После смерти Иисуса хорошие и плохие вести получили все, кто вознамерился разнести христианскую весть о спасении по всей Римской империи. Символом обеих новостей можно считать статуэтки, найденные археологами в северных регионах империи. Там в местах погребения повсюду попадались бронзовые изображения бога Осириса3. По торговым путям он пропутешествовал до самой Галлии – современной Франции, – из своего родного Египта.

Осирис, тысячелетиями занимавший место верховного бога в Египте, поразительно напоминал Иисуса по описанию Никейского Символа веры. Он населял загробный мир, где судил недавно умерших, и даровал вечную жизнь тем, кто верил в него и жил по его заповедям. В этом и заключается хорошая новость для христиан, несущих Благую весть: проникновение Осириса на территорию Римской империи указывало на распространившуюся потребность в божественной фигуре именно такого рода и на наличие подходящей ниши, которую мог бы занять Иисус. Заодно и плохая весть: по крайней мере частично потребность в таком божестве уже была удовлетворена. Христиане, начавшие разносить Благую весть по Римской империи, столкнулись с конкуренцией со стороны бога, который уже олицетворял часть той эмоциональной притягательности, которая ассоциируется у нас с христианством.

Самые первые из этих носителей Благой вести, проповедовавшие ее в Римской империи, узнавали и плохую новость другого рода. На рынке блаженства в загробной жизни благодаря духовному спасению уже было тесновато, а сам Иисус, как выяснилось, поначалу плохо вписывался в эту рыночную нишу. Некоторые, в том числе христиане, сочтут это заявление странным. Разве Никейский Символ веры не создал Иисуса точно по меркам этой ниши? Создал, конечно, только Никейский Символ веры был написан через несколько веков после смерти Иисуса. Общие представления об Иисусе, которые он отражает, – об Иисусе как небесном повелителе бессмертия, – при его жизни удивили бы его последователей. Как и естественный вывод из них – о том, что праведники после смерти вознесутся на небо.

Вечная жизнь определенного рода вполне могла быть частью изначальной идеи Иисуса. А могла и не быть, и в любом случае касающиеся ее подробности – например о небесах, – понемногу изменились за десятилетия, прошедшие после казни на кресте. Рассказ о том, как официальная легенда обрела форму, помогает понять, каким образом Бог развивается, чтобы удовлетворить психологические потребности его последователей, а также осуществить собственные цели выживания.

Представления о том, что последователи Иисуса присоединятся к нему на небесах после смерти, сформировались, вероятно, лишь через полвека после его кончины. Конечно, его приверженцы с самого начала верили, что праведников впустят в «Царство Небесное», как сказано в Новом Завете. Но «Царство Небесное» у Матфея – это всего лишь то, что Марк называл «Царством Божиим», а как мы уже видели, местом Царства Божьего предполагалась земля. У Матфея Иисус говорит: «Как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего». Ангелы сойдут на землю, «соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов. Тогда праведники воссияют как солнце, в Царстве Отца их»4.

Обратите внимание на динамику событий: ангелы спустятся на землю, искоренят всех плохих людей, после чего хорошие останутся на новой, улучшенной земле. И ни слова о душах умерших, вознесшихся на небеса.

В сущности, об умерших не говорится вообще ничего. Иисус, убежденный, что Царство Божье уже близко, не тратил времени на описание загробной жизни; он говорил так, словно день расплаты мог наступить в любой момент, прежде чем его слушатели успеют умереть, и объяснял людям, как готовиться к этому. Судный день предназначался для живых, а не для мертвых.

Но просто ради любопытства: и вправду, что Должно было случиться с умершими? Им предстояло воскреснуть и войти в Царство Божье? А какое существование они вели до того? За годы после казни на кресте такие вопросы должны были выступить на первый план: последователи Иисуса видели, как умирают их родные и друзья, люди, которые, по их расчетам, должны были войти в Царство. В послании Павла к христианам македонского города Фессалоники, вероятно древнейшем из документов Нового Завета, он упоминает об этом беспокойстве: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие не имеющие надежды»5. Павел уверяет братьев по вере, что те, кто верит в милосердие Божье, вправе ждать жизни после смерти, даже если они умрут до Судного дня. Вероятно, это отражение взглядов самого Иисуса. Идея воскресения из мертвых в кульминационный момент истории содержится в еврейском апокалиптизме, который унаследовал Иисус (в том числе из Книги пророка Даниила), и Иисус подтверждает это в раннем из евангелий6. Кроме того, авторитет Павла как свидетеля учений Иисуса, достаточно прочен, каким обычно бывает подобный авторитет. Павел был жив, когда умер Иисус, и наслышан об учениях его последователей – сначала как их гонитель, а затем – как один из братьев7. В этом отношении отрывок из Первого послания к Фессалоникийцам, написанный за два десятилетия до Евангелия от Марка, – первое из всех, какими мы располагаем, письменное свидетельство о взглядах Иисуса на жизнь после смерти.

В любом случае представления Павла о загробной жизни – самые ранние из задокументированных христианских взглядов, примечательные по двум причинам. Во-первых, хотя Иисус, сын Божий, вознесся на небо вскоре после смерти, обычные христиане не следовали тем же путем. Им предстояло ждать, когда Иисус вернется, и лишь после этого обрести блаженство; «мертвые во Христе воскреснут», только когда «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба»8. Во-вторых, даже тогда мертвые не попадут на небеса – скорее, будут вечно жить на земле, в значительно улучшенном Царстве Божьем.

А как же «восхищение», в которое верят многие современные христиане, – идея, согласно которой Христос спустится на землю и заберет на небо и живых, и мертвых христиан? В ее основе лежит сомнительное толкование послания Павла к фессалоникийцам, в котором говорится, как по прибытии Христа сначала воскресшие мертвые, а потом и живые вознесутся на небо: «Господь… сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде. Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем»8. Евангелические христиане, в том числе читатели серии апокалиптических романов «Оставленные» (Left Behind), редко обращают внимание на то, что в этом отрывке нет ответа на вопрос: что будет потом, когда люди и Иисус встретятся в воздухе. Попадут ли они вместе на небеса (толкование, типичное для сторонников «восхищения»), или вернутся все вместе на землю?9 Упоминание о том, что люди с земли отправятся «в сретение Господу» свидетельствует о том, что более вероятно последнее – что люди, играя роль хозяев, встретят Христа на пути к земной тверди.

Это подтверждается повсюду в трудах Павла. Из Послания к Коринфянам мы узнаем, что вернувшийся Мессия, воскресший из мертвых, займется делами согласно своему расписанию: избавит мир от многих сомнительных политиков («упразднит всякое начальство»). Павел, вновь успокаивая христиан, тревожащихся о судьбах мертвых, пишет: «Во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие его, а затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу; ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои»10.