ограничений, может считаться неэффективным, но заранее обреченным, если ограничения воспринимаются как неизменные, или же может быть признан неэффективным и некомпетентным, если не сумел воспользоваться доступными ему возможностями. Если лидер добивается многого, но в контексте, где ограничений было немного и их границы легко растягивались, его можно считать эффективным, но не значительным («любой мог бы это сделать»).

Таким образом, невозможно оценить лидерство без некоторого представления о его обратной стороне – возможностях. Если задача настолько серьезна, что ее невозможно решить, то (по определению) никакие умения не помогут преодолеть ограничения. В таких условиях отсутствуют возможности, которые можно было бы использовать. С другой стороны, если задача была простой или если существующие социальные и политические силы в любом случае добились бы изменений, свидетелями которых мы стали, тогда вряд ли лидеру можно приписать титул «вошедшего в историю».

Обратите внимание, что для вынесения этих суждений мы должны мыслить в контрфактуальных категориях. Мы можем собрать большое количество свидетельств относительно природы ограничений, мощи социальных сил и т. п., но если мы не попытаемся представить себе, как эти ограничения и силы развивались бы в отсутствие рассматриваемого лидера или при наличии лидера более сильного или более слабого, то мы не сможем оценить ни масштабов возможностей, ни незаменимости данного лидера для их использования. Поскольку другие лидеры не были у власти и другие подходы не применялись, мы не можем с высокой степенью уверенности оценить масштаб доступных возможностей. Трудность рассмотрения «возможных событий» истории побудила многих историков принижать такие умозрительные эксперименты, считая их не более чем бесплодными домыслами или салонными играми[413].

Однако в полной мере оценить лидерство без анализа альтернативных сценариев невозможно. С точки зрения методологии убедительный анализ при оценке лидерства должен сочетать контрфактуальные рассуждения с традиционными методами анализа и истолкования. Он должен включать упорядоченное рассмотрение доступных альтернатив с анализом силы ограничений и попытками определить причины результатов. Таким образом, при оценке лидерства нужно стремиться определить, в какой степени причинно-следственные связи ответственны за наблюдаемые результаты; кроме того, нужно выяснить, действительно ли существуют гипотетические альтернативы. Следует проанализировать масштаб задачи, масштаб и изменчивость существующих ограничений на изменения, а также масштаб отклонения от традиционных (и имеющихся в настоящее время) навыков и менталитета, необходимого для выполнения задачи с учетом этих ограничений. В конечном счете, в ходе анализа нужно ответить на такие вопросы: в какой степени диапазон лидерских навыков данного человека и принятая им стратегия лидерства были необходимым (пусть и недостаточным) условием для достижения результатов, наблюдаемых за годы его пребывания у власти? Насколько все было бы иначе, если бы он не пребывал у власти? Могли ли другие лица, действовавшие в тот период, добиться того же или даже большего, чем он? Насколько сильны были политические ограничения в отношении его выбора? Мог ли он преуспеть даже в большем, чем то, на что он реально решился? Или он лишился бы власти – или, по крайней мере, испытал бы разочарование – если бы попытался это сделать?

Учитывая все эти неопределенности, может возникнуть соблазн отказаться от задачи оценки лидерства или отдать ее на откуп публицистическим спекуляциям в спецвыпусках популярных журналов[414]. Это было бы неразумно. Историки и социологи не отказываются от своего ремесла из-за того, что доказательства неубедительны; они стремятся извлечь максимум из того, что у них есть, а затем представить свои выводы, которые, как всегда, могут быть пересмотрены в будущем. То же самое и с контрфак-туальными предположениями, которые не так уж сильно отличаются, методологически или эпистемологически, от исторического объяснения, как считают многие историки[415]. К тому же независимо от того, насколько неокончательным является их анализ, люди будут продолжать оценивать лидеров, в лучшую или худшую сторону, и их оценки лидеров, находящихся у власти, иногда будут влиять на политический процесс. То, как ученые, политики и публицисты оценивают нынешних или прошлых лидеров, может влиять на сегодняшнюю политику. В самом деле, если речь идет о действующих лидерах, оцениваемых во время своего пребывания в должности, то такая оценка может стать частью социальных ограничений, с которыми они сталкиваются, и повлиять на возможности, которыми они пользуются, тем самым влияя на их перспективы успеха или неудачи! Следовательно, отказаться от оценки лидерства из-за ее неубедительности или неопределенности – значит отринуть науку, а отказ от такой оценки из-за нормативных требований и возможного политического воздействия – ненужный акт отречения от научного познания.

Горбачев и Ельцин, несомненно, были «творцами событий»[416]. Оба начинали как реформаторы системы, а затем стремились преобразовать или заменить ее, хотя выбрали очень разные стратегии для достижения своих целей. Оба столкнулись с огромными трудностями в стране и за рубежом. Оба были уникальными фигурами в кругах элиты. Трудно представить себе других лидеров того времени, которые так изменили бы положение вещей. Таким образом, при оценке эффективности Горбачева и Ельцина как лидеров следует рассмотреть степень, в которой они достигли своих заявленных целей, и цену, которую они готовы были заплатить для достижения этих целей.

Построение авторитета и оценка лидерства

Трансформационное лидерство – это процесс, а не событие. Такие лидеры должны уделять внимание множеству проблем и дилемм, неравномерно раскрывающихся в течение определенного периода времени. На протяжении всего этого процесса они также должны учитывать состояние своего личного авторитета. Строят ли они свой авторитет таким образом, чтобы он дал им возможность совершить толчок, прорыв, который позволит преодолеть ограничения на фундаментальные изменения? Сделав это, они должны заняться проблемой сохранения авторитета. Обосновали ли они свой прорыв перед аудиторией, у которой есть возможность осознать эти изменения? И, что не менее важно, сохранит ли эта аудитория доверие к ним в ходе последующих действий, необходимых для дальнейшего развертывания изменений?

Чтобы разрушить старые структуры и лишить легитимности старую культуру, необходим прорыв. Но для создания новых структур и легитимизации нового порядка потребуются многочисленные и повторяющиеся инициативы. Способность лидера участвовать в таких последующих действиях зависит от его власти и авторитета. Не растратил ли он их, проводя политику прорыва? Или он добился позиции, дающей ему власть проводить дальнейшие действия, и сумел объяснить их в достаточной степени, чтобы сохранить для таких действий авторитет7. Как мы увидим, и Горбачев, и Ельцин добились по этим показателям неоднозначных результатов.

Глава 13

Оценка Горбачева как лидера

Среди наблюдателей, разделяющих его цель трансформации коммунистической системы, те, кто наиболее одобряет результаты действий Горбачева как лидера, подчеркивают, до какой степени он сломал старый режим.