«Если ты эксцессер, если ты стоишь выше добра и зла – такие мелочи, как закон или чужие интересы, никогда не станут для тебя непреодолимым препятствием». Саймон очень любил этот афоризм шефа. И не случайно он вспомнил его сейчас, глядя из гущи кустарника на белый отель, украшенный декоративными пирамидками и шарами. Эти элементы создавали иллюзию, будто отель составлен из деталей детского конструктора. Переливалось усеянное звездами ночное небо, вокруг оглушительно стрекотали зирзаки – восьминогие насекомые с черными лаковыми надкрыльями. В игрушечном отеле светилось всего пять окон: три на первом этаже и два на втором. Саймон в последний раз огляделся, вертя головой (шлем сужал обзор), и начал подбираться к террасе. Он стоит выше добра и зла. Он должен спастись от Шидала и раздобыть мейцан. Час назад он проглотил последнюю капсулу – если он уйдет отсюда с пустыми руками, ему конец.

Запрыгнув на террасу, подкрался к освещенным окнам. Общий холл, в креслах развалились Сейго и Вабер. Смотрят голофильм прошлого века, ехидно комментируя («Во, гляди – он уже подох, герой… а она, дура, ревет над покойничком!») и заливаясь надсадным хохотом. Не то. Их двое, причем оба под дозой, а Саймон один.

Он вошел в полутемную галерею. Разминувшись с роботом-уборщиком, поднялся на второй этаж. В конце коридора виднелась одинокая фигура, прильнувшая к закрытой двери. Раина. Саймон приблизился, стараясь ступать бесшумно. Из-за двери доносились голоса:

– Ты скот, Ромель! Иди в задницу! Ты такое же… ничтожество, как Саймон Клисс! Если эта задастая сука, это «живое сырье» с толстым кошельком лучше меня, катись к ней, понял? Ты мне больше не нужен!

– Джельда, лучше сама заткнись!.. А то знаешь, что с тобой сейчас будет?

– Ну, попробуй! Ты… одну дозу принял, а я две! Сейчас я тебе кое-что оторву!..

Глаза Раины счастливо блестели, щеки разрумянились – она была почти в экстазе и Саймона не заметила. Он остановился у нее за спиной. При других обстоятельствах тоже бы с удовольствием послушал, как ссорятся Джельда и Ромель, но сейчас не до того. Секунду-другую Саймон колебался (лучше бы убить Джельду, ведь Раина, несмотря на свой стервозный характер, все-таки понимала, что Саймон Клисс – натура изломанная и ранимая, и, случалось, жалела его). Но выбора нет. Так уж распорядилась судьба. Сжав кулак, одетый в броню, Саймон нанес точный удар в висок, подхватил обмякшее тело и оттащил за угол. Опустил на пол, распахнул дверь пустого номера, перенес Раину на диван. На потолке вспыхнули световые панели, реагирующие на присутствие человека в комнате. Саймон запер дверь, снял перчатки и приступил к обыску. Вскоре перед ним лежало двадцать девять капсул – Раинин запас мейцана. Возможно, не весь, но идти к ней в номер и рыться в вещах опасно, вдруг застукают. Расстегнув бронекостюм, он рассовал капсулы по своим потайным кармашкам. Напоследок оглянулся: на мертвом лице Раины застыло выражение неземного блаженства. Она умерла в минуту наслаждения – хотел бы он для себя такой же смерти!

Выскользнув в коридор, Саймон плотно прикрыл дверь. Он спасен. Но задерживаться здесь нельзя: во-первых, его могут обвинить в убийстве (а если он скроется, остальные четверо будут подозревать друг друга); во-вторых, Шидал наверняка успел выбить из Терезы координаты отеля. Ничего, Испанский архипелаг достаточно велик, чтобы затеряться среди его бесчисленных островов.

