Отставив ногу назад, Светлан надавил сильней. Не выдержав богатырского напора, брус треснул, и в тот же миг сломались засовы. Придержав створку, рванувшуюся было внутрь, Светлан аккуратно распахнул ворота и спросил у Дори:

– Ты позвал меня для этого, да? Чтоб облегчить проникновение?

– Я и сам бы смог, – откликнулся тот. – Но это заняло бы больше времени.

На секунду застыв, будто в раздумье, магистр все-таки спешился, решив не осквернять чужое капище. Был он вправду немногим выше Луи, своего предполагаемого отца, но держался с уверенностью и бесстрашием героя – вот уж чего нашему величеству недостает.

– Епископа Пия охраняет сотня наемников из варварских земель, – сообщил Дори, останавливаясь на пороге громадного зала. – А вся здешняя братия вооружена.

Надо же, как стережется святой отец, подивился Светлан. Уж он не полагается на своего бога.

– И сейчас они кэ-эк ополчатся против дорогих гостей, – заключил богатырь, всматриваясь в темные балконы, протянувшихся вдоль высоких стен. – Что ж, придется их поучить радушию.

Покосившись на Мишку, добавил:

– А ты пока посторожи лошадку, ладно?

– Эксплуатируем детский труд? – спросила она ехидно.

Впрочем, противиться не стала, отлично сознавая, что сейчас ей лучше держаться в тылу.

Пересадив Мишель в седло, богатырь придвинулся к ней и пару секунд глядел глаза в глаза, сбрасывая накопленные чары, – чтобы ведьма и днем смогла защититься от посягательств… или хотя бы удрать, если придется туго. Затем развернулся и в два шага очутился рядом с Дори, готовый к внезапностям.

– Думаешь, у них хватит глупости? – поинтересовался негромко.

– От страха чего не выкинешь, – пожал плечами магистр. – Хотя шпионы епископа не хуже моих.

– Ладно, не прибедняйся, – не поверил Светлан. – Здешний-то бог давно утратил близость к народу.

– Зато у него миллионы слуг, – возразил Дори. – А у моего лишь тысячи… пока.

– В самом деле, у Римлянина солидная фора, – согласился богатырь. – А число тоже имеет значение.

Он уже в деталях разглядел лучников, затаившихся в тени балконов. Удивительно, но они смахивали на монголов – лицами, одеждой, вооружением. Как на подбор, коренастые крепыши с тугими луками, уже нацеленными на вход, и кривыми мечами. Этих-то как сюда занесло?

– Ну, тут серьезные ребята, – оценил Светлан. – Что-то я не видел их на городских стенах.

– Еще бы, – буркнул магистр. – Для себя бережет.

За себя богатырь не опасался – а вот успеет ли прикрыть Дори в случае залпа? Конечно, он удалой молодец, но и эти парни, если даже хлебают щи, то вовсе не лаптями.

Повернувшись, Светлан снял с петель одну из тяжелых створок и заслонил ею себя и магистра – благо держаться за фигуры рельефа было вполне удобно.

– Пошли, что ли? – спросил у напарника. – Не будем заставлять хозяина ждать.

– А он уж так заждался! – фыркнула сзади Мишка.

– Ты не стой на виду, – сказал ей богатырь. – Пожалей животинку.

Прикрываясь огромным щитом, который и пушкой-то не пробьешь, незваные гости проследовали через зал к внутренней двери и, оставив створку у входа, по крутой лесенке стали восходить на второй этаж. Пока ни одного выстрела по ним сделано не было – возможно, потому, что в этом не было смысла. И в здешних теснинах наемники не смогли бы произвести залп, а разрозненной пальбой, даже в упор, богатыря не проймешь. Знали это азиаты или нет, но пускать луки в ход не пытались – тем более что теперь Светлан шагал первым, заслоняя Дори. Но когда визитеры вступили в небольшой зал, своротив очередную дверь, на них сразу из нескольких проемов ринулась толпа латников, ловко смыкаясь в плотный строй и азартно размахивая железками.

Впрочем, плотным строй оставался недолго – мгновенными тычками Светлан расшвырял самых настырных. А остальных те уже сбивали сами, отлетая к стенам. Двух-трех успел подранить Дори, тоже намного превосходя противников быстротой, – и уж его бог вовсе не препятствовал разить неверных.

– Ну-ну, потише, – придержал богатырь рубаку. – Не забывай: мы таки гости.

– Каков прием, такие и манеры, – проворчал Дори в ответ.

Однако свой меч все же спрятал, холодно взирая на смуглолицых солдат, частью оглушенных, а частью просто поваленных и уже спешивших подняться. На что они, интересно, надеялись: на свою восточную умелость, на свое число? Похоже, прежде азиаты не сталкивались с богатырем… хотя могли бы сообразить, на кого нарвались, когда Светлан сокрушил чугунные ворота. Или посчитали случайностью?

– Беда восточных тираний, – заметил он. – Тамошние деспоты так стараются нивелировать подданных, что настоящих силачей попросту извели. А что чудища буйствуют – так они ж не расшатывают трон? Ну, загубят сколько-то жителей… пусть и тысячи…

– Некогда болтать, – прервал магистр. – Сперва дело.

– Уж очень ты сосредоточен на цели, – покачал головой богатырь. – Конечно, так достигнешь ее быстрей – но не утратишь ли при этом намного больше?

– Например?

– Например, может уехать крыша. Маньяки, думаешь, откуда берутся?

Наемники больше не пытались напасть. Но и в панику не ударились. Из тех, кто сумел подняться, одни тотчас изготовились к обороне и стояли, угрожающе тараща глаза, пока другие утаскивали пострадавших в двери. Во всяком случае, взаимовыручка у них на высоте.

– Теряем время, – произнес магистр, глядя на азиатов, точно на грязь. – Нужно идти вперед.

– По трупам, что ли?

– Почему нет?

Усмехнувшись, Светлан сказал:

– Есть пошлая фраза: все люди – братья. Вот попробуй на минуту представить, что так и есть… даже невзирая на цвет кожи и разрез глаз. Надеюсь, тебя не тянет на братоубийства?

– У меня нет братьев, – сухо ответил Дори. Но, подумав, поправился: – Не было – до сего дня. А что думать теперь…

– Ну а я до нынешней минуты ухитрился прожить, не убив ни одного человека, – произнес богатырь. – И как-то не хочется начинать.

Наконец труженики войны убрались из комнаты, освободив проход, и гости смогли продолжить путь, раз за разом проходя сквозь запертые двери. Еще трижды на них наскакивали, но каждый раз – еще непуганые, судя по незнакомым лицам. Надо признать, наемники старались вовсю, честно отрабатывая жалованье. Но погибать за него?.. Этого не было в договоре.

Когда посетители вломились к здешнему боссу, тот явно был не расположен к приему. Епископ восседал за огромным столом в глубине длинного кабинета, драпированного пурпурным бархатом, а вырядился точно на свои похороны: наверно, в лучший костюм, которому мог позавидовать и король. Был он долговяз и тощ, а его костистое лицо выражало что угодно, только не радушие. По бокам его кресла высились четыре рыцаря, неподвижные настолько, что казались комплектами доспехов, нередко выставляемыми в дворцовых нишах взамен статуй.