В 1210 году по Раймонду VI был нанесен новый удар. Он лишился своего домена и прерогатив государя. Взял их себе Симон, а его брат Ги завладел землями и полномочиями графа де Фуа, также отлученного от Церкви. Аббат монастыря Сито, папский легат, стал архиепископом Нарбонны, а аббат монастыря Воде Серией был поставлен епископом Каркассона. Зимой 1212 года в Памье состоялся «парламент» подобный собраниям во имя мира Божия. Приехавшие туда во множестве прелаты, клирики, рыцари и горожане решали, как «установить добронравие, изничтожить еретическую нечисть, возродить добрые обычаи, утвердить веру христианскую, а мирянам дать мир и спокойствие». Были обнародованы установления, тщательно подготовленные группой из двенадцати заседателей, двух епископов, одного тамплиера и одного госпитальера, четырех воинов из Франции, четырех местных рыцарей и двух горожан: «выбрали и франков, и местных людей, чтобы изгнать недоверие из всех сердец». Установлениями вводили для благородных и простолюдинов те же правила раздела наследства, что и существовавшие в Париже, и главное, для держателя фьефа утверждалось строгое правило служения по франкскому образцу. Наследницам замков впредь на десять лет запрещалось выходить замуж за местных людей без разрешения главы крестоносцев, но они были свободны выбрать себе мужа из числа рыцарей, пришедших с Севера. Таким образом, как представлял себе автор «Деяний сеньоров Амбуаза», обращая взор к временам Меровингов, франки теперь могли путем законной копуляции заменять собой южную аристократию.

Между тем вся политическая обстановка стала меняться. Для папы снова важнейшей оказалась судьба Святой Земли, и он искал примирения, обратившись за помощью к своему вассалу — королю Арагона. Прославленный победами над мусульманами Испании Педро II прибыл в Тулузу. Магистраты города и сам граф принесли ему оммаж, как и юный сын графа, обрученный с дочерью короля. Принимая под свое покровительство графство, король вместе с тем становился покровителем и своего зятя, не замешанного в связях с еретиками. Король перед Иннокентием III брал обязательство направлять юношу на путь истинной веры. Изменение позиции папы и эти новые вассальные обязательства тулузцев создавали угрозу правам французской короны. Стремясь защитить их, Филипп Август разрешил своему сыну принять участие в крестовом походе. Но уже 13 сентября в битве при Мюре, как и год спустя при Бувине, Господь даровал победу тем, кто сражался за Него. Симон де Монфор и его воины уступали в численности противнику. Но, должным образом очистив душу исповедью, приняв Святое Причастие и благословленные частицей подлинного креста Господня, они разгромили войско короля Арагона, графов Тулузы, Фуа и Комменжа, тулузских горожан и ремесленников. Осквернивший себя Педро II — ночь перед битвой он провел в постели с женщиной — был наказан сильнее, чем император Оттон: Педро убили в бою.

Принц Людовик приступил к выполнению своего обета лишь весной 1215 года. Монфор вышел ему навстречу. Они вместе с войском и вошли в Монпелье, в Нарбонну и, наконец, в Тулузу. Когда прошли 40 дней военной кампании, положенные крестоносцу, принесшему обет, Людовик выслушал все, что сказал ему папский легат, и удалился. Он приходил на Юг подобно другим, не завоевателем, а всего лишь паломником. После битвы при Мюре его отец, король Франции, целиком и полностью положился на Симона как на своего доверенного человека в деле защиты на Юге интересов короны. Со своей стороны, папа настаивал на том, чтобы конфискованные земли еретиков перешли к престолу Св. Петра. Для решения судьбы этих земель потребовался созыв нового Латеранского собора. Иннокентий III хотел, чтобы земли были возвращены сыну Раймонда VI в качестве фьефа от Святого Престола. Однако прелаты не поддержали его намерений, и тулузское наследство было подвергнуто разделу. Все, что находилось на территории Империи, оставалось в руках Церкви и должно было перейти к Раймонду VII по достижении им совершеннолетия и «если он заслужит прощения». Остальная часть — «от Роны до Порта», то есть до Пиренеев — доверялась Симону де Монфору, принимавшему обязательство обратиться для получения этих сеньорий к тому, кто «имеет право дать их ему». В отношении этих земель Монфор поспешил принести ленную присягу королю Франции.

