Афина нервно заламывала пальцы.

– Ведь я говорила тебе заставить его ревновать. Говорила соврать ему.

Я нахмурилась.

– Но лишь для того, чтобы он не узнал, что я забрала у Гефеста посох.

– Что ты сделала? – переспросил Джош. – Ты же не серьезно?

Леа успокаивающе коснулась его руки. Несколько других танцующих пар уже обернулись в нашу сторону.

Джош отвел нас на край танцплощадки.

– Что тут происходит? – сердито произнес он.

К нам присоединился Эней. В костюме и свежевыбритый, он тоже выглядел сегодня сногсшибательно. Правда, полубог даже ни разу не потанцевал.

– Не только для этого, – ответила на мою последнюю фразу Афина. – Есть еще кое-что, чего ты не знаешь.

Я скрестила руки на груди.

– Новый секрет, Афина? – И почему меня это совсем не удивляло? Глупость явно наказуема.

– Я на самом деле пыталась переубедить отца, – продолжила она. – Поверь мне.

– Да что такое? – выпалила Леа. – Говори. Хватит уже. – Ей я, разумеется, рассказала о своем визите к Гефесту и надежде на то, что на этом моя часть миссии выполнена. Судя по всему, это оказалось заблуждением.

– Иапет поставил только одно условие, – выдавила из себя богиня, – при котором он будет сражаться за Зевса, а не за Агрия.

У меня закружилась голова. Она могла бы даже не договаривать, и по округлившимся глазам Леа я поняла, что она подумала о том же самом.

– Он должен снова сделать Прометея бессмертным, – прошептала Афина. – С ним ничего не должно случиться.

– Поэтому нам нужно защищать его любой ценой, – добавил Эней.

Я сглотнула. Они здесь не за тем, чтобы охранять Леа, Джоша или меня. Им важен исключительно Кейден.

– Ты не сможешь увести его с собой, – заявила Афина. – Я заберу его и останусь с ним, пока битва не закончится. Но он пойдет со мной, только если ты его оттолкнешь.

Она серьезно просила меня об этом?

– Пожалуйста, Джесс, – настаивала богиня. – Речь не только о нас. Не о власти Зевса. Речь о человечестве. Без титанов у нас нет шансов.

Эней обнял меня одной рукой. Вовремя, потому что у меня под ногами вдруг разверзлась бездна. Сын Афродиты повел меня на танцплощадку.

– Позаботься о Прометее, – велел он Афине, вид у которой, надо признать, был несчастный. Впрочем, явно не такой несчастный, как у меня.

Леа и Джош в недоумении смотрели нам вслед. Повернув голову, я увидела стоящего у входа Кейдена. Робин повисла у него на руке, но он ее прогнал. Эней приподнял пальцем мой подбородок, а потом просто меня поцеловал. Казалось, что он целовал так уже сотни девушек, и тем не менее это почему-то немного утешало, потому что на этот раз мое сердце разбивалось гораздо медленнее, зато на более мелкие осколки. Его руки скользнули по моей спине.

– Тебе нужно расслабиться, солнышко. Иначе он ни за что не поверит, что это всерьез. – Я прикусила губу, когда Эней коснулся лбом моего лба. – Сильно тебе досталось, хм?

Поверит ли Кейден в этот спектакль или подойдет, чтобы оторвать меня от Энея? Я мечтала о втором и надеялась на первое. Никогда не прощу себе, если он умрет, и просто не смогу нести ответственность за то, что Гея и Агрий истребляют человечество. Это не стоило любви.

Когда я в следующий раз взглянула на дверь, Афина и Кейден уже исчезли.

– Отведи меня домой, – попросила я Энея. Мне, наверное, повезло, что Зевс поручил по крайней мере одному богу присматривать за мной.

Мы попрощались с Джошем и Леа.

– Не волнуйтесь, оставайтесь, – сказала я, после того как они предложили пойти вместе с нами. – Мне хочется побыть одной.

Джош притянул меня в свои объятия.

– Ты все ему объяснишь, когда Зевс вновь сядет на трон в Олимпе. Он поймет. Поймет, что у тебя не было других вариантов.

Дело ведь не в этом. Конечно, он бы понял. Но даже если так, Кейден опять станет бессмертным. Я состарюсь, а он – нет. Я сжала губы, чтобы не разрыдаться. Наша судьба решена.

Эней припарковался напротив нашего дома. К тому моменту мне стало даже немного обидно, что Кейден не отшвырнул его от меня на танцплощадке. Кто знает, что ему наплела Афина?

– Ты все сделала правильно, – попробовал успокоить меня он. – Мы не можем получать все, чего хотим. Я тоже не получу женщину, которую люблю. И все-таки в твоем случае есть шанс, что Кейден тебя простит. Даже если сначала изобьет меня за то, что я тебя поцеловал.

Очень мило с его стороны пытаться меня подбодрить.

– Тебе просто надо постараться получше. Ты нравишься Артемиде сильнее, чем она признается, – ответила я. – Невзирая на твои очевидные ошибки.

Он приподнял красиво изогнутую бровь:

– Ошибки?

Я ударила его по руке.

– Сам знаешь. Ты высокомерный воображала, считаешь, что можешь заполучить любую женщину, и возомнил себя непобедимым.

– Я могу заполучить любую женщину и правда непобедим, – со смехом парировал полубог. Потом взял меня за руку и потянул к ступеням перед дверью нашего дома. Мы сели рядом. Из всех богов Эней действительно оказался самым человечным. Я завернулась в его пиджак, который он накинул мне на плечи, и порадовалась, что он еще не ушел. Я бы не смогла сейчас находиться одна.

– Любую, только не Артемиду.

– Только не Артемиду. – В его словах прозвучали нотки грусти. – Не хочу, чтобы она считала себя просто очередным моим любовным завоеванием, – тихо объяснил он через какое-то время. – Она для меня правда особенная. Просто я не могу заставить ее это понять.

– Я не лучшая советчица в вопросах любви, – откликнулась я. – Может, спросишь свою мать?

– Афродиту? – рассмеялся Эней. – Я тебя умоляю. Ты же знаешь, что она разбирается в любви, как я – в дойке коров.

– Не очень-то хорошо с твоей стороны так отзываться о собственной матери. Как по-твоему, она скучает по Аресу?

– Не могу себе такого представить. Эти двое постоянно ссорятся, когда оказываются вместе.

– А что насчет Гефеста? Она его любит? – спросила я. – В конце концов, они же были женаты.

Эней покачал головой:

– С тем браком никогда бы ничего не получилось. Гефест слишком милый и добрый для моей матери. В этом плане с Аресом ей лучше и в то же время хуже.

– А она, похоже, не особенно счастлива.

– С чего ты взяла? – не понял Эней. – Мне всегда казалось, что ее счастье заключается в том, чтобы купаться в собственном свете.

– Она вечно ведет себя так стервозно. Ей невозможно угодить, и она постоянно над кем-то насмехается. Если тебя интересует