Теперь Грейс понял – именно этих фотографий не было в трейлере «Раундстоун-караван-парк».

Суббота, 20 декабря

– Место то самое, – бросил отрывисто Грейс, снова листая страницы и глядя на фотографии. – Мерзавец где-то здесь. Должен быть здесь. Гленн, проверь все наверху – загляни в каждый шкаф, проверь чердачные люки, посмотри под кроватями, черт бы их побрал.

Он повернулся к инспектору:

– Энтони, я хочу, чтобы твои ребята разнесли этот дом на кусочки. Вскрыли полы, простучали и, если надо, снесли стены. Место то самое. Даже если у него есть другие, о которых нам неизвестно, мы должны найти что-то здесь. Что с участком?

– Проверяем.

– Собаку нашли? Она тут тявкала недавно.

Словно в ответ на его вопрос, во дворе подала голос немецкая овчарка, и мимо окна, ярко освещенного прожектором вертолета, пробежали собака и кинолог.

– Дворнягу зовут Клякса. Кинолог запер ее в туалете – чтоб не вертелась под ногами.

В доме таких размеров и на участке площадью больше акра наверняка хватает местечек, где можно затаиться, подумал Грейс.

– Может, выпустить? Вдруг она приведет нас к ее хозяину?

– Когда мы вошли, собачонка просто стояла в кухне, – сказал Мартин. – И вид у нее был вроде как растерянный, как будто ее бросили.

– Ладно. Как тут спуститься в подвал?

– Пойдем, я покажу.

Они прошли по коридору в просторную современную, оборудованную всем необходимым кухню – с «островом», большим американским холодильником и обеденным столом. Все на своих местах, нигде ни пятнышка. Мартин указал на открытую дверь, за которой были видны уходящие вниз освещенные ступеньки:

– Здесь, Рой. Мне спуститься с тобой? Мы там уже проверили.

– Не надо, Энтони. Работайте. Обыск по полной программе. Надо вызвать криминалистов. И займись участком. Раз его нет в доме, значит, он где-то в саду – бассейн, гараж, крыша. Он где-то здесь! Надо только сделать так, чтобы не ускользнул.

Снаружи, прорываясь сквозь ровный твак-твак-твак вертолета, снова донесся собачий лай – отрывистое, глухое гав, гав, гав. Грейс с надеждой повернулся к окну. Уж не нашла ли чего овчарка?

– Только лиса, сэр, чтоб ей пусто, – сообщил по рации чей-то хриплый голос.

Мысли разбегались и путались. Зажав в одной руке фонарик и придерживаясь другой за перила, Грейс торопливо спустился по круто уходящим вниз деревянным ступенькам. «Этот гад должен быть здесь. Должен». Холодный, с низким потолком, чулан выглядел так, словно здесь была когда-то детская игровая комната. С потолка свисали голые запылившиеся лампочки, но из полудюжины работали только три, и их немощный, дрожащий свет жидко растекался по всему подвалу. На полу лежал тонкий темно-зеленый ковер, обои на стенах местами отклеились и обвисли. В воздухе стоял спертый, несвежий запах с ноткой сырости – похоже, сюда давно уже никто не заходил. Поразительный контраст с тем, что выше.

У дальней стены притулился батут. Рядом с ним стояли старый стол для пинг-понга и деревянная лошадка-качалка. К подлокотнику продавленной софы прислонилась большая, в викторианском стиле, картина в безобразной багетной раме – бархатцы в вазе.

В другом конце комнаты, за какими-то непонятными формами, укрытыми серыми пыльными накидками, виднелась открытая дверь. Грейс подошел ближе и поднял одну из накидок. Под ней обнаружились два старых кресла; на сиденье одного лежал абажур с кистями, на сиденье другого – автомат для игры в пинбол с паутинкой трещинок на стеклянном верхе.