Монфор рассчитывал, что сможет удержать Тулузу, находясь в замке Нарбонны, где он и обосновался. Однако удержать Тулузу не удалось. Не в силу приверженности тулузцев к ереси, а из-за их привязанности к своему исконному сеньору. Они, как и все их земляки, терпеть не могли чужаков — пришельцев с Севера. Симона изгнали из Тулузы, открывшей свои ворота перед юным Раймондом. В 1218 году Симон, осадивший этот крупный город, был убит выстрелом из камнемета. На следующий год Людовик Французский вновь отправился выполнять свой 40-дневный обет. По пути он перебил жителей Марманда и, постояв под стенами Тулузы, отправился назад. Как и в первый раз, он приходил на Юг не для завоеваний. Когда Амори, сын Симона, предложил уступить свои права Филиппу Августу, тот отказался. Однако в 1224 году, когда павший духом Амори явился в Париж с 60 оставшимися у него рыцарями и повторил это предложение, сын Филиппа, ставший к тому времени королем, ответил согласием. В эти же годы Людовик VIII окончательно овладевает теми фьефами, которые совет баронов 22 годами ранее отобрал у Иоанна Безземельного. Он с легкостью захватил Ла-Рошель, Сентонж, Лимузен и Перигор. Его рыцари дошли даже до Сент-Эмилиона в Гийенне. Получив таким образом свободу рук и исполненный решимости покончить с катарами (они, как королю было известно, продолжали открыто проповедовать свою ересь), а заодно и подтвердить свои суверенные права на южную часть Галлии, Людовик в третий раз становится во главе крестового похода. На этот раз — против отлученного от Церкви Раймонда VII. Папа предоставил королю право в течение пяти лет получать десятую долю от доходов французского клира и гарантировал безопасность французского королевства от посягательств со стороны английского государя.

Южный поход Людовика, подобно походам его отца и деда в земли Маконнэ, походил на легкую прогулку. Вся нарбоннская знать торопилась принести ему оммаж, скрепляя клятву вложением рук в руки короля. А он, двигаясь по левому берегу Роны, по имперским землям, без колебаний вздымал меч правосудия. Ему пришлось, однако, остановиться, натолкнувшись на непредвиденное препятствие — Авиньон. За Роной в то время набрали силу крупные городские сообщества, выторговавшие себе новые привилегии в обмен на поддержку, оказанную графу Тулузы. Строя свою политику по итальянскому образцу, они образовали малые и несговорчивые подобия государств. Рыцари и патриции, незадолго до того устранившие из муниципальных советов представителей ремесленников, пришли к соглашению с Людовиком VIII: его самого с небольшим эскортом авиньонцы готовы были впустить в город, но армии следовало идти прямо через мост, минуя город. Однако, когда горожане увидели крестоносцев, ими овладел страх — они побоялись разделить судьбу Безье и закрыли городские ворота. Уязвленный и убежденный в том, что строптивые авиньонцы действуют по сговору с еретиками, король, связанный обетом наказывать мятежные города, осадил Авиньон. Осада длилась три месяца. Воины Людовика страдали от проливных дождей и желудочных заболеваний, разносимых тучами мух. Наконец, королю удалось пробить бреши в мощных городских укреплениях. В Авиньоне он запретил своим людям грабить горожан, был удовлетворен обещаниями горожан и шестью тысячами серебряных марок, полученными от них, после чего мог продолжить свою прогулку без каких-либо новых помех. Но на обратном пути, в Оверни, в ноябре 1226 года Людовик умер от дизентерии. По свидетельству Гильома де Пюилорана, Филипп, отец Людовика, предвидел, что его сын, не обладавший крепким здоровьем, не сможет выжить в отравленном миазмами воздухе этих раскаленных солнцем земель.