«Каким бы паинькой ни был Линь Фаншэн, он все равно не станет мне родным», — эти слова Линь Цзябай произнес, когда они с Фан Чжичжи сидели в шезлонгах на их балконе. Фан Чжичжи, словно не слыша его, устремила взгляд на спортплощадку, где в это самое время Линь Фаншэн играл в футбол с ребятами из своей школы. Хотя все футболисты были одеты в похожую униформу, Фан Чжичжи с первого взгляда могла узнать в этой толпе своего сына. Сейчас он как раз вел мяч, обходя то высокого, то приземистого игрока. В один миг он оказался перед самыми воротами противника, вот он занес ногу, мяч оторвался от травы и, прочертив дугу, полетел прямо в левый угол ворот. Все застыли на своих местах, и только вратарь что есть силы подпрыгнул и отбил мяч от ворот.

Если бы Линь Цзябай только что не поднял серьезную тему, он бы непременно вскочил и подбодрил бы Линь Фаншэна. Но в эту секунду он подавил свой порыв, словно плавающую на воде тыкву горлянку, и остался сидеть в своем шезлонге, как будто тот футболист не имел к нему никакого отношения. Фан Чжичжи в это время подумала: «На самом деле моя судьба похожа на этот мяч, который сначала четко летит к своей цели, но в последний момент кто-то отбивает его рукой. И это не просто чья-то рука, а воля Всевышнего». Линь Цзябай начал разговор и не получил ответа — словно кинул в воду камень и не услышал никакого отзвука. Он повернулся в сторону Фан Чжичжи, которая продолжала смотреть на стадион. Дыхание у обоих сбилось и стало напряженным, словно воздух вокруг наполнился ядом.

— Ты ведь знаешь, что я всегда хотел иметь родного сына, — снова забросил камешек Линь Цзябай.

— Тогда давай разведемся, — наконец послышалось в ответ.

— Можно и не разводиться. Может, найдем суррогатную мать?

Фан Чжичжи холодно усмехнулась:

— Лучше уж развестись. Мне не хочется, чтобы у Фаншэна была еще одна мать.

— Спасибо за понимание.

— О каком понимании ты говоришь? Не ты ли виноват в том, что я не могу иметь детей? В свое время, когда я заставляла тебе пользоваться презервативом, ты никогда меня не слушал, в результате мне дважды пришлось сделать аборт.

— Именно поэтому все эти годы я оставался с тобой.

— Ты оставался с моим отцом.

— И заметь, с твоим отцом. У тебя же есть родной отец, а вот у меня родного сына нет.

— Только сперва обсуди это с Фаншэном, сама я не смогу этого сделать. Если мы скажем ему о разводе, его успеваемость тут же съедет вниз, я уже не говорю о том, каким пятном это ляжет на всю его жизнь. Если даже сказать ему, что ты неожиданно погиб, он захочет увидеть твой труп, чтобы убедиться. Ты ведь знаешь, какой он восприимчивый.

— Хорошо, я с ним поговорю.

— Если ты его ранишь и расскажешь, что он нам не родной, так и знай, я объявлю тебе войну.

— Я постараюсь, чтобы вред был минимальный.

— Какой же ты безжалостный, Линь Цзябай.

58

Все последующие дни Линь Цзябай, едва приходил домой, первым делом шел в комнату Линь Фаншэна. Под предлогом проверить домашнее задание или успеваемость, он хотел найти случай поговорить о разводе. Однако всякий раз, видя, как Фаншэн хлопает своими глазенками, сердце его тотчас смягчалось, а язык, словно под воздействием анестетика, немел, не в силах пошевелиться. Линь Фаншэн заметил необычное поведение отца, но, вместо того чтобы подумать о плохом, решил, что у отца появились на него серьезные виды. Поэтому он лез из кожи вон, чтобы каждый вечер еще до прихода Линь Цзябая приступить к выполнению домашнего задания. Линь Цзябай усаживался напротив и спокойно смотрел на него. Линь Фаншэн вырос на удивление симпатичным: большие глаза, высокий нос, когда он улыбался, на его щеках появлялись милые ямочки. «По правде говоря, он красивее меня, и чем дальше, тем больше становится похож на Фан Чжичжи. Интересно, как такое может произойти с ребенком, который тебе не родной? По нормам физиологии ребенок становится похожим на того, кому поклоняется, неужели… Столкнувшись с трудностью, он хмурится и стискивает зубы, при этом настолько уходит в себя, что совершенно не видит, что перед ним сижу я. Как аккуратно застелена его постель, даже накидка на подушке — и та лежит идеально. Позади развешены почетные грамоты за год, все в рамочках, о чем позаботилась Фан Чжичжи. Стены ничем не изрисованы и не испачканы, на полу не валяется ни одной бумажки. Футбольный мяч аккуратно лежит в корзине за дверью и блестит от чистоты. Линь Фаншэн не допускает небрежной прически, всегда вовремя принимает душ, меняет одежду и стрижет ногти. Он никогда не опаздывает и не отлынивает от дел, никогда не отпрашивается, и у него отличная успеваемость по всем предметам. Надо еще как следует поломать голову, чтобы найти у такого чудо-ребенка какой-нибудь недостаток. Есть ли у него вообще недостатки? Разумеется, есть. И самый большой из них — плаксивость, чуть что, начинает лить слезы. Он чересчур восприимчивый, робкий и нерешительный, его может вывести из равновесия даже упавшая на пол крышка от кастрюли».

Как-то вечером, закончив выполнять одно из заданий, Линь Фаншэн поднял голову и спросил:

— Папа, ты почему еще здесь? Давай, я доделаю все уроки, а потом ты придешь, хорошо?

Что Линь Цзябаю оставалось сказать? Глотку его будто парализовало, и слова, уже готовые сорваться с языка, пришлось сглотнуть, словно слюну, обратно. И он потихоньку ушел, точно так же, как потихоньку пришел. Было лишь слышно, как щелкнула дверь, которую он осторожно прикрыл за собой. Итак, он упустил еще один шанс раскрыть свое лицемерное поведение. Одно время он даже думал бросить затею с разводом, понимая, что родной ребенок мог оказаться не таким замечательным, как этот приемный сын, семья из трех человек его вполне устраивала. Однако всякий раз, когда Линь Цзябай приезжал в уездный город, где жили его родители, он боялся постучаться к ним в дверь. Этот состоявшийся миллионер, трясясь от страха, топтался на пороге, словно какой-то должник, пришедший к кредитору. Он прекрасно знал, что стоит ему войти в родительский дом, как его достоинство будет растоптано в пух и прах. И все же, стиснув зубы, ему каждый раз приходилось делать это. И тогда мать заводила свою песню о том, что хочет понянчить собственных внуков, а отец предупреждал, что семейство Линь не может остаться без потомства. От них не отставала и тетка, вопрошая: кто унаследует все его деньги, если у него не будет собственных детей?

В конце концов Линь Цзябай все-таки решился и, придя к сыну, завел с ним разговор:

— Сынок, папа принес тебе один договор.

Глаза Линь Фаншэна тут же округлились. На столе лежал договор, составленный на английском и китайском языках. Он был подписан сторонами, одной из которых значилось некое министерство Алжира, а другой — компания Линь Цзябая.

— Наша компания подписала договор на строительство в Северной Африке автотрассы. Поэтому скоро к нам домой придут люди, которые помогут мне с переездом.

— На сколько ты уезжаешь? — спросил Линь Фаншэн.

— Если все пойдет быстро — года на два, а если медленно — то, может, и на три.