Очень? Это единственный раз, когда я позволю себе не согласиться. Действующий бизнес не такая уж проблема. Вероятно, эти менеджеры останутся и продолжат свою деятельность по производству денег. И не важно даже, что страховой бизнес сложен сам по себе. Сложнее всего будет повторить результаты Баффетта в накоплении капитала. Даже каждый из друзей Баффетта думает, каково это – быть им.

Что касается членов семьи Баффетта, они относятся к сегодняшней Berkshire и будущей Berkshire по-разному. Жена Баффетта Сьюзи, член совета директоров Berkshire, живет в Сан-Франциско, но часто путешествует с Баффеттом. (Уже более двадцати лет Баффетт живет в Омахе с женщиной по имени Астрид Менкс. Это уникальная ситуация, но, кажется, она устраивает все стороны.) Сьюзи Баффетт также является исполнительным директором фонда Баффетта. Акции Баффетта в его компании Berkshire, общей стоимостью около $43 миллиардов, унаследует Сьюзи, когда он умрет (если умрет первым) – и потом, когда она умрет, практически все ее активы перейдут фонду Баффетта, который распределит эти активы. Старший сын Баффетта, Говард, до недавнего времени являвшийся исполнительным директором в компании сельскохозяйственного оборудования, также директор Berkshire, и после смерти отца станет независимым председателем совета директоров. Двое других детей Баффетта, Сьюзи, домохозяйка, и Питер, музыкант, являются членами совета фонда.

После смерти Баффетта фонд станет одной из крупнейших благотворительных организаций в мире – хотя вся интрига заключается в том, что Баффетт еще не определил, на что пойдут деньги. Члены правления фонда будут иметь полную свободу выбора по поводу распределения. Это может быть единственной частью великолепного наследия Баффетта, которое пока довольно расплывчато.

11 ноября 2002 года

Эндрю Сервер

Жирным шрифтом в статье «Играя на бирже дивидендов» (Investor’s Guide от 9 декабря 2003 года) написано: «Не каждая компания, которая платит дивиденды, – хорошая инвестиция. Многие, из самых соблазнительных, также довольно рискованные». Это напомнило мне, как в январе 1956 года я купил несколько акций одной текстильной компании потому, что она платила 8,5 % дивидендов. Но оказалось, что дивиденды не покрывали снижение чистого дохода компании. Я продал акции через год, с убытком в 64 %. Это была самая большая ошибка в моей жизни. Компанией была Berkshire Hathaway, которой Уоррен Баффетт стал управлять несколькими годами позже. Пожалуйста, не говорите мне, сколько сейчас стоят акции, которые я продал».

Роберт Х. Пашалл

Бишоп, Калифорния

17 февраля 2003 года

«Финансовое оружие массового поражения». Так Баффетт говорит о деривативах. Эта фраза, знаменитая во всем мире, впервые была опубликована в журнале Fortune, в отрывке из ежегодного отчета Berkshire 2002 года, почти сразу после того, как вышел сам отчет.

Но потом… В середине 2000-х, прямо ко времени финансового кризиса, Баффетт купил целую серию деривативных контрактов для Berkshire, и многие из них, казалось, подвергали деньги большим рискам. Далее ситуация усложнилась тем, что Чарли Мангер, если бы был заведующим финансового мира, убрал бы все деривативы, чья социальная ценность, по его мнению, гораздо ниже нуля.

Стоит ли говорить, что все это запутало многих акционеров Berkshire.

А некоторых – еще и разозлило, судя по нескольким вопросам на ежегодной встрече.

Объяснение этой загадки начинается с того, что, по мнению Баффетта, деривативы, как и любые другие ценные бумаги, можно безопасно покупать, если покупатель по-настоящему осознает и риски, и систему цен. Баффетт с уверенностью, основанной на опыте, чувствует, что способен справиться с обеими задачами. На самом деле Баффетт, всю жизнь с энтузиазмом хватался за неправильно установленную цену везде, где она появлялась, – в акциях и компаниях, конечно, но также и в облигациях, товарах, валютах и даже в телевизионных станциях (см. статью «Маленький колледж достигает больших успехов в инвестиционных играх»). Вряд ли кто-то скажет, что его детективная работа была безуспешной. Тот факт, что в последние годы он снизошел до деривативов, можно тем не менее объяснить как еще одну экспедицию в зону неправильно установленной цены – другими словами, очередной сад, за которым надо ухаживать. Конечно, если вы – Баффетт, и замечаете что-то великолепное, вам необходимо действовать. Я просто не верю, что Баффетт вообще способен игнорировать недооцененные бумаги.

К этому времени деривативные контракты, которые купил Баффетт в середине 2000-х, сделали доходы Berkshire еще более неустойчивыми (и этому факту Баффетт не придает никакого значения), но во всем остальном принесли только преимущества. На самом деле Баффетт снова и снова ссылается в своем ежегодном письме на

а) миллиарды долларов наличности, которую принесли деривативы Berkshire;

б) ожидания, что приличное количество страховой прибыли будет получено на них.

Так как некоторые зарегистрированные контракты действуют вплоть до 2028 года, за два года до 100-летия с его рождения, Баффетт хочет быть еще жив на момент их окончания, чтобы увидеть, что произойдет.

Кэрол Лумис

Чарли [Мангер] и я сходимся во мнении относительно деривативов и торговой активности, которая им сопутствует: мы считаем их бомбами замедленного действия, одновременно и для сторон сделки, и для экономической системы.

Разъяснив эту мысль, к которой я еще вернусь, теперь хочу объяснить суть деривативов, хотя объяснение будет достаточно общим, так как термин подразумевает под собой широкий спектр финансовых контрактов. По сути своей, эти инструменты предписывают, что произойдет денежная операция в какую-то будущую дату, притом что количество средств будет определено одним или более показателями, такими как процентная ставка, цены на акции или цена валюты. Если, например, у вас есть фьючерсный контракт на повышение или понижение S&P 500, вы являетесь участником очень простой деривативной транзакции – ваша прибыль или убыток будет определяться движениями индекса. Деривативные контракты бывают различной продолжительности (которые иногда действуют по двадцать и более лет), и их цена часто привязана к различным переменным.

Если только деривативные контракты не являются обеспеченными или гарантированными, их предельная ценность также зависит от кредитоспособности контрагентов по ним. Тем временем, однако, прежде чем контракт урегулирован, стороны записывают прибыли и убытки – часто большие по количеству – в текущий учет прибыли и убытков, без реальной передачи денег.

Вариации деривативных контрактов ограничены только воображением людей (как иногда кажется, сумасшедших). В Enron, например, деривативы акций газет и широкополосной интернет-передачи будут урегулированы только через много лет, но они были учтены в балансе. Скажем, вы хотите подписать контракт, спекулируя количеством близнецов, которые будут рождены в Небраске в 2020 году. Без проблем – за определенную цену вы легко найдете услужливого контрагента.