тоже планируем мастерскую открыть, и как бы твой опыт может быть востребован. Я вот сейчас разговариваю с тобой и стараюсь не смотреть на тебя…

— Почему? — удивился Вовка.

— Понимаешь, гляну — передо мной сидит пацан, а поверну голову вбок и как с парнем двадцатипятилетним беседу веду.

— И у меня тоже такая мысль есть, — улыбнулась Ирина Николаевна. — Вроде и дети вы, а разговоры взрослых. Тут уж не знаешь чего и думать — дочка мамку жизни учит, — усмехнулась она.

— Мам! — вспыхнула Валя.

— Чего «мам»? Так оно и есть… я пред вами виноватая оказалась, а вы мне подарки, как нашкодившей дочери… — снова заплакала она в платочек.

— Так, мать, хватит мокроту наводить. Вон, дети устали после поездки. Стели им да спать давайте — керосина не в старые времена.

13 января 2028 года. д. Тополиновка. Утро

— Валя! Ты отобрала игрушки для больницы? В каком мешке? Тётя Галя пришла с запиской от мамы — отдай им. Так! Первая Отдельная — ваши вещи слева от входа. Подымаемся наверх и смотрим, что подходит. Не подошло — также аккуратно складываем и смотрим другое. У меня нет времени убирать за вами! — Вовка раздавал указания, стоя между мешков и баулов в подвале своей лаборатории, временно ставшей складом готовой продукции «Хабар от «Вовки-Хомяка»» — Кто там ещё, Валь? Тарщ генерал пришёл? О! Выхожу.

Мочалов-младший, аккуратно перепрыгивая мешки, сумки и баулы, выскочил наружу и чуть не столкнулся нос к носу с Ермолаевым и несколькими незнакомыми ему людьми.

— Здравия желаю, тарщ генерал-майор! — козырнул он.

— Здравствуй, Володя, — пожал ему руку Олег Петрович. — Виктора Сергеевича ты помнишь? Вот. Нужно помочь с часами. Ты говорил, что у тебя есть ещё одни.

— Тарщ генерал, вы не будете возражать, если я дам точно такие, как у вас? Просто во вторую поездку отыскал их в коробках. Золотые скорее подходят гражданским, а вот тёмные — статусная вещь для военных.

— Силён! — усмехнулся Шахов. — Олег! Он как хороший продавец-консультант в элитном магазе. Знаешь, а даже хорошо будет, если у нас с тобой одинаковые.

— Неси, — подмигнул Вовке Ермолаев.

Вовка рванул наверх, в лабораторию, откуда вскоре послышался девичий визг, а через пару минут, слегка покрасневший, он вынес сразу несколько коробочек.

— Что там случилось? — из дверей подвала выглянула Валя.

— Да я за коробками пошёл, а там девчонки из Первой примеркой занялись, — смутился он. — Они и подали коробки с полки. Блин! Чуть в глаз не засветили, — вздохнул Вовка. — Так, это вам, тарщ генерал…

— Да, Володя, умеешь удивить, — покачал головой Шахов.

— Олег Петрович! Наши все командирские в стиле ВДВ и ГРУ разобрали, но есть кое-что, что тоже к статусным вещам относится. У нас такие только Пасечникову и Мухину достались, а остальные… — пожал мальчишка плечами.

— Покажи, — попросил Лемешев.

Вовка извлёк из коробки Матово-чёрные часы с красной звездой и надписью на секундном циферблате «СМЕРТЬ ШПИОНАМ!» А чуть ниже — «Зак. ГРУ СССР»

— Что хочешь за них? — прямо спросил его Лемешев.

— Ничего. Просто это часы…

— Эти часы раньше только за большие заслуги давались, как наградные по нашему ведомству, а потом коммерция победила гордость и честь. У меня такие были, да с этим Хаосом потерялись. Вова! Ты меня очень сильно выручил. Спасибо тебе большое! — полковник с чувством пожал ему руку.

— У меня тут ещё есть для лётчиков… — смущённый Вовка принялся открывать коробочки, и тут пришла пора восторгаться другим гостям.

— Ну, парень! Ну, удружил! — уважительно кивали гости, разбирая подарки.

— Олег Петрович! — обратился к генералу Котов. — Разрешите, мы одни Скрябину от вашего анклава преподнесём?

— А как вы думаете, зачем мой трофейщик вынес столько? — усмехнулся тот. — Володя! Ты зайди ко мне вечером. Разговор будет, серьёзный.

— Так точно, товарищ генерал-майор, зайду.

— Я всё чаще прихожу к выводу, что вот они, — Шахов махнул несколько раз большим пальцем руки себе за плечо, когда вся группа отошла на приличное расстояние, — намного чище по совести, чем все мы вместе взятые. Наше поколение погрязло в интригах и выгоде. Мы привыкли просчитывать всё и вся. А они… Они делятся просто так, потому что есть лишнее.

— Да, Витя, — согласился с ним Ермолаев. — Они честнее нас. И бескорыстнее, чего тут говорить.

— А потому, Олег, нужно чтобы они скрепили все наши начинания. Чтобы между анклавами была не только наша дружба, но и молодёжи. Это залог стабильности на будущее. Мы уйдём на покой, а они останутся. И будут дружить, а не пенять друг на друга. А для этого нам их нужно перетасовать между собой. Насколько это возможно.

— Но не сразу, а постепенно, — кивнул ему Ермолаев.

* * *

На втором этаже общежития было тихо: народ весь разошелся по делам, дети ещё были в школе. Вика постучала в комнату Яшиных.

Раньше Оля здесь жила с бабушкой, теперь девушка осталась одна. Последние две недели Яшина почти не общалась ни с кем из-за смерти единственного, оставшегося после Чумы, родного человека — бабушки Зины. Внезапный сердечный приступ, и медики просто не успели ничего сделать. Так просто: был человек, и нет его. Оля не понимала: как, почему? Вот так вот — вдруг! Кончилась Чума, отбили нападение врагов — всё стало налаживаться. И вдруг вот так! После похорон, Оля ощущала лишь безнадёжность и апатию. Она поблагодарила ротного за то, что дал ей время на адаптацию. Илья не ставил в наряды и попросил Петьку Маслова присмотреть за её взводом. Но чем больше она коротала время в их с бабушкой комнате, тем больше всё здесь вызывало горькие воспоминания. Оля валялась почти весь день на кровати. Даже тренировки забросила. Но молодой и здоровый организм начал бунтовать без привычных нагрузок. А от этого раздрай в душе у Ольги становился ещё сильнее. И тут в дверь постучали.

— Оль, привет! — Вика зашла в комнату.

Визит Вики немного встряхнул её сонное бытие. Они не были закадычными подругами, только приятельницами, и теперь Оля была благодарна Звягиной, что та пришла её проведать.

— Привет, Вик, — кивнула она и жестом пригласила присесть на стоящий рядом с