– Представляю… как это выглядело.

Мы переглянулись, и оба улыбнулись.

– Надеюсь, ты на меня не сердишься.

– Нет, что вы.

Рядом с Матвеевым мне стало легче, слова в голове наконец-то начали ложиться ровно, но я пока не спешила над ними размышлять – в сердце сидела острая заноза, которая дергалась при малейшем движении, и вытащить ее пока не получалось. Когда я лежала на асфальте, под дождем, беспомощная, то видела, как «волновался» Клим – он сотрясал землю. Наверное, Матвееву пришлось наблюдать нечто подобное.

«Он сотрясал ее из-за тебя», – шепнул внутренний голос.

Я не нашлась, что ответить.

– Настя, я бы хотел попросить тебя об одолжении. Честно говоря, не знаю, как начать… – Максим расстегнул пуговицы пиджака, сунул руку в карман, вынул ее, на виске запульсировала вена-ниточка. – У меня нет номера телефона Симы и нет возможности увидеть ее… Ты могла бы спросить у своей подруги разрешения и… – Максим помолчал. – В случае согласия дать мне номер ее телефона?

Через секунду я поняла, что у меня все же есть сила воли, потому что я не разрыдалась посреди зала. «Симка, самая лучшая на свете, можно я дам твой номер телефона Матвееву? Можно? Ладно, конечно, обязательно…»

– Хорошо, – ответила я. – Я спрошу.

Мы смотрели друг другу в глаза и понимали, что нам обоим трудно говорить, но все можно было понять и так…

Максим уехал почти сразу, я вытерпела минуты три и отправила ему эсэмэской номер телефона Симки. «Спасибо», – пришел быстрый ответ.

– Сегодня, пожалуйста, позвоните ей сегодня… – шептала я, кружа по залу.

Как бы я ни петляла между светящихся и сверкающих этажерок, в какую бы сторону ни шла, я все время оказывалась около той витрины, где еще недавно стояла вместе с Климом.

* * *

Нина Филипповна волновалась, и я пообещала приехать в гости в самое ближайшее время. Тошнота отступила, и теперь тетя наверстывала упущенное. «Я ем много и никак не могу справиться с собой. Лев смеется, когда видит, как я уплетаю картошку с помидорами и огурцами». Голос был наполнен счастьем и весельем, и я лишний раз порадовалась за Нину Филипповну.

Разговор с тетей несколько отвлек от мыслей о Шелаеве и Симке. Моя бедная, исстрадавшаяся душа накалилась до предела, и затушить ее не представлялось возможным. Я не знала, зачем приезжал Клим, и одновременно знала это, я также верила и не верила его словам. Шелаева часто видели с Лизой, но какое мне дело до того, и почему он приезжает и объясняет мне… как там у них все?.. И главное – я рада объяснениям, прокручиваю их в голове, пытаюсь понять, правда это или ложь?

– Клим, – я тихо произнесла имя и коснулась пальцами губ. Невозможно, невозможно не вспоминать другие прикосновения…

Я не знала, когда Матвеев позвонит Симке, но буквально каждую минуту ждала от нее звонка… Она же расскажет мне, обязательно… Тук-тук-тук – будет колотиться ее сердце. От счастья. От непременного огромного счастья!

Опаздывая на встречу со Славкой, выскочив из метро, я побежала по Тверской практически вприпрыжку. Накрапывал дождь, но я не полезла за зонтом, а просто натянула капюшон до носа и запахнула полы плаща. Я нуждалась в доброй улыбке, горячей чашке кофе и, возможно, одном маленьком пирожном с клубникой или малиной. «Сяду напротив Славки, согреюсь, размякну, и все будет хорошо», – думала я, открывая дверь кафе. В нос сразу влетел запах кофе и аромат свежей выпечки – большего мне и не нужно.

Пройдя мимо круглых столиков с венскими стульями, я огляделась и увидела Славку. Он сидел около стены, почти целиком завешанной фотографиями в коричневых рамках, и дымил как паровоз. Перед ним стояла стеклянная пепельница и белая чашка.

