— Нет, — покачал головой Немиров. — Да, характеристики у неё отличные, однако, повышенная масса снаряда и его габариты снижают возимый боекомплект танка. К тому же, 100-миллиметровое орудие есть на флоте, к нему производятся бронебойные и осколочно-фугасные снаряды, что выгоднее с точки зрения унификации.

Ещё одним немаловажным фактором является то, что флотские КБ разрабатывают компактный автомат заряжания, под проект Т-30 — пригодный для установки как в танк, так и в катер.

— Так или иначе, но решение уже принято, — закончил Аркадий. — И я бы рекомендовал вам бросить все силы на доводку 130-миллиметрового орудия под САУ-24–130.

— Работа над 107-миллиметровой пушкой мне не помешает, — ответил на это Василий Гаврилович. — Я уже почти всё закончил.

— Хорошо, — вздохнул Аркадий. — Разработайте опытный образец — если успешно пройдёт заводские испытания и покажет себя лучше, чем 100-миллиметровое орудие, то можем выпустить малую серию, специально для резерва Верховного главнокомандующего.

— Всё-таки, хороший вы человек, товарищ генерал-полковник! — заулыбался Грабин. — Спасибо большое!

— Это не одолжение, — покачал головой Аркадий. — Мы ожидаем впечатляющие результаты и не в ущерб остальным проектам.

— Обещаю, — кивнул Василий Гаврилович. — Могу идти?

— Можете, — разрешил Немиров, после чего посмотрел на «танкистов». — Теперь к вопросу унификации платформы.

Довольный исходом разговора, Грабин покинул кабинет — вряд ли у него получится создать что-то, что понравится ГАУ сильнее, чем «сотка», но он точно будет сильно стараться…

— С БМП, как всегда, проблемы, — сообщил Александр Александрович Морозов, ведущий конструктор КБ Кошкина. — Попробовали рационализировать расположение двигателя, но всё равно выходит плохо — то унификацию с другими бронемашинами теряем слишком сильно, то с аппарелью возникают сложности. А если всё решаем, то начинается нагрев десантного отсека.

— И какие есть решения? — спросил Немиров.

— Увеличить высоту боевого отделения, — пожал плечами Кошкин. — Сантиметров двадцать придётся добавить. В таком случае боевое отделение разместится отлично, двигатель больше не будет мешать аппарели.

— М-хм… — хмыкнул Аркадий. — Двадцать сантиметров — это не так уж и много. Предварительно одобряю это решение. Но нужно посмотреть, как новая БМП покажет себя на ходовых испытаниях.

Платформа П-14 и машины на её базе уже в войсках, оценки БТР и БМП преимущественно хвалебные, всё-таки, платформа получилась удачной, но П-24 должна стать ещё лучше, с ещё большими возможностями.

К танку Т-24 вопросов нет, как и к мостоукладчику, БРЭМ, САУ и ЗСУ, но БМП и БТР создали традиционные сложности, что даже никого особо не удивило.

— А что с новой трансмиссией? — спросил Аркадий. — И вообще, по вопросу моторно-трансмиссионного отделения, в целом?

Остаток выделенного времени они провели за чертежами.

— Товарищ генерал-полковник, у вас заседание, — напомнил заглянувший в кабинет Ванечкин.

— Товарищи, — обратился Аркадий к конструкторам. — Основные вопросы обсудить мы успели, а «обкатка-утруска-усушка» теперь на вашей совести. Предлагаю провести промежуточную встречу сразу после накопления достаточного количества материалов. Свяжитесь с моим секретарём, когда будете готовы.

Далее он выехал из Кремля и направился во Дворец Советов.

На заседании Президиума, как он и ожидал, начали песочить Эйтингтона, на тему Индии, отсутствия достоверных данных о планируемом вторжении стран «Оси», а также по мелким просчётам, которые были выявлены комиссией по информационной безопасности.

— Разве такие удручающие провалы не являются свидетельством несоответствия председателя КГБ, товарища Эйтингтона, занимаемой должности? — вопросил Дементьев.

Его вопрос заставил членов Президиума задуматься. По залу пошли шепотки, а Эйтингтон ощутимо напрягся, спина его выпрямилась, а взгляд посуровел.

— Товарищи, — заговорил Аркадий, видящий, к чему всё это идёт. — Давайте не будем делать поспешных выводов! По проекту «Бонд» — начат он был при мне и Дзержинском, вёл его я, заброску агента в Индию санкционировал лично я, а товарищ Эйтингтон лишь принял уже действующий проект, после выхода на пенсию товарища Дзержинского. Выдвигать товарищу Эйтингтону любые обвинения, связанные с проектом «Бонд», считаю неуместным.

— Товарищ генеральный секретарь, — произнёс Дементьев. — Сейчас вы пытаетесь прикрыть своего протеже, который, на взгляд комиссии, как минимум, имеет неполное служебное соответствие. Даже не беря во внимание провал проекта «Бонд», экзистенциальный вопрос существования нашей страны сейчас зависит от точных и достоверных разведданных из Германского рейха. И это сейчас не мои измышления — заместитель товарища Эйтингтона, товарищ Судоплатов, дал комиссии достаточно развёрнутое объяснение по этому вопросу.

Присутствующий на заседании Судоплатов тут же поднял руку.

— Дайте мне закончить, — поморщился Дементьев. — Это вопрос выживания Страны Советов! Но мы не располагаем точными сведениями, а имеем лишь противоречивые донесения из неблагонадёжных источников.

— Вы закончили? — спросил Калинин.

— Да, товарищ Калинин, — кивнул председатель комиссии.

— Товарищ Судоплатов, вам слово, — вздохнул Михаил Иванович.

— Допускаю, что комиссия могла неверно истолковать мои слова, — заговорил Павел Анатольевич. — Мои слова подаются без контекста — возможно, по причине недостатка времени на анализ. Но я должен сказать, что в Германском рейхе началась параноидальная шпиономания. Только за нынешний год, то есть, за пять прошедших месяцев, было потеряно четыре нелегальных агента, работавших в разных структурах и ведомствах. В такой обстановке, я считаю невозможным получение хоть сколько-нибудь достоверных данных из среды высшего командования Вермахта. Считаю обвинения против товарища Эйтингтона беспочвенными. У меня всё.

— Товарищ Немиров, — сказал Калинин. — Вижу, что вам есть, что добавить.

— Да, — кивнул Немиров. — По остальным позициям обвинения комиссии: надо понимать, что это обычная рутина в необычных обстоятельствах. Возьмите, например, второе управление КГБ — благодаря его работе, территория СССР — белое пятно на карте лучших спецслужб потенциальных противников, впрочем, как и потенциальных союзников. Товарищ Дементьев, вы подробно изучали деятельность этого управления — ответьте, пожалуйста, я говорю правду?

Пётр Васильевич с неохотой встал и ответил:

— К деятельности контрразведывательного управления, за исключением нескольких небольших утечек информации из промышленности, комиссия вопросов не имеет.

— А теперь представьте, что контрразведка наших потенциальных противников и союзников работает так же, — улыбнулся Аркадий. — Подытоживая, отмечу, что вы требуете безупречной и безошибочной работы от комитета, который функционирует в среде, целиком состоящей из упрёков и ошибок. Работает с применением долгосрочного планирования, с постоянно меняющимися вводными и переменными. Поэтому считаю заключение комиссии о служебном несоответствии товарища Эйтингтона необоснованным.

— И, всё-таки, вы продолжаете пытаться прикрыть просчёты своего протеже, —