Он прошел к открытой двери. Лежавший за ней узкий коридор с голыми кирпичными стенами и бетонным полом освещался одной-единственной маломощной лампой. По одной стене, на уровне головы, проходил пучок соединенных изолентой электрических проводов.

Грейс снова включил фонарик и направил луч на пол. Он искал какие-либо следы проводившихся недавно работ, но пол, похоже, не трогали уже много лет. Несколько секунд детектив стоял неподвижно, прислушиваясь. Где-то приглушенно ворчал бойлер. Слабо, но отчетливо попахивало кислым вином. Он осторожно сделал еще несколько шагов вперед, в темноту, откуда шел винный запах, потом, дойдя до конца, остановился и поводил по сторонам фонариком.

Помещение с кирпичными стенами было винным погребом, но такого винного погреба видеть ему еще не доводилось. Слева и справа от него вдаль, на тридцать – сорок футов, тянулись высокие, от пола до потолка, деревянные стеллажи, заполненные пыльными бутылками. Сколько их было здесь? Наверное, тысячи. Грейс осторожно, наугад взял за горлышко одну. Поднял к свету. Стекло покрывал толстый слой пыли, так что прочитать надпись на этикетке удалось не сразу.

Красные буквы сложились в одно слово – PETRUS. Выше, почти неразличимая, стояла дата – 1961. Еще выше – черно-белый рисунок: бородатый мужчина, похожий, как показалось Грейсу, на святого Петра.

Он плохо разбирался в винах, но несколько знаменитых названий узнал, потому что они мелькали в новостях. Одним из них было «Петрус». Решив, что бутылка дорогая, Грейс осторожно вернул ее на место. Он постоял еще немного, послушал тишину и двинулся дальше, между стеллажами, посвечивая фонариком и внимательно проверяя пол.

Потом вдруг остановился. Нахмурился.

Бутылки на стеллаже справа выглядели вроде бы не такими пыльными, как другие. По крайней мере, горлышки. Может быть, их купили позже?

Грейс взял с полки бутылку, оказавшуюся легче, чем можно было предположить. Надпись на этикетке гласила: GEVREY CHAMBERTIN 2002. Нет, определенно слишком легкая. Он посветил на нее фонариком. Пустая! Озадаченный, Грейс взял еще одну, лежавшую ниже. Тоже пустая. Пустыми оказались и другие на той же полке. Пробки на месте, печати не тронуты. Всего на этом стеллаже было сорок восемь бутылок.

Демонстрационные образцы? Вроде тех, что можно увидеть в некоторых ресторанах, где они стоят вертикально в витринах?

Но зачем и кому понадобилось заполнять пустыми бутылками целый стеллаж? Похвастать? Может быть, фальшивыми бутылками забит весь погреб?

Зазвонил телефон – Пит Дарби. Прием в подвале был плохой, в трубке трещало.

– Я поговорил с парнями, наблюдавшими за домом в прошлую смену. Никто не входил и никто не выходил.

– Ты уверен?

– Да. Мы, конечно, в первую очередь наблюдали за указанным объектом, но и за улицей приглядывали. – Тут в трубке затрещало, и Грейс смог разобрать лишь отдельные слова: —…трафик… мимо… – И тишина.

Грейс посмотрел на дисплей, увидел «Нет приема» и, опустив телефон в карман, повернулся к стеллажу. Что-то здесь было не так. Он посветил фонариком на весь ряд. Что-то блеснуло. Он опустил фонарик, торопливо снял с полки несколько бутылок и увидел петлю.

Крисп явно спрятал нечто и не пожалел для этого усилий, подумал Грейс, пригибаясь и светя фонариком в пустоту. Перед ним был короткий, в несколько футов длиной, туннель с грубо обтесанными деревянными опорами и поперечными потолочными балками. На полу лежала рогожка. Ему вспомнился фильм о Второй мировой войне, в котором заключенные бежали из германского лагеря для военнопленных по такому же примерно туннелю.