– Привет, ты, наверное, давно ждешь? – протараторила я, снимая плащ.

– Привет. Не очень. – Славка улыбнулся и положил на мое место папку меню. – Надеюсь, ты голодная.

– Не-а, – я мотнула головой и плюхнулась в глубокое мягкое кресло. – Я буду только кофе и пирожное.

– Расскажешь про свою работу?

Мы пили кофе, ели пирожные и говорили, говорили, говорили. Неловкость почти прошла, я чувствовала себя очень уютно и комфортно, будто плохое – далеко, а хорошее – близко. Славка слушал меня внимательно, задавал вопросы и многому удивлялся. Я и сама понимала, что к жизни в доме Ланье привыкла, а нормальные люди так не живут. У них нет Эдиты Павловны, а у меня есть.

– Теперь понятно, почему ты сбежала, – кивнул Славка. – Я бы на твоем месте так долго не протянул.

– Да, я герой.

– Значит, ты свободна и можешь поехать, куда хочешь?

– Нет, у меня работа, – важно сообщила я.

– Давай ты еще что-нибудь съешь.

– В меня уже не влезает.

Славка потер щеку ладонью, схватился за сигарету и посмотрел на меня пристально, затем сразу отвел глаза в сторону.

– Я бы хотел тебе помогать, – произнес он сердито, будто опасался, что я откажу. – И это еще не все… Ты только не говори сразу «нет», пожалуйста, подумай хотя бы несколько минут… – Славка накрыл своей рукой мою и немного сжал ее. – Через три дня я уезжаю в Краснодар, скоро у нас там будет стройка, я отвечаю за этот проект. Если тебя здесь ничего не держит… То есть работу можно везде найти, а не хочешь – сиди дома. – Славка разволновался и стал говорить быстрее. – Это вовсе не то, что ты сейчас подумала… Я хочу заботиться о тебе. В общем, поехали со мной.

Он убрал ладонь с моей руки и, волнуясь, закурил. Я смотрела на тонкую струйку дыма, поднимающуюся к потолку, и приходила в себя… Славка испытывал ко мне определенные чувства, и глупо делать вид, что это не так. Может, его чувства были всегда (жили себе тихонечко, никому особо не мешая), может, когда-то угасли, а теперь вспыхнули вновь… Славка сидел рядом – большой и сильный, и я была уверена на миллион процентов, что меня в обиду он никому никогда не даст. Сотрет в порошок любого! Но… Симка, университет… Нет, не так…

Я положила руки на стол ладонями вниз и прислушалась к биению сердца, прислушалась к себе…

Уехать было бы нечестно по отношению к Славке…

Да, так, а еще?

– Извини, – ответила я. – Но я не могу. Здесь моя жизнь, и я должна остаться. Спасибо тебе. Не сердись.

– Ну что ты, я вовсе не сержусь. – Славка шумно вздохнул. – Я не слишком надеялся… – Он с грустью улыбнулся и добавил: – Ты стала другой, но в то же время совсем не изменилась, я так рад.

– Надеюсь, ты мне это скажешь и через пять лет, и через десять, и через двадцать, – улыбнулась я в ответ.

Славка проводил меня до дома Марии Ильиничны. Поднимаясь на лифте, я так сильно сжала пальцы, что ногти впились в кожу. Слезы потекли по щекам, когда я уже на цыпочках добралась до своей комнаты и включила ночник. В одежде я забралась под одеяло, свернулась калачиком и заплакала, сотрясаясь всем телом. Я никогда, никогда не смогла бы уехать из Москвы, потому что ответ на вопрос «А что же еще меня здесь держит?» был прост и понятен. Меня держал Клим Шелаев. Он уже давно, много лет жил во мне – в каждой клетке тела, в каждом вдохе и выдохе, в каждом взгляде. А я этого никогда не признавала…