Едва уладив дела, он сразу отправился проведать Олана Свелла. Состояние юноши по-прежнему не внушало особых надежд, но, по крайней мере, ему не стало хуже. Кроме того, на заставе случайно нашелся солдат, когда-то бывший сельским знахарем. Понятно, что его познания во врачевании оказались весьма скромными, но и это было лучше, чем ничего. Сам Торн тоже немного смыслил в медицине и даже возил с собой кое-какие мази и настойки, но в случае с раной Олана его умений было явно недостаточно.

Не успел Элвир закончить разговор с местным лекарем, как заявилась Альва, неизвестно каким чудом отыскавшая помещение, где держали ее брата. Торн кратко обрисовал ей состояние раненого, строя фразы так, чтоб вложить в слова как можно больше надежды. При этом он бросал многозначительные взгляды на лекаря, чтоб тот не вздумал пугать девушку изложением истинного положения вещей. Если судьбе будет угодно, парень выкарабкается, но в любом случае, чем дольше Альва верит в его спасение, тем лучше для нее.

Поняв, что Альва намерена провести всю ночь у ложа брата, Элвир решительно воспротивился и чуть ли не силой поволок девушку в ее комнату.

— Ложись, тебе нужно выспаться, — он усадил ее на кровать.

— Да, конечно, — она рассеяно кивнула, подтягивая к себе колени.

— Если ты и дальше собираешься так сидеть и пялиться в стену, то я сам уложу тебя и просижу рядом всю ночь.

Элвир старался придать голосу шутливый тон, хотя и вправду мечтал остаться и провести ночь подле девушки, держа ее за руку.

— Я лягу, обещаю.

Он вздохнул про себя, пожелал Альве спокойной ночи и направился к двери.

— Эн Элвир, постойте, — окликнула Альва.

— Да? — он вернулся и присел на старый сундук рядом с кроватью.

— Я ведь даже толком не поблагодарила вас за спасение жизни. И за Олана. Если бы не вы…

— Не благодари, — ему было трудно смотреть девушке в глаза. — Прими я другое решение несколько месяцев назад, твоей жизни ничего бы не угрожало.

Слова давались ему с болью. Не оттого, что сложно было признавать свои ошибки, а от понимания, что ему никогда не исправить последствий того рокового решения.

— Что вы такое говорите? — в ее голосе послышались живые нотки. — Я и надеяться не смела, что, получив письмо Барниса, вы решите приехать. Если честно, у нас вообще не было надежды, что оно дойдет до вас.

— Какое письмо? — не понял Элвир.

— То самое, в котором Барнис просил забрать меня в Дайрию.

— Мне жаль, но я и вправду не получал никакого письма. Ты же видела, что творится по всей Фьерре. Кто станет доставлять письма в такое время? Тем более, при закрытых кордонах.

— Но почему же вы тогда приехали? — даже при тусклом свете свечи ее широко распахнутые глаза сверкали на изумленном лице.

— Почему приехал? Странный вопрос. Неужели ты думала, что я могу оставить тебя посреди этого кошмара? Другое дело, что я далеко не сразу узнал, что у вас творится. Увы, даже шпионы не доносят вести мгновенно, — он мрачновато усмехнулся. — Кроме того, мне понадобилось убедить короля отпустить меня. Хотя, право, лучше бы я не тратил на это время, а ехал без его позволения.

Альва смотрела на него, пораженная. Торн был рад хотя бы тому, что удалось вытащить девушку из тоскливого оцепенения.

— Вы ничего нам не должны, — наконец проговорила она. — Свое спасение вы оплатили более чем щедро, и если бы не крайняя нужда, мы никогда не посмели бы просить вас о подобной услуге. Впрочем, я и не просила. Это все Барнис, он не желал меня слушать… — при упоминании имени брата ее голос прервался.

— Ничего не должен, — отозвался Элвир. — Но я обещал приехать за тобой. Хотя на самом деле я не должен был уезжать без тебя. Никогда себе этого не прощу! — он ударил кулаком по обитой железом крышке сундука. Резкая боль слегка отрезвила его.

— Не стоит корить себя, — голос Альвы звучал мягко, почти нежно. — Вы же предложили мне ехать с вами, я отказалась. Вместо того, чтобы гордиться своим подвигом, вы выдумали какую-то нелепую вину. Умоляю, не мучайте себя такими мыслями. Вы спасли нас с Оланом, и мы навсегда у вас в долгу.

— Спас! А если бы я приехал на день позже? Да что там на день… На час. Что ты делала на крыше?

— Это было единственное место, где мы могли укрыться. Барнис велел мне тащить Олана туда, а потом обрубил лестницу…

— Я не о том, — перебил Торн. — Что ты делала на краю крыши? Впрочем, можешь не отвечать.

Альва опустила глаза.

— А что мне еще оставалось? Я решила, что Олан мертв. Мне показалось, он не дышит. Какое все-таки счастье, что я не прыгнула. Мне не себя жалко, не подумайте. Но если бы я бросилась вниз, Олан бы тоже наверняка погиб. Да и вышло бы, что вы рискнули собой напрасно.

— Если бы ты прыгнула, я бы, наверное, этого не пережил, — даже произносить это вслух было больно.

Он говорил правду. С одной стороны, Торн ясно понимал, что у него нет права наложить на себя руки, что бы ни случилось, с другой — не мог себе представить, как можно продолжать дышать, когда любимая женщина у тебя на глазах бросилась с крыши, и знать, что ты виноват в случившемся ничуть не меньше судьбы.

Какое-то время оба молчали. Огарок свечи с треском догорел, а Торн не знал, где достать новую. Да и смысла нет. Альве давно пора спать, а для терзающих душу разговоров еще будет время. И все же Элвир не находил в себе сил встать и уйти.

— А знаете, — вдруг тихо проговорила девушка, — я так обрадовалась, когда увидела вас. Прямо задохнулась от счастья. А ведь рядом лежал Олан, которого я считала мертвым. И Барнис. Мои братья погибли у меня на глазах, а я была готова прыгать от радости только потому, что вы приехали за мной. Я презираю себя за это. Как можно жаждать спасения, когда жизнь потеряла смысл? Конечно, я тогда не знала, что Олан жив, но все же… — она замолчала.

— Это все моя вина, — он вскочил и тут же упал на колени. — Прости меня! Нет, не прощай! Тому, что я сделал, нет прощения. Мне стоило лишь протянуть руку и я обрел бы счастье, но, главное, спас бы тебя. Я не смог бы уберечь твоих братьев, но ты никогда не прошла бы через этот кошмар.

— О чем вы, эн Элвир? — она спрыгнула с кровати и не нашла ничего лучше, чем опуститься на колени рядом с ним. — Вы не могли забрать меня, я не поехала бы с вами.

— Поехала бы, — Торн поднял девушку, усадил на кровать и сел рядом, — то есть, я верю, что поехала бы, если бы я честно признался, что люблю тебя и хочу видеть своей женой.

— Это правда?!

Они сидели совсем рядом. Из-за темноты Элвир почти не видел ее лица, зато легко мог представить выражение изумления, с которым она, должно быть, сейчас смотрела на него.

— Правда, — он взял ее руки в свои. Она дрожала то ли от холода, то ли от волнения. — Еще до отъезда я знал, что хочу жениться на тебе. Но за какими-то демонами решил проверить собственные чувства, убедиться, что эта любовь — не блажь и не наваждение. Я думал, что если спустя полгода останусь тверд в своем решении, то вернусь за тобой, чтоб привезти в Дайрию своей невестой. Я ждал, рассчитывал, планировал… — собственные слова жгли его каленым железом.