(Мун ЧонХи. Отрывок стихотворения: «Моя любовь»)

Закончив читать стихотворение, Чжи ИнГук закрывает томик и встаёт на ноги, кладя книжечку рядом с собой на стол.

- И так, - обводит он взглядом весь класс. – Теперь я бы хотел услышать ваше мнение об этом стихотворении. Сразу предупреждаю, оно довольно взрослое и кое-что вы могли понять неправильно, - заметив смущение на некоторых девичьих лицах и ехидные усмешки на лицах парней, учитель уточняет. - Стесняться не стоит. Я хочу узнать, что вы услышали и как это восприняли. Затем обсудим ваши ответы. Поднимайте руки.

Само собой разумеется, леса рук преподаватель не увидел. А вот изменение цвета некоторых лиц и отведённые взгляды – да. Ничуть не растерявшись, он решил подбодрить учеников:

- Ну же, смелее!

Мужчина вновь заскользил взглядом по классу и тут его взор на миг зацепился за Лалису, которая, наклонив голову на бок, с грустью смотрела в окно и будто не слышала, что там говорит учитель. Но вот поднявшаяся рука привлекла его внимание.

- Слушаем тебя, ЧеРиш-ян.

Если говорить начистоту, я не очень люблю осень, да и весну тоже. Почему? Да, потому что непевариваю грязь и слякоть. Нет, не брезгую или испытываю какое-то отвращение, а просто не люблю. Каждый раз, заходя домой, приходится мыть обувь, иногда и не только обувь. Порой и штаны сразу в стирку идут. А уж если куда-то пришлось бежать… Ну, тут пиши-пропало! Целиком лезешь мыться и это без вариантов. Здесь сейчас, по крайней мере пока, хоть дождей нет. Но, что-то мне подсказывает, что это ненадолго.

- Лалиса-ян…, - промелькнуло на фоне размышлений знакомое имя, но будучи погружённым в глубины собственного разума, я этого естественно не заметил.

- «Вообще было бы хорошо, если бы сразу приморозило, а затем выпал снег. Вот тогда беспокоиться о грязи не пришлось бы…»

Меня кто-то подёргал за руку. Повернув голову, увидел встревоженное лицо ЧэЁн, которая сидела через проход, и сейчас что-то мне говорила, продолжая трясти мою руку.

- Да очнись ты, Лалиса, - шипела подруга, уже начавшая краснеть. – Сонсенним тебя зовёт.

Я, поняв о чём она говорит, подлетел с места как ошпаренный и уставился на учителя с вопросом в глазах.

- Спасибо, ЧэЁн-ян, что помогла вернуть к нам свою подружку, - со смешинкой в глазах, глядя прямо на меня, поблагодарил девочку учитель. – Я надеюсь, Лалиса-ян, что ты думала о стихотворении госпожи Ким, которое мы сейчас обсуждаем?

- «Твою то за ногу!» - начав нервничать, я зашарил по закромам краткосрочной памяти, в надежде выудить хотя бы название стиха. – Да, сонсенним. Разумеется.

- И как же оно называется? – наклонившись вперёд и приподняв брови, задал вопрос ИнГук.

- «Ээээ! Мужик, ну, это вот вообще подло! Зачем же так сразу? Мог бы хоть издалека зайти что ли», - Возмутился я мысленно, припоминая, что стих был вроде как о любви и брякнул первое пришедшее в голову название. – Оно называется «О любви»?

В классе послышались смешки.

- «Эх! Промахнулся.»

- Лучше, чем я ожидал, - выпрямившись, произнёс вдруг учитель. – С другой стороны, ты хотя бы запомнила о чём в стихотворении шла речь. Это уже своего рода достижение.

На этот раз смешков в классе было куда больше и звучали они громче.

- «Вот только клоуна из меня делать не надо, дядя! Не люблю!» - Напрягся я слегка.

Видимо заметив изменения на моём лице, ИнГук не стал развивать эту тему и задал прямой вопрос:

- И так… Каково же твоё мнение об этом сиджо?

Но я уже разозлился, а потому не задумываясь брякнул:

- Если честно, сонсенним, мне не понравилось. Сухое стихотворение. Примитивная констатация собственного опыта и не более того.

Бил я что называется в самую суть почти всех сиджо, потому что большую значимость в них имеет созерцание, обращение к природе, а также высокие идеалы и в то же время принятие мира. А вот с рифмой просто беда. Да никто, по сути, этим здесь и не заморачивается.

После моих слов в классе воцарилась гробовая тишина. Скосился на миг в сторону подруги. ЧэЁн сидела, прикрыв лицо руками, и лишь почти круглый глаз, сверкающим между раздвинутых пальцев, говорил о том, что она в шоке.

- Поясни, - успевший сесть на своё место, учитель снова поднялся на ноги.

Он по всей видимости тоже не ожидал подобной наглости от малолетней девчонки.

Я только плечами пожал.

- А что тут пояснять, сонсенним? Стихотворение либо нравится, либо нет. Третьего не дано. Мне оно не понравилось. И вообще, как-то примитивно звучит.

- П-примитивно? – Заикнувшись, переспросил Чжи ИнГук.

- Омма, - еле слышно пискнула ЧэЁн и сомкнула пальцы, полностью спрятавшись за ними.

- «Ой дурааак!» - промелькнула в моей голове, как всегда, запоздалая, а потому вполне здравая мысль.

И нет, дураком был не преподаватель.

- «Вот на кой я ляпнул последнее слово? Да и к чёрту всё! Идём до упора. В конце концов дуракам же везёт! Везёт ведь? Правда?» - посмотрел прямо на учителя. – Да, сонсенним, примитивно! Метафоры, что использует автор в этом стихотворении, слышал каждый и каждый понимает их смысл. «Все виды оружия в ход пустила», «Натянутая до предела тетива» и самое заезженное «я навсегда в плену». Ну что это такое? И вообще, нет ни загадки, ни послевкусия. Так кто угодно может.

Услышавший окончание немного излишне экспрессивного ответа девочки, ИнГук встрепенулся. В классе послышались шепотки.

- Сейчас она получит, - злорадно прошептала МиЁн, наклонившись назад, обращаясь к своей подружке.

ДаМи тут же её поддержала:

- Так ей и надо! – Хихикнула девочка, прикрыв рот ладошкой. – Ходят с этой ЧэЁн, словно самые крутые во всей школе и не общаются больше ни с кем.

Тем временем я вновь начал посыпать голову пеплом:

- «Заткнись, дебил! Почему ты не мог остановиться на слове «послевкусие»?! Ты совсем тупой?!»

- Значит говоришь кто угодно так может? – С предвкушающими интонациями в голосе спросил учитель.

Мне второй раз за два дня захотелось побиться головой обо что-нибудь твёрдое.

- Тогда, может быть, ты выйдешь сюда, - он указал на пространство рядом с доской, - чтобы все тебя хорошо видели и докажешь на деле свои слова?

- «На слабо берёт, гад», - быстро окинул класс взглядом и не