О человеческой харизме Зауэрбруха, которая, вероятно, также защищала хирурга от злой судьбы, говорит и история его посещения ставки Гитлера «Волчье логово» под Винницей в 1942 году. Зауэрбрух в ту пору был на грани опалы и, прибыв в ставку с большим опозданием, готовился к худшему. В кабинет, где он ожидал Гитлера, первой прибежала любимая овчарка фюрера, крайне злобно относившаяся к чужакам. Но удивительно – она тут же подбежала к Зауэрбруху и мирно улеглась у его ног. Прибывший фюрер поначалу оторопел, а затем закричал: «Что вы сделали с моей собакой?» Кто знает, может быть, поведение животного и заставило Гитлера отказаться от идеи наказать профессора?

В мае 1945 года клиника Шарите была переведена в бункер под Рейхстагом. Там Зауэрбрух продолжал оперировать и осматривать больных, пока не был вынужден сдаться солдатам Красной армии. Его привели к коменданту Берлина, у которого, к счастью, находился А. А. Вишневский, главный хирург армии. Узнав знаменитого врача, посещавшего в довоенные годы Советский Союз, тот решил принять участие в его судьбе.

Берлину грозила эпидемия: не работали водопровод и канализация. Вишневский упросил коменданта назначить Зауэрбруха руководителем санитарной службы советского сектора оккупированного Берлина. Но вскоре союзники, узнав, что бывший гитлеровский генерал получил должность, направили гневную ноту протеста, где указывали на договоренности о денацификации государственных служащих Германии. Первая нота была отправлена комендантом в корзину. Но союзники упорствовали и направили ноту повторно. Тогда Зауэрбруха сняли с должности, но, вновь по ходатайству Вишневского, восстановили главным хирургом Шарите.

Новые власти с недоверием относились к бывшему высокопоставленному медику рейха и учредили специальную комиссию по расследованию его деятельности во время правления Гитлера. Комиссию возглавил Пауль Розенштейн, бывший главный врач Еврейского госпиталя в Берлине. К чести проверяющих, они пришли к заключению, что Зауэрбрух никогда не состоял в НСДАП и не участвовал в нацистских преступлениях.

После окончания войны Зауэрбруха стало подводить здоровье, выполнять сложные операции как прежде, он уже не мог. Этим не преминули воспользоваться новые власти ГДР – с подачи конкурентов профессора они инициировали новое разбирательство его прошлого, в результате которого выдающегося хирурга отстранили от дел и лишили всех званий и наград. Уйдя на покой за год до своей смерти, Зауэрбрух закончил книгу воспоминаний, которую озаглавил Das war mein Leben – «Это была моя жизнь», в которой честно и с потрясающей художественной точностью описал свой нелегкий, но славный путь. Фердинанд Зауэрбрух умер в Берлине в 1951 году на следующий день после своего 76-летия.

1875–1956

По меркам истории не так давно слепота считалась карой человека, одним из самых жестоких наказаний его. Только представьте на минуту, что вы находитесь в темноте, в которой невозможно различить краски жизни, и будто веет опасностью со всех сторон, и тревога заполняет тело. Для утратившего зрение человека от прежней жизни остается только малая ее часть – ни впечатлений, ни образов, ни самой простой ориентировки в пространстве. Исцеление слепых издревле считалось чудом. И люди не ошибались, веря в то, что подарить несчастным свет может только светлый человек. «Все средства науки – для излечения больного.

Никогда не опускать рук и бороться до конца» – так считал выдающийся офтальмолог Владимир Петрович Филатов. Лицо врача было первым, что видели многие его излеченные пациенты, до того обреченные на жизнь во тьме.

Вклад в медицинскую науку:

• Основатель офтальмологической школы

• Родоначальник метода пересадки роговицы

• Автор метода пересадки кожи («филатовский стебель»)

• Родоначальник тканевой терапии, учения о биогенных стимуляторах

Вклад в развитие медицины:

• Офтальмология

• Трансплантология

• Пластическая хирургия

• Травматология

• Общая медицина и терапия

• Фармакология и фармацевтика

Одесский почтамт на Садовой, по сути, мало чем отличался от других почтовых отделений крупных советских городов. По размерам и архитектуре он был вполне сопоставим с московским. Главным отличием одесской почты являлось лишь то, что на ней (как и следовало того ожидать!) работали одесситы. А одесситов невозможно удивить, тем более если речь идет всего-то об адресе на конверте. Не было ни дня, чтобы на почтамт не попало письмо с примерно такой надписью: «Одесса, поликлиника у Черного моря» или «Одесса, главному фельдшеру по глазам». Может быть, в каком-то другом городе это и вызвало бы замешательство, но одесские почтальоны прекрасно знали, куда следует отнести очередное послание: знаменитый черноморский город стал еще более знаменитым с тех пор, как на Пролетарском (бывшем Французском) бульваре открылся Украинский институт экспериментальной офтальмологии. Этот институт приобрел широкую известность, потому что им руководил и проводил в его стенах чудесные операции, возвращающие людям зрение, прославленный профессор Филатов. Местные молодые материалисты ни в какую метафизику не верили, но перед монументальностью личности выдающегося врача благоговели не меньше, чем одесские старожилы, которые были уверены, что Филатов черпает духовные силы для исцеления своих пациентов в храме Адриана и Наталии на Французском бульваре, куда доктор частенько приходил на службы. Кстати, у населения Одессы была чрезвычайно популярна песенка, в которой есть такие слова: «И если вам в драке вынут глаз, так глаз обратно вставит вам Филатов». Филатов не просто стал одним из персонажей городского фольклора, недостатка в коих в Одессе отродясь не наблюдалось, но и превратился в определенном смысле в символ города. Если бы какой-либо заезжий умник вздумал в разговоре с жителем Южной Пальмиры заметить, что Владимир Петрович на самом деле не является коренным одесситом, шансы попасть в знаменитую клинику у него, по-видимому, были бы крайне высоки. И поделом.

Но, если строго придерживаться фактов, придется признать, что знаменитый врач в действительности родился не в Одессе. Он появился на свет в семейном дворянском поместье Филатовых – в селе Михайловка Пензенской губернии. Пятеро из семи братьев Филатовых, включая Петра Федоровича – отца Владимира Петровича, стали врачами, самым же известным из них был Нил Федорович, выдающийся педиатр, возглавивший кафедру детских болезней в Московском университете. Петр Федорович, также окончивший медицинский факультет в Москве, с 1882 года трудился в Симбирской земской больнице (его семья к тому времени переехала в Симбирск), был хирургом и специализировался на глазных болезнях. Поступивший в классическую мужскую гимназию Володя не переставал в душе восхищаться своим отцом. Юноша видел, как Филатов-старший вечерами приходил домой без сил, иной раз озадаченный, а если операция прошла успешно, искрящийся радостью. Несмотря на усталость, Петр Федорович всегда находил доброе слово для своих близких: воспитание и интеллигентность, как и умение поддерживать теплоту в семейных отношениях, было в роду у Филатовых. Пациенты легко доверяли душевному и внимательному Петру Федоровичу свои горести и буквально молились на него. Имея перед глазами такой пример, Володя задолго до окончания гимназии сделал свой профессиональный выбор. Получив аттестат зрелости, он отправился к дяде, Нилу Федоровичу, в Москву, где достойно и без какой-либо помощи со стороны знаменитого родственника выдержал вступительные испытания и в 1892 году был зачислен на медицинский факультет Московского университета.