Ну если до сих пор была обычная прогулка, то и впрямь стоит быть повнимательней. Горицкий зря одергивать не будет: мне вообще все больше кажется, что он предпочитает держаться в стороне, наблюдая, как мы выкарабкиваемся из возникающих ситуаций. Этакий тест на выживание.

— Не знаю, как насчет встречающих, — снова напомнил о себе Зайченко, — но если мы возьмем чуть правее, то наверняка найдем или источник, или колодец.

— С чего ты взял? — хмуро спросил Петрович.

— А видишь во-он ту кучку камней на пригорке? Голову даю на отсечение, если это не развалины какого-то жилья. А где жилье, там и вода.

Я присмотрелся — камни как камни. Надо обладать незаурядным воображением, чтобы отсюда разглядеть в них старые руины. Однако высотка доминировала над окружающим плоскогорьем, а упускать даже малейшее преимущество перед возможным противником казалось нам недопустимым расточительством. В результате мы дружно свернули туда, куда указал Зайченко. Вроде бы абсолютно верное решение, однако чем ближе мы подходили к пригорку, тем меньше мне хотелось на него взбираться. Сообщить Горицкому, что у самого неопытного из команды появилось нехорошее предчувствие, тогда как остальные ничего не замечают? Ну нет. Лучше подождать развития событий…

* * *

Первый неприятный сюрприз встретил нас еще на подъеме: шедший чуть в стороне Антоныч запнулся за некое препятствие, и тут же один за другим раздались щелчок и короткий визг, завершившийся глухим ударом. Антоныч упал, и я бросился к нему, когда в спину прозвучало резкое:

— Кольцов, стоять!

Я замер и обернулся.

Горицкий сосредоточенно изучал окрестности. То и дело с его вытянутых вперед рук стекали почти невидимые в дневном свете разряды. В ответ на действие магии неподалеку раздалось несколько негромких хлопков, а впереди, метрах в десяти от нас, земля с тихим шорохом осыпалась, явив миру темный зев ямы-ловушки.

— Одна-ако, — протянул Зайченко, озадаченно почесав в затылке, — гостеприимные хозяева здесь жили, нечего сказать!

— Дерьмо, — кратко отозвался не пострадавший Антоныч, разглядывая пронзенный навылет рюкзак. В паре шагов от него на земле валялся толстый арбалетный болт. Из рюкзака капало, и в атмосфере повис густой аромат выдержанного коньяка.

— Вот же сволочи, — принюхавшись, «посочувствовал» Строганов, — такой коньяк загубить! Лучше бы они тебе задницу отстрелили… или еще что-нибудь.

Дальнейший обмен репликами меня уже не интересовал — к тому времени я успел заглянуть в образовавшуюся на дороге яму. Дно ловушки усеивали острые стальные шипы, почти не окислившиеся в сухом воздухе плоскогорья. Тот, кто настораживал ее в последний раз, даже не удосужился очистить шипы от предыдущей жертвы — пронзенный насквозь одним из шипов, из ямы на меня скалился человеческим череп с хорошо сохранившимся позвоночным столбом. Ни ребер, ни конечностей, ни прочих костей в яме не было. Странно…

Из состояния задумчивости меня вывел хлопок по плечу.

— Ну и что мы тут имеем такого любопытного? — спросил Зайченко, заглядывая в яму. — А имеем мы тут древний трупец, совершенно нам не угрожающий и потому неинтересный.

Коротко и ясно. Я хмыкнул и, обойдя яму стороной, пошел дальше к руинам — опасаться было нечего, командир наверняка разобрался с любыми угрозами.

Каменное кольцо, венчающее макушку холма, открывалось в нашу сторону зияющим проломом. Я вошел внутрь. Расчищенным от больших камней дворик, с накрытым массивной деревянной крышкой колодцем в центре — брусья для крышки небось черт его знает откуда тащили! — и обвалившиеся стены помещений, примыкавших к валу. Не храм, не остатки чьего-то замка — типичный форт для гарнизона в десяток солдат. Полуразрушенный каменный вал, издалека замеченный Сергеем, напоминал не то высокий бруствер, не то осыпавшуюся крепостную стену, обращенную фронтом к востоку.

Я забрался наверх, посмотрел вперед и позвал Горицкого — впереди, в распадке между холмами лежал поселок. На первый взгляд казалось, что жители просто попрятались по домам, пережидая близящуюся полуденную жару, однако отсутствие на улицах домашней живности и вездесущей ребятни наводило на размышления, и становились заметными оставленные ветрами и временем разрушения, характерные для давно заброшенных мест.

— Странно другое, — сказал вставший рядом командир, — там не только людей — вообще никакой живности нет. Даже ящериц со змеями, хотя им там самое место… И крепостца к поселку фронтом развернута. Опасались солдатики местных жителей. Крепко опасались, даже ловушек вокруг понастроили…

— Карантин? — предположил я.

— Или концлагерь, — сказал подошедший Петрович. — Надо бы поближе посмотреть. Могу сбегать: небось не страшнее Заборья окажется.

— Сбегай, — согласился Горицкий, — но не один. Возьми Кольцова и Зайченко, пусть прогуляются — им полезно.

Экая трогательная забота о нашем с Серегой интеллектуальном и физическом развитии! Ежу понятно — для Петровича мы просто обуза. Ладно, будем развиваться.

Я спустился с вала, подошел к горке брошенных у колодца рюкзаков и добавил к ним свой, облегченно покрутив натруженными плечами. Настроение, испортившись еще на подъеме, лучше не стало — не нравился мне этот поселок, и ничего хорошего я от вылазки не ждал, но идти все равно кому-то надо, значит, и говорить не о чем.

Рядом появился не менее мрачный Зайченко.

— Пошли, что ли, — позвал он, — иначе Петрович вконец избурчится. Всю дорогу слушать будем, что он о нас думает.

Мы перелезли через вал и вслед за Строгановым зашагали к поселку.

Еще один насыщенный дьявольской вонью мир. Третий. Далековато я забрался от подземелий Гринхилла, ставшими моим домом со времен Великой Битвы. Вернемся ли мы когда-нибудь или так и будем гасить пожары по всей вселенной? Не по плечу мне такие подвиги, ох не по плечу… Старею, наверное… А командир не меняется, разве что поразговорчивее немного стал. Оттаивает? Слабеет цепь, и Черный имеет шанс освободиться? Дерьмо, как справедливо заметил Антоныч, хоть и по другому поводу… Жаль, кстати, коньяка, неплохой был, выдержанный.

* * *

Крепостца осталась позади, и я, призвав старые навыки, просканировал окружающее на предмет ловушек. Вовремя — в нескольких шагах впереди земля упруго взлетела вверх, и звонко щелкнули зубья огромного капкана, блеснув на солнце почти не испятнанным ржавчиной металлом. Пообочь земля сползла в открывшийся провал. Ребятки на ловушки не скупились. Неужели настолько боялись местных жителей? Поостережемся и мы.

Годы, проведенные рядом с Вороном, научили меня многому — не мудрствуя лукаво я соорудил защитный энергетический купол, накрыв себя и сопящих за спиной недоучек. Впрочем, назвать их недоучками значило неимоверно польстить. Дешевое оборотничество, вдобавок не врожденное, не изученное — инфицированное! Да еще скромные способности к энерговыбросам у Кольцова — вот и весь их актив. Разве что щенячий энтузиазм Зайченко вкупе с неплохой интуицией его напарника служат основанием для их присутствия в команде. Ворону виднее. Мой удел — прикрывать ему спину.