class="p1">– Вау, – выдает Тоха, присвистывая. – Что за лебедь, твою ж мать!

– Заткнись, – стартует на него Влада. – Бесполезный членоноситель.

Их ненависть всю жизнь взаимна. Но только после свадьбы они оба перестали стесняться ее проявлять.

– Для тебя, конечно, бесполезный, – соглашаясь, хмыкает Шатохин. – Ни сантиметра в тебя.

Машталер, упирая руки в бока, багровеет.

– Урод, – выплевывает на змеином.

С тех пор, как я узнал про ее причастность к похищению Сони, у меня, блядь, атрофировалось какое-либо чувство эмпатии к ней. Но в этой ситуации все же считаю своим долгом не столько ее честь защитить, сколько свою собственную. На нее похрен, но сидеть и слушать, как друзья унижают жену, для меня недопустимо.

– Тоха, – торможу его резким тоном.

– Соррян, – бубнит он, принимая внушение. – Перебор. Признаю.

– А че делать-то будем? – загоняет Фильфиневич главный вопрос.

Уставившись на Владу, втроем пытаемся силой мысли зафиксировать ее на месте, но эта магия, конечно же, не срабатывает. Растерянно оглянувшись, Машталер возвращается в исходное положение и со странной улыбкой курсирует между нашими лицами взглядом.

– В чем дело? Почему вы на меня так уставились?

Смотрит на нас, как на обдолбанных идиотов. Когда никто из нас на ее вопросы не отвечает, шагает к дивану, на котором мы сидим, и просто заваливается мне, мать вашу, на колени. Едва успеваю перехватить руку, когда Влада подрывает один из стаканов, прежде чем она подносит его ко рту.

– Подожди, – цежу, передавая «пойло» Тохе. – Давай откроем для тебя шампанское.

Придерживаю ее задницу, только чтобы не свалилась на пол, когда я встаю. Три секунды, и сбрасываю ее в кресло. Направляясь к бару, незаметно подзываю парней.

– Ну? – подгоняет Фильфиневич, пока Шатохин утилизирует остатки нашего «бухла». – Че делать будем?

– Пойдешь в кабинет один, – заключаю я ровным тоном. Открывая шампанское, ловлю взгляд Влады и даже заставляю себя ей улыбнуться. – Тоха, отвлекаешь Машталер. Я решу по камерам и присоединюсь к Филе.

– Ни хрена, – сечет Шатохин как никогда категорично. – Твоя жена – ты и отвлекай. А я камерами займусь.

Сидеть с ней в мои планы, конечно, не входило. Но, блядь, реально, что тут еще сделать, кроме как не ждать, пока она снова набухается? Не пичкать же ее тяжелыми транквилизаторами. И в каморке какой-то не закрыть. Поднимет шумиху. Да и потом, как объяснять?

– Справишься? – сухо уточняю у Тохи, не выдавая тот факт, что я бы, мать вашу, отправился на любое самое рискованное задание, только бы не нянчить Машталер.

– Естественно!

Делать нечего. Так и поступаем.

Влада успешно напивается, только успевай подливать. Я настраиваюсь на волну создаваемого ею шума и довольно спокойно его выдерживаю.

– Знаешь, тяжело быть красивой… Красота искушает людей и подвергает тебя опасности… Но иногда она помогает… – мямлит она якобы соблазнительным тоном. – Однажды… В Америке… Я сделала минет чернокожему аспиранту, чтобы он помог мне получить зачет у старой дотошной профессорши… Что ты молчишь? В шоке, да?

С трудом догоняю, какого хрена ее рука оказывается на моем плече, и по какому поводу она добивается моей реакции. Напрягая мозг, прогоняю на быстрой перемотке последние слова и только после этого их усваиваю.

– А должен? – выдаю глухо и, заводя руку Владе за спину, прежде чем опустить ее на спинку дивана, незаметно смотрю на часы.

Семь минут.

– Ревнуешь?

Ха-ха. Блядь, просто троекратное. Нет, сука, нескончаемое.

– Угу. Типа того.

– Не стоит… Я редко об этом вспоминаю…

– Понятно.

Подаюсь обратно к столику, чтобы обновить бокал. Влада сразу же хватает его, чтобы в два прихода вылакать до дна.

Разве можно так жрать? Сутками.

Наблюдаю за ней и невольно делаю зазубрину, чтобы с понедельника таки запихнуть ее в какую-то гребаную клинику для зависимых. Тесть против, но я в любом случае больше прав для принятия решений имею.

Взгляд на циферблат. Одиннадцать минут.

– Что сидишь? Наливай!

Под режущие звуки ее смеха, сцепляя зубы, повинуюсь.

Только опускаю бутылку обратно на стол, оживает вибрацией телефон.

Чат пятерки. Просматриваю незамедлительно.

Твой идол: Цифровой код я крякнул. И даже слово для второго шага аутентификации сгенерировал. А вот на третьем этапе засада! Тут контрольный вопрос. И система тупо не дает подключить к нему ни одну программу. FTP-протокол зачищен.

Big Big Man: Что за вопрос? Девичья фамилия матери? XD

Тохе, блядь, как обычно, весело. Сидит с ноутом в моей ванной и прется, будто мы тут развлекаемся, а не рискуем разбудить стадо гиен.

Твой идол: «Укажите имя любимой игрушки вашей дочери».

Твой идол: Саня??? Как хорошо ты знаешь свою жену???

Big Big Man: Ахахахахахахахахаха.

Клоун, блядь, знает ответ.

Александр Георгиев: Не настолько.

Твой идол: Сука… Тут еще число вводов ограничено до десяти. Я парочку попробовал. Все мимо. Осталось две попытки.

Александр Георгиев: Сука, блядь, две? Серьезно? Парочку он попробовал! Что ты там вводил??? Раньше написать не мог?

Твой идол: Хули ты орешь, будто это чем-то поможет?

Big Big Man: Так, ну, короче, я тут тоже уже на кольцевую с вашими «мультиками» пошел. Владу вырезал, кое-что дорисовал, чтобы не так палевно было на повторе. Но… Сами понимаете. Решайте быстрее, бля!!! Я ссать хочу!

Александр Георгиев: Не вздумай ссать в мою раковину!

Big Big Man: Ебать, ты чистоплюй, рогатый принц!

Александр Георгиев: Ебать, какой есть!

Твой идол: Ебать, але??? Че мне делать?

– Что ты там делаешь? – выдыхает мне в ухо Влада.

Невольно дергаюсь, потому что за пару минут, на хрен, благополучно забыл о ее присутствии.

– По работе отчет прислали.

– Так поздно? – удивляется, напрягая извилины. Правда, ненадолго. Еще один вдох, и Машталер, приваливаясь своими силиконовыми шарами к моей руке, лижет мне шею. – Я хочу тебя…

– Кхм… Мм-м… Стой, давай поговорим, – сжимая плечи Влады, с трудом сдерживаюсь, чтобы не отшвырнуть от себя в другой край помещения. Откладывая мобильник, незаметно жму на голосовой вызов в чат. – Э-э-э… Как звать твою любимую игрушку?

Пиздец, беспалевно.

Крайне топорно, признаю. Но времени в обрез осталось.

– Какую игрушку? – Влада хмурится, а затем краснеет. – Ты про Джордана?

И тут я понимаю, что она не только бесполезна, но уже капитально бухая.

– Джордан? – повторяю на автомате. – Ым-м… Тебе его отец подарил?