– Неудивительно – после всего произошедшего. Вместе они оба попробуют оправиться от смерти Чарли.

– Что ж, это дело, по крайней мере, подарило некоторым участникам лучик надежды.

– Да. И… э-э-э… мне, собственно говоря, тоже. – На щеках Майлза вспыхнул румянец.

– Да? И вам? – Джаз уже знала, но хотела услышать от него.

– Я и Иззи… ну, можно сказать, – Алистер пожал плечами, – мы вместе.

– Чудесная новость, Алистер! – тепло отозвалась Джаз. – Вы же знаете, как я люблю Иззи.

– Кажется, я тоже, – смущенно сказал он. – Нас назвали странной парой, но я так не считаю. Да, она шумнее и, несомненно, любит по-матерински опекать, но мне это даже нравится, – улыбнулся Майлз. – Не знаю, надолго ли, но на данный момент все хорошо. И мы оба очень счастливы.

– Это самое главное. Кофе? – Джаз поставила чайник на плиту.

– Спасибо.

– Единственное, что я бы посоветовала, Алистер, – будьте очень осторожны. Я знаю, у вас с Иззи разные профессии, в отличие от нас с Патриком, но рано или поздно вам придется работать вместе. Надо ли говорить, что для наших отношений это оказалось катастрофой.

– Осмелюсь возразить: Иззи не эгоцентричный заносчивый придурок, который при каждой возможности старался доказать превосходство над более талантливой женой.

Джаз любезно кивнула:

– Возражение принято.

– Все знают, что он козел, Джаз. В Скотленд-Ярде его недолюбливают. И вам будет приятно слышать, что о фиаско Патрика с Милларом пошли слухи. – Майлз невинно пожал плечами. – Понятия не имею, кто мог разболтать о том, что Нортон устроил ему серьезную головомойку.

– Спасибо, Алистер. – Джаз похлопала его по руке. – Не переживайте. Я с этим покончила. Все прошло. А теперь нам надо поговорить о гораздо более важных вещах. Давайте вернемся к камину.

Джаз подбросила дров в огонь и села перед камином, Майлз устроился на диване.

– Алистер, я пригласила вас не только для того, чтобы вы потешили мое самолюбие и восхитились моим дизайнерским мастерством, но и чтобы сделать вам предложение, – начала она.

– Если думаете уговорить меня позировать обнаженным, то даже не надейтесь, – усмехнулся он. – В остальном я слушаю.

– Меня попросили организовать спецотдел здесь, в Восточной Англии. В настоящий момент я набираю команду. И хотела бы знать, заинтересует ли вас место моего заместителя.

Майлз уставился на нее, онемев. Потом произнес:

– Простите, мэм, не знаю, что сказать. Право, не знаю.

– Ну, вы могли бы сказать, что серьезно подумаете об этом. – Джаз не могла скрыть разочарования. – Мы проработали вместе – и весьма успешно – пять лет. Зарплату вам повысят, все расходы по переезду будут оплачены, но я не знаю, как вы относитесь к идее покинуть Скотленд-Ярд ради провинции.

Майлз вздохнул, рассматривая руки.

– Бог с ним, со Скотленд-Ярдом, Джаз. Все дело в Иззи. Черт! – Майлз раздраженно стукнул по подлокотнику дивана. – Пару месяцев назад я бы ухватился за новые возможности, но теперь… – Он покачал головой: – Я просто не знаю.

– Понимаю, – кивнула Джаз. – Поговорите с Иззи, и посмотрим, что она скажет?

– Она скажет, что не «употребляет» сельскую местность. Вы же ее знаете. То есть я буду вынужден мотаться туда-сюда. Послушайте, дайте мне подумать, хорошо?

– Конечно. Я хочу вас, Алистер. Не в библейском смысле, конечно, – улыбнулась Джаз. – Думаю, вдвоем мы могли бы возглавить прекрасную команду.

– Спасибо, Джаз. Это чувство взаимно. И мне нравится идея создать отдел с нуля. Никаких тебе старых дрязг…

– Тогда не стану предлагать работу Патрику.

– Я бы не советовал, – засмеялся Майлз. – Зато к нам тут прикомандировали одну молодую женщину, сержанта, которая произвела на меня сильное впечатление. Думаю, вам она тоже понравится…

– Назовите ее имя, – потребовала Джаз. – Нортон запретил переманивать людей из отдела, но если она прикомандирована, то не считается. И чем больше девочек, тем веселее. Мы станем одалживать друг другу губную помаду и сплетничать о длине ваших дубинок.

Майлз хмыкнул:

– Мэм, рад видеть, что ваше прежнее чувство юмора возвращается.

Джаз нахмурилась:

– Вы думали, оно пропало?

– Раньше вы были более раскрепощенной, Джаз. Вообще-то, если подумать, вы перестали быть такой задолго до ухода, – честно признался он.

Джаз вздохнула и согласилась:

– Вы правы. Но теперь я снова чувствую себя в своей тарелке.

– Я рад. Не хотелось бы думать, что этот кретин подорвал ваш дух.

– Не беспокойтесь, не подорвал.

Майлз посмотрел на часы:

– Мне пора, иначе рискую застрять на M25.

– Используйте сирену, Алистер. Все так делают. Кроме меня, разумеется.

– Ну да. – Он встал, Джаз тоже. – Я позвоню вам, как только смогу. И спасибо за обед.

– Всегда пожалуйста, заходите, когда будете в этих краях. А будете вы часто, если я своего добьюсь. – Она поцеловала его в щеку и взяла за руку: – Пожалуйста, подумайте об этом как следует, хорошо?

– Непременно. Пока, Джаз, всех благ.

Джаз закрыла дверь, потом убралась после обеда. Выливая недопитое Майлзом вино в раковину, глянула на болота, раскинувшиеся перед коттеджем. Начинался прилив, и через несколько часов бескрайнее пространство, рассеченное извилистыми протоками и тропинками, совершенно скроется из виду. Джаз улыбнулась, довольная, что ее новый дом и красив, и символичен.

Она смотрела, как вдали серое море начинает вторгаться в зелень болот, и мысли обратились к Мэделин Смит, женщине упорной, как прилив, в выполнении поставленной задачи. Ее жизнь была движима одной-единственной ужасной целью, порожденной болью и страданием в прошлом.

На кухонном столе зажужжал телефон, и Джаз прочитала сообщение от Джонатана:

«Выезжаю из Кембриджа. Увидимся через час. Целую».

Джаз решила, что пока она счастлива оставить прошлое в прошлом. Ее заботило только будущее.

Выражение признательности

Я очень благодарен Марии Рейт из издательства «Макмиллан», чей огромный опыт и знания детективной литературы гарантировали, что «Убийства во Флит-Хаусе» обеспечат читателям ощущение возбуждения и опасности, которые задумала мама. Также выражаю искреннюю благодарность чудесным Люси Хейл и Джереми Треватану за то, что продолжали отстаивать работу Люсинды.

Как упоминалось в предисловии, этот роман написан в 2006 году. Тогда мне было тринадцать лет, мне ни за что не угадать, кого мама захотела бы поблагодарить. И потому я, пользуясь случаем, хочу отдать должное самому автору.

Истинное доказательство несгибаемости Люсинды – факт, что за время болезни она написала не менее пяти романов. Более того, из-за серии «Семь сестер» мама прославилась на весь мир и стала знаменитой писательницей.

Однако семья всегда была для нее важнее книг. И за всю ее трагически короткую жизнь она никогда, ни разу не поставила на первое место себя. В этом, как и во всем остальном, Люсинда была