Ромель и Джельда все еще ссорились, Сейго и Вабер орали дурными голосами в холле на первом этаже. Саймон покинул отель незамеченным. Перед тем как нырнуть в заросли кустарника, оглянулся на игрушечное белое здание на берегу озаренного звездным светом моря. Сейчас ему казалось, что убийство случилось не на самом деле, а понарошку… а раз так, он ни в чем не виноват.

В тропическом поясе Ниара было более чем жарко – плюс шестьдесят пять по Цельсию (и это еще не предел). Здесь находились города теплолюбивых тихарриан и кудонцев, а также синиссов, силарцев и желийцев, способных выдерживать достаточно широкий температурный диапазон.

Тине жара не мешала. Оставив аэрокар на стоянке, она отправилась гулять по раскаленному городу. Лиловые, лимонно-желтые, темно-зеленые здания кудонцев очертаниями напоминали спиральные раковины, кое-где попадались желийские купола нежной пастельной расцветки, сверкали на солнце жилища тихарриан, похожие на стеклянные парники, – все это вперемежку, под ярко-синим небом, после засыпанного снегом Хризополиса казалось почти нереальным. Впрочем, Тина быстро осваивалась в новой обстановке. Ей нравилось все, что не напоминало о Манокаре, а Ээслаи, город негуманоидов, уж точно ничего общего с Манокаром не имел. Улицы прорезали широкие каналы с песчаным дном, полные кристально чистой воды – иные из обитателей Ээслаи предпочитали не ходить по тротуарам, а плавать, причем массивные желийцы, которые на суше выглядели неповоротливыми, в воде передвигались на удивление легко и грациозно. Людей попадалось немного – почти все в термоизолирующих скафандрах, а те, что без скафандров, принадлежали к темнокожим расам, привычным к сильной жаре.

Сняв номер в отеле, Тина избавилась от грима и сменила деловой костюм на легкий комбинезон защитного цвета. Переложила в карман парализатор. Проверила спрятанный на дне сумки бластер. Перед тем как отправиться в тропики, она заглянула в космопорт и взяла с яхты кое-какие необходимые вещи, а также договорилась о том, чтобы яхту поставили под усиленную охрану, – это стоило дорого, но остаться по милости Генлаора без транспорта ей не хотелось. Когда уходила из отеля, синисс, который лениво висел на ажурной решетке за стойкой, приветливо попрощался:

– До свидания, дорогой человек, приходите к нам еще!

Похоже, он так и не заметил, что внешний облик клиентки радикально изменился.

Аэрокар поднялся в воздух и полетел на юго-запад, в глубь материка. Включив автопилот, Тина извлекла из сумки и надела пояс с кобурой. Внизу колыхалась высокая трава с белыми и серебристыми султанами, поблескивали озера, населенные оравами водоплавающих птиц всех цветов радуги, один раз промелькнула деревня – горстка конусообразных хижин и прямоугольники огородов (Тина не успела определить, представители какой расы надумали слиться с природой; по крайней мере, тут жили не аборигены – до колонизации Ниар был необитаемой планетой). Потом впереди показались лиловые скалы, окруженные пеной сине-зелено-оранжевых зарослей. Стрелка приемника указывала прямо на них.

Заметив ровную площадку, Тина приземлилась. На всякий случай расстегнула кобуру. Если верить приемнику, Гонщик находился где-то поблизости. Обогнув скалу, она увидела аккуратный модульный домик, на него и показывала налившаяся рубиновым светом стрелка. До объекта – полсотни метров. Некоторое время Тина раздумывала, потом уселась на камень в скудной тени скалы. Приемник положила рядом. Текли минуты, часы. Дневная жара спала, небо позеленело, на западе расцвел золотисто-оранжевый закат. В зарослях кто-то рассерженно завывал и мяукал.

– Давно тут сидишь?

Гонщик появился не из домика, а из-за скалы. Если б хозяева джунглей не затеяли выяснять отношения, Тина услыхала бы его шаги.