Он резко обернулся.

За кормой его истребителя висели сразу два «Фантома». Куда подевался второй ведомый, оставалось только гадать, теперь придется выкручиваться самому…

Залп кормовых ракетных установок охладил пыл преследователей, они метнулись в стороны, выполняя противоракетный маневр, и только одна очередь из четырех выпущенных по нему настигла машину Вербицкого.

Хруст ломаемых снарядами переборок отозвался в разуме пилота, как вспышка острой зубной боли.

Астронавигационные рули внезапно перестали слушаться рук, — они вдруг остановились, не желая сдвигаться с места, и истребитель теперь летел строго по прямой, медленно источая из кормовой части мутный след истекающего в космос воздуха.

Антон действовал быстро и машинально.

Резерв управления… Обход поврежденных цепей… Автоматическая защита кормовой полусферы…

Это были правильные и своевременные действия, но они уже не несли спасения — произведенный ракетный залп достал еще одного «Фантома», но, отсканировав окружающее пространство, Вербицкий внезапно понял — он остался один.

Атака «Гепардов» была сорвана, и теперь они, потеряв пять машин, снова пытались восстановить строй, разворачиваясь в сторону базовых кораблей.

Его истребитель оказался на их курсе возвращения, и шансов выжить у Антона не осталось вовсе, — аварийная система позволила ему кое-как управлять полетом, но о прежней гибкости траекторий, стремительности маневров стоило забыть…

Единственное, что он мог сделать, — это развернуть свою машину в сторону крейсеров и, опережая возвращающиеся «Гепарды», попытаться перед смертью побольнее укусить одного из ненавистных титанов…

За всех, кто погиб на орбитах Элио, за всех, чьи судьбы были оборваны снарядными трассами и орбитальными бомбами…

Он включил форсаж, досжигая остатки топлива, удерживая в голове лишь одну последнюю мысль — дотянуть до дистанции прямого огня, чтобы разрядить ракетный боекомплект носовых установок, прежде чем его достанет орудийный огонь крейсера.

Он дотянул.

С глухим толчком во мрак космоса ушли факелы стартовавших ракет, и Антон, уже не в силах что-либо изменить, не стал разворачивать корабль в тщетной попытке уйти, — он летел прежним курсом, вслед выпущенным ракетам, чтобы тараном довершить их удар…

Борт крейсера приближался медленно, неумолимо, но его орудийные комплексы молчали, — догоняя истребитель Вербицкого, к базовому кораблю приближалась поредевшая группа «Гепардов», и он понял — тарана не будет, штурмовики уничтожат его раньше.

Все ракетные шахты пусты. Нечем огрызнуться, а жаль…

Он давно был готов к этому мигу, когда удача, столько времени покровительствовавшая ему, наконец отвернется, и вот…

На тактическом мониторе медленно сокращались цифры расстояния, — впереди на броне крейсера уже замельтешили вспышки попаданий, и, оторвав взгляд от вариатора целей, Антон вдруг понял, что их слишком много…

Он выпустил всего восемь ракет, а броня крейсера буквально вскипела, будто по нему произвели залп из сотен пусковых установок.

Он оглянулся, на секунду пришла мысль, что это пилоты догонявших его «Гепардов» ополоумели, произведя неточный ракетный залп по истребителю, но то, что он увидел, на миг помутило разум: в черноте космоса плыл огромный клиновидный корабль, который по всем параметрам был сродни тем крейсерам, что блокировали Элио.

Обломки преследовавших Антона «Гепардов» казались песчинками на фоне этого гиганта, а рядом с внезапно появившимся исполином уже прорисовывались бледные фантомы двух его собратьев, всплывающих из пучин гиперсферы…

В полной прострации Антон схватился за резервные рули управления, отклоняя свою машину от лобового столкновения с флагманом Третьего ударного флота Земли, броню которого продолжали терзать ракетные залпы.

Он не верил ни глазам, ни чувствам, все происходящее казалось бредом, какой-то чудовищной ошибкой взаимодействия двух земных армад, но, опровергая это, в коммуникаторе его шлема внезапно раздался абсолютно незнакомый голос:

— Внимание, всем дружественным пилотам сил планетарной обороны Элио. На связи флагман флота Свободных Колоний крейсер «Россия». Говорит командир корабля капитан Нечаев. Всем покинуть зону огневого контакта! Повторяю — всем дружественным пилотам…

В этот момент флагман Третьего ударного флота земли взорвался.

Сотни ракет, пробившие его корпус, привели к критическому ослаблению обшивки, и множественные выбросы декомпрессии буквально разорвали трехкилометровый корабль на несколько неравных частей.

Это было похоже на сон.

Страшный, желанный, несбыточный сон…

Истребитель Вербицкого уже вышел из зоны убийственного огня внезапно появившейся эскадры, и он, веря и не веря, сидел, неестественно выпрямив спину, и слушал, как в эфире идет обмен сообщениями:

— «Россия», говорит малый крейсер «Игла», на связи Дорохов. Не могу выполнить запланированный маневр, — они уходят в гиперсферу!

В космосе медленно расходились уродливые куски флагмана Третьего флота, а остальные корабли Альянса внезапно стали истончаться, терять свой физический объем, — они ОТСТУПАЛИ, панически погружаясь в гиперсферу, без предварительного подсчета векторов входа.

— «Россия» — Дорохову, прекратить преследование. Всем кораблям эскадры — полный стоп на заданных координатах. Я выхожу на связь с Элио.

* * *

Никто не узнал впоследствии о судьбе большинства кораблей из состава Третьего ударного флота.

Капитаны, не выдержавшие внезапного появления негаданного противника, совершили «слепые рывки», навек затерявшись в пучинах аномалии пространства-времени.

Земля лишилась последних ударных соединений, но это не означало, что наступил конец войне.

Впереди лежали годы борьбы за независимость колоний, и лишь в одном оказался прав Джон Хаммер, которого действительно и проклинали, и возносили историки будущего: развязанная им Галактическая война привела к Великому движению народов, второму исходу людей из Солнечной системы в Дальний Космос.

История продолжалась, она не могла оборваться жирной точкой на той или иной стадии, ибо люди, несмотря на все свои различия, взаимные симпатии или неприязнь, оставались единой цивилизацией, а все «Зоны отчуждения», существующие между мирами, союзами, коалициями и просто между отдельно взятыми людьми, на самом деле являлись лишь порождением субъективного сознания. Ярким тому примером навек осталась планета Кьюиг и ее знаменитая степь, которая многие века олицетворяла собой барьер между двумя сообществами одной планеты…

Выстояв под первым натиском земных армад, колонии объединились, но новое сообщество осталось открытым для тех, кто желал влиться в него по доброй воле, и поэтому глобальная война, продолжавшаяся еще долгих десять лет, не привела к взаимоуничтожению людей как вида.