проклятых кооператоров конца восьмидесятых годов, норовивших за золото подсунуть тебе навоз. Кооператоров потом, в девяностые, почти всех перебили бандиты, а бандитов уже в нулевые упокоили силовики. Жалко! В этих боях полегли далеко не худшие люди, и уж во всяком случае, самые решительные и отважные. Нужно сохранить этих людей, просто направив их в правильное русло, чтобы вместо бандитов и бизнесменов были инженеры и рабочие. Это как раз работа партии и комсомола — для них сейчас очень много работы.

Кстати, о бандитах. Надо подкинуть Огольцову мысль о запрете профессионального спорта в СССР. Мы помним, как спортивные клубы стали биржей, где бандиты набирали себе новых рекрутов. Спорт должен быть только любительским! В спортивных командах заводов нужно держать настоящих рабочих, а не тренированных балбесов, которые только числятся рабочими. И незачем позорить воинские и специальные звания, присваивая их пинальщикам мячей и гоняльщикам шайб. Такие офицеры нам не нужны и такой спорт нам не нужен! Пусть спортивное руководство страны проводит чемпионаты и олимпиады только среди любительских команд, и допускает на эти соревнования только любительские команды из других стран. Такие соревнования, кстати, более реально покажут средний уровень здоровья и физического развития страны, а значит, победа в таких соревнованиях поднимет престиж страны значительно выше, чем победа профессионалов.

Это будет наш ответ коммерциализации спорта. Заодно и народ реально потянется к спорту, к физкультуре. Нужно позакрывать спортивные школы, ничему полезному там не учат, зато нужно открывать как можно больше спортивных кружков и секций, куда и трудоустраивать тренеров и наиболее развитых спортсменов.

Думаю, это будет правильно, по-большевистски.

Окрестности Калинина, 13.12. 13.07. 1972

В окрестностях Калинина тоже пожарами не пахнет, хотя жара стоит немилосердная — около тридцати градусов, как бы не выше. Ветерок имеется, но слабенький, не разгоняющий духоты. Я запрыгнул в рейсовый автобус Калинин — Заволжский, и доехал до большого рабочего посёлка, где и вышел на дальней от Калинина окраине. Да уж. Моё предупреждение о засухе Сергей Иванович воспринял всерьёз, сумел убедить правительство, и доказательства тому вокруг меня. Поля не засеяны и даже не вспаханы. А вот леса и лесопосадки вдоль дороги чисто прибраны, просеки, насколько проникает взгляд, прочищены и вспаханы. В воздухе периодически пролетают лёгкие самолёты, надо полагать, для воздушной разведки привлекли аэроклубы ДОСААФ. Это прекрасное решение: ребята получают реальный налёт, связанный, к тому же, с реальной, а не учебной задачей.

Уже в километре от посёлка я встал у обочины и принялся высматривать машины с ленинградскими номерами. Останавливается седельный тягач МАЗ-504 с фургоном, шофер открывает дверь:

— Тебе далеко, мало́й?

— До Ленинграда!

— В Питере я до Рыбацкого, тебя устроит?

— Прекрасно! Я там перепрыгну на электричку.

— Ну, садись. Как зовут-то?

— Юрий.

— Меня Авдей.

— Редкое имя. Красивое и очень русское. А по отчеству как?

— Авдей Прокопыч Иванов. Мой дед старовером был, по святцам имена нам выбирал. Отец хоть и коммунист, но не противился. Да. Вместе они на Невском пятачке полегли.

— А мои деды дошли до Германии, полегли там.

Помолчали.

— Был у меня приёмник да сломался, домой приеду, в ремонт сдам. Что там по новостям прошло, какие изменения в мире?

— За прошедшую неделю особых событий вроде нет. Наши с китайцами пошли на сближение. Заговорили о создании совместного государства. Со временем.

— От то правильно. Ещё при Сталине Мао Цзэдун просился к нам, но Сталин не пошел навстречу. Много вас, говорит, а нас мало.

— Говорят, что китайцы предложили разложить процесс соединения на восемьдесят восемь лет. Чтобы они подтянули свою промышленность, да и уровень жизни у них очень низкий. В деревнях страшная нищета.

— Да уж. У нас тоже деревня была бедная. Ой, какая бедная! Как вспомню, из какой нищеты пришлось нашу деревню поднимать — страшное дело. Бывало, приходит парнишка устраиваться учеником, а сам тощий, одет в рванину, а на ногах лапти. И вши. Ой, какие вшивые бывали! Пока их приучишь мыться и прожаривать одежду… Ничего! Научились. Отличные мастера из них выросли. Потом пошли уже в кирзачах, а теперешних колхозников от городского жителя и не отличить. И китайцы поднимутся. Я с ними работал: понятливые, трудолюбивые. И что торопиться не стали, тоже, верно. Вон, западенцев приняли сразу на полные права, а зря. Этот народ надо сначала подучить, поднять их сознание, а только потом давать права. Я и на партсобрании так всегда и говорил, да вот только сейчас перестали затыкать рот.

— Но переговоры ещё идут, подождем, чем дело окончится. Ещё объявили о новой военной доктрине: мы начнём постепенно сокращать вооружённые силы до необходимого минимума, но в случае реальной угрозы, особенно со стороны США и НАТО, мы без предупреждения применим ядерное оружие.

— Ну и что США?

— А что США? Заявили, что не боятся бессильных угроз, и отменили уже объявленные внеплановые учения в Балтийском море.

— Ха-ха ха! Не боятся они, как же! Только вот сокращение армии, это непростое дело. Людей куда? Не получится ли, как с хрущёвским сокращением?

— Нет, не получится. Разъяснили, что в первую очередь начнут сокращать призыв. Призывать в армию будут только самых лучших ребят. Освобождающихся сверхсрочников и офицеров будут переучивать, и переводить в КГБ и милицию.

— Вот тут правильно. Офицер должен оставаться офицером. Это золотой фонд страны.

— Ещё сказали, что по просьбе Йемена будем строить военно-морскую и авиационную базы на острове Сокотра. Аренда на девяносто девять лет.

— Это где?

— У побережья Африки, как раз напротив Аравийского полуострова. Эта база будет держать под контролем выход из Красного моря, Суэцкий канал, западное побережье Африки, Аравию и Персидский залив.

— А, понял, где это! Да, там наша база очень нужна. В случае чего супостату горло перекроем. А чем будем расплачиваться?

— Думаю, что оружием и боеприпасами. Армию сокращаем, нужно куда-то сбывать устаревшее оружие. Для Аравии оно в самый раз.

— Это верно.

— Вроде бы все новости.

— Ну тогда давай споём. Петь-то умеешь, Юра?

— Люди не жаловались. Хочешь спою новую песню, ты наверняка не слышал.

— Давай.

— Песня от имени женщины, ну да разберёшься.

Во тьме бегут фонари.

Где же на какой дороге мой милый друг?

Он затерялся вдали,

И мужские руки сильные держат руль.

Включен приемник на любимой волне,

И вместе с ритмом бьется сердце.

Всю жизнь глядятся в ночь усталые глаза

В пути шофер-дальнобойщик.

Он знает лучше всех, он может рассказать,