Лицо защипало холодом, и он машинально бросил взгляд на термометр. Минус пятьдесят два по Цельсию. Майк торопливо включил систему обогрева, чтобы не допустить переохлаждения пальцев ног и рук, постоянно замерзающих у него самыми первыми. Далекий медвежий рев раздался вновь, и он прижался к ледяной стене, судорожно оглядываясь. Медведь обнаружился в глубине одной из улиц-лучей. Он лежал у порога ледяного дома и что-то неторопливо пожирал, изредка издавая рев. Тут же выяснилось, что монстр не один. Второй медведь оказался на соседней улице, он также лежал возле дома и что-то грыз, отвечая первому своим рычанием. Майк понял, что, пока он спал, поселение подверглось атаке монстров и сейчас кровожадные мутанты-убийцы пожирают трупы убитых ими дикарей. Рано или поздно они найдут и его, ему не скрыться в окружающей поселение заснеженной тайге, да и куда идти?! Он в отчаянии опустился на снег, как вдруг услышал далекий шум, словно одновременно кричало большое количество людей. Майк осторожно прокрался к ещё одной радиальной улице и увидел вдали зарево огромного костра. Дикари отступили, бросив поселение под натиском мутантов, но закрепились там, у большого огня! Он должен добраться до них, пока его не сожрали!

К счастью, на этой улице монстров не оказалось, и Майк, крадучись, побежал к окраине поселения. Достигнув последнего дома, он установился, недоуменно взирая на открывшуюся ему картину. Он стоял на обрыве, полого уходящем к берегу широкой реки, скованной вечным льдом. Внизу, в полусотне метров дальше, на побережье собралась огромная толпа полураздетых дикарей, не имеющих даже верхней одежды. Взявшись за руки, они образовали три широких концентрических кольца, в центре которых — о, ужас! — пылал гигантским костром почти десятиметровый деревянный крест. Время от времени толпа дружно орала какие-то жуткие обрядовые заклятья, явно радуясь, что сжигает святой крест. Никакого боя с мутантами не было, зато совершенно громадный медведь был, он здоровенной бурой горой лежал у берега в каких-то шагах от бредущих вокруг святотатственного костра людей, держащихся за руки. На дикарей монстр внимания почти не обращал, он обхватил лапами деревянное ведро и увлечённо выцарапывал оттуда куски чего-то полупрозрачно-желтого.

«Гори-гори ясно, чтобы не погасло!» — отпечаталась в мозгу фраза, и Майк вздрогнул, узнавая того самого старца, что встретился ему в лесу после крушения. Он стоял возле горящего креста, в непосредственной близости от ревущего пламени, как ни в чем не бывало. В одной руке старец сжимал свой посох, другую воздел вверх и выкрикивал какие-то фразы, управляя бесчинствующей толпой. Дикари взревели, дружно повторяя за стариком кощунственные слова, но их речи Майк уже не понимал. Особенно ужасало то, что ближайший к горящему кресту круг полностью состоял из детей, таких же едва одетых, как все остальные. Не зная, что делать, Майк в нерешительности попятился назад и внезапно уперся во что-то широкое, твердое и меховое.

— Торопишься куда-то? — раздалось прямо над головой, и слова на незнакомом языке всё тем же необъяснимым образом зазвучали в голове точным переводом.

Майк подпрыгнул от неожиданности, отскакивая назад, и развернулся. Перед ним стояла настоящая груда мышц в виде двухметрового, длинноволосого усато-бородатого дикаря, увешанного примитивным оружием. Длинные волосы соломенного цвета были схвачены на голове такой же повязкой, проходящей выше бровей, что была на женщине с голубыми глазами из того дома, где сейчас хозяйничал кровожадный монстр. И вдоль всей его повязки тоже шел узор из переплетенных друг с другом в бесконечную вязь свастик. Дикарь был одет в легкие штаны из звериных шкур, такие же сапоги и рубашку без рукавов, из которой торчали абсолютно голые руки, больше похожие на бревна, перевитые толстыми канатами. При каждом движении дикаря мышцы на его руках вздувались мощными буграми, и тонкая меховая рубашка шевелилась на широченных плечах. За спиной у бородатого громилы был укреплен целый арсенал: лук, колчан, меч и какой-то длинный сверток из шкур, вероятно, набор копий. В ножнах на поясе висел нож, рукоять ещё одного выглядывала из-за голенища сапога, и абсолютно на всем оружии имелась гравировка в виде различной сваститаой символики. Лишь на груди у дикаря висел ажурный и не лишенный изящества амулет в виде круга с переплетенными внутри геометрическими рисунками, но, вглядевшись, Майк и там заметил подобие свастики.

