, вот и отправилась на поиск приключений. Приоделась, вызвала такси и отправилась в «Чёртово колесо». По пути обдумывала, что скажу мужу, когда он меня увидит, хотя… вряд ли Антону понадобятся от меня объяснения и оправдания. Хватит одного слова: соскучилась.

Вот только Антона я не застала, вернуться он не успел. С оттенком недовольства, которое я всеми силами старалась скрыть, выслушала девушку на стойке информации, которая с намёком на сожаление оповестила меня, что мой муж сегодня ещё не появлялся. Говорила, а сама меня украдкой разглядывала. Я не так часто появлялась в «Колесе», сотрудники ещё не привыкли ко мне, а уж тем более к тому факту, что я являюсь законной супругой их любимого Антона Александровича. Кстати, про любимого не язвлю, не преувеличиваю и не выдумываю, сама лично как-то слышала разговор стайки девушек в униформе. Я мимо шла, а они курили на улице, в сторонке от посетителей и жильцов, и, надо полагать, сплетничали. Вот тогда я и услышала это: «наш любимый и очаровательный Антон Александрович». Сказано с хихиканьем, но без всякой насмешки. Хорошо хоть не Антоша. И надо думать, что от моего появления в жизни шефа никто особо в восторге не был. Я, одним своим существованием вызывала недоумение, а, возможно, и лёгкое возмущение. И меня разглядывали, ощупывали взглядами, и, скорее всего, после обсуждали. Сделать с этим было ничего нельзя, да особо и не волновало, поэтому я не обращала внимания на любопытство женской части персонала «Колеса». И в этот раз улыбнулась, негромко поблагодарила и от стойки отошла. Оглядела холл гостиницы, решая, чем себя занять в ожидании мужа. Решила, что есть не хочу, пить не хочу, гулять по территории в темноте странно, да и небезопасно, поэтому направилась к лифту. Оказавшись на этаже, на котором находился кабинет Антона, я решительно направилась к дверям, достала из сумочки карточку-ключ. У мужа и жены ведь не должно быть секретов друг от друга, правда? Именно это я Антону и сказала, когда потребовала дубликат ключа от его кабинета. Помню, он тогда удивился, не слишком обрадовался, но спорить не стал, и даже улыбаться старался, протягивая мне его. Не слишком искренне, но всё же…