Дикарь смотрел на Майка в упор серыми, почти серебряными глазами, и этот взгляд окончательно лишил его остатков мужества. Майк, словно загнанный зверь, рыскал взглядом по сторонам в поисках спасения и вдруг понял, что всё это время поселение дикарей не было безлюдным. На каждой улице, сливаясь с вечерними тенями, стоял вооруженный бородатый громила, увешанный дикарским оружием. Значит, он крался на свет костра мимо них! Они могут подумать, что им движут враждебные намерения, а жестокость фашистов всем известна! Если он сейчас же не убедит их в своем дружелюбии, то… Об этом лучше не думать.

— Вам не холодно, сэр? — Майк выдавил из себя первое, что пришло в голову.

— Лето на дворе, — неподдельно удивился бородач. — Конечно не холодно! Но ты ведь не об этом хотел спросить, ведь так? Спрашивай. И попытайся не бояться настолько сильно. От тебя страхом веет за четыре версты! Эдак ты сюда всех мутантов Сибири приманишь! А то и кое-кого пострашнее… — Судя по странному полувосхищенному прищуру, последнее обстоятельство явно не пугало дикаря, но, наоборот, воодушевляло.

— Мутантов притягивает страх?!! — ошарашенно воскликнул Майк, невольно оглядываясь на громадного медведя, увлеченно чавкающего чем-то на берегу замерзшей реки.

Как же быть?! Монстры вызывают у него страх, страх притягивает монстров, чтобы избежать монстров, надо подавить страх, но один лишь вид, да что там вид, один лишь звук их рычания заставляет Майка сжиматься от ужаса! Это какой-то замкнутый круг, из которого нет выхода!

— Привыкнешь со временем. — Увешанный оружием громила будто уловил его мысли. — Если, конечно, ты не бесхребетный истеричный слизняк. На вот, возьми! — Он достал из висящей на боку небольшой кожаной сумы нечто вроде шерстяного шарфа. — Лицо замотай, не то щеки обморозишь. Хлипкий ты какой-то.

Майк взял шерстяную тряпицу, снял капюшон и укутал ею лицо и лоб на манер маски. К его удивлению, дикарская ткань грела просто великолепно, и, снова надев капюшон, он почувствовал, как становится жарко. Пожалуй, обогрев на какое-то время можно отключить и сэкономить заряд энергоэлементов. Как он сказал?! Лето на дворе?

Майк невольно скосил глаза на термометр. Тот по-прежнему показывал минус пятьдесят два по Цельсию. Хорошенькое же у них лето!

— Спасибо! — Он поблагодарил дикаря и, немного помявшись, спросил: — Сэр, прошу прощения, но… — Майк собрался с духом и выпалил: — Скажите, сэр, вы — фашисты?

— А то как же! — выпучил глаза бородач, поигрывая огромными мускулами. — Как ты догадался?

— У вас везде свастики! — признался Майк. — А свастику используют фашисты. Это всем известно ещё по школьной скамьи! Это символ нацизма, фашизма и холокоста!

— А ты сообразительный прям-таки не по годам! — Дикарь наморщил лоб. — Но я тоже не промах! Я тоже сразу понял, кто ты! Ты — недоразвитый дебил из Африки! Потому что у тебя рожа черная. А люди с черными физиономиями жили в джунглях Африки, ещё в двадцать первом веке ходили с копьями, в набедренных повязках и с проткнутыми носами, в которые вставлялись звериные клыки! Так что если рожа черная, то человек однозначно дебил, это всем известно!