— Так это ж когда было? Мне тогда годков семь минуло, да пурга была такая, что ни света, ни проблеска не увидишь, — смущённо проговорил Бравута, но на всякий случай шмыгнул носом, чтоб проверить чистый ли он. — Я тогда от охотников отстал. И всего-то — на миг за деревом присел, чтобы ногам отдых дать, а следы уж и замело.

— Вот и я про то же, — продолжила Баба Яга. — Из похода своего первого ты славу принёс, воеводу от стрел защитив, так чего ж другим в такой же славе отказываешь? Ведь мальцам годков почти столько же, сколько и тебе тогда было.

— Так я вроде и не против, коли ты с ними пойдёшь… — замялся воевода.

— Вот это другой разговор, — улыбнулась Яга и оглядела остальной народ. — Кому тут ещё носы вытереть?

Все притихли, и поднялся жрец Родовид:

— Ладно, Яга, твоя взяла, да и на самом деле, нельзя же запретить сыну родителей своих вызволить, да и Вещего — как бросить на произвол судьбы? Также нельзя запретить другу помочь в доблестном деле. Но помните, что первыми нападать вам нельзя, и убить кого-то можете, только защищаясь.

— Помним, дедушка! — дружно ответили Бельчонок и Барсук.

— Ну, коли помните, так в добрый путь! Быть по сему!

Стукнул он своим посохом, и все повторили:

— Быть по сему!

Друзья быстро забежали домой, собрали необходимое в походе, простились с родичами и уже через малое время были рядом с Ягой:

— Веди, бабушка, мы готовы!

Жалко было Белояру сына чуть не на убой отпускать, да как запретишь? Всегда сам ему втолковывал, что друга выручать надо, хоть спиной к спине да против всего Мира. Запрети сейчас, так потом даже самыми умными словами не оправдаешься. В таких делах настоящая дружба и крепится.

Яга тоже долго не чванилась, оглядела ребят, свистнула Павлония и повела их в лес к своей избушке. До места они без больного добрались за полдня. Барсук никогда бы в это не поверил, если бы сам этот путь не прошёл, но вот же он, перед избушкой стоит, рот разевает.

Яга с Бельчонком сразу каждый своим делом занялись, будто давно обо всём договорились. Старуха ни слова не говоря в избушку ушла, а Бельчонок встал на открытом месте, ветерком обдуваемом, да руки в стороны раскинул. То ли за быструю дорогу кого благодарит, то ли разговаривает с кем-то. А кругом страшно! Где череп чей-то зубы скалит, где страшилище, корягой прикинувшееся, следит! Всем ведь известно, что Баба Яга за кромку вхожа, потому и нога у ней одна костяная, что она той ногой в Навьем Мире стоит. И мало ли кого она оттуда с собой притащила да себе служить заставила?

Так и хочется Барсуку дома оказаться, да нельзя уже — коли сам вызвался, как теперь назад повернуть? И самого засмеют, и родителям позорище, и другу потом в глаза не смотреть? Коли не могут на тебя друзья в трудную минуту положиться, значит, не будет у тебя друзей. А Бельчонка он другом считал.

Это сначала Барсук его бить начал, да и то только потому, что Ворон Вещий велел. Привёл его тогда батька к Ворону, а тот и говорит — мол, не хочет Бельчонок бою учиться, надо помочь ему. Ты из детворы лучший в драке, вот и помоги. Стал тогда Барсук Лисёнку задирать, чтоб Бельчонка разозлить, думал, всё просто у него получится, да ошибся. Совсем немного времени прошло, и побил его Бельчонок, да так, что и не понял Барсук, как это вышло! Самому учиться да батьку просить, чтоб помог, пришлось. Ох, сколько он нового узнал, чтобы Бельчонка побить! Злился на него, придумывал, как разделается с ним, да много позже дедушка как-то слова сказал, вроде и ненароком, да слова те будто громом Барсука ударили. И сказал-то всего, что стал драться Барсук не в пример лучше, чем до того, как с Бельчонком схлестнулся! Вспомнил, что он раньше знал да что теперь умеет, и про себя ахнул! С тех пор Барсук по-другому на Бельчонка посмотрел, и прорезалось в нём уважение к сопернику. Потому и провожать пришёл, потому и за Лисёнкой приглядывал, как за своей сестрой, потому и теперь помочь вызвался.

А сейчас видел Барсук, что не справиться ему с Бельчонком ни за что. Повзрослел Бельчонок, окреп, что-то новое, звериное в нём появилось, и мощь внутри его чувствуется такая, что невольно старшим его признать хочется, хоть Барсук и раньше родился.

Вот опустил руки Бельчонок, повернулся, а лицо хмурое, будто расстроен чем.

— Что не так? — раздался сзади голос Бабы Яги, Барсук обернулся и с удивлением увидел её саму, а когда она из избушки своей вышла, и не заметил… может, замечтался да на чудищ вокруг засмотрелся, тут и проворонил.

— Худо, бабушка! — ответил ей Бельчонок. — Посадил злой Карилис батюшку с матушкой, Вещего да людей со Старого, в полон взятых, на ладью большую греческую и по реке к морю с ними отправился. Хочет Вещего в подарок царю своему принести да родителей моих в придачу. Надо вдогон спешить да перехватить их в дороге!

Вдруг Павлоний зарычал и бросился в ближайшие кусты, откуда раздался шорох быстро убегающих лёгких шагов, а потом, когда пёс прорвался сквозь заросли, и короткий вскрик!

— Кому-то не повезло, — изрекла бабка, направляясь глянуть кому.

Мальчишки, конечно, бросились за ней и выскочив из кустарника остолбенели! Пёс крутился возле большого дуба и зло рычал, пытаясь достать спокойно сидевшую на толстой нижней ветке Лисёнку!

— Ну, чего рты раззявили? Отгоните от меня этого злюку! — нахмурилась девчонка, и видя, что слова не дошли, а все по- прежнему стоят с открытыми ртами, добавила: — А вы что, думали, я вас одних отпущу?

Два закрывшихся рта лязгнули зубами что капканы. У бабки зубов было поменьше, а опыта жизненного побольше, поэтому и рот она закрыла осторожно:

— А я-то думала, что за белая кошечка нет-нет да почудится по дороге? Оказывается вот это кто. И кто ж тебя научил таким хитростям?

— Матушка показывала и говорила — мол, когда хочешь, чтобы тебя человеком не почуяли, так представь себя зверушкой какой-нибудь. Вот я себя нашей кошечкой и представляла. Вы ж меня сразу-то и не взяли бы, а я тоже хочу батюшку с матушкой из неволи вызволить.

— Вот ведь хитрюга! И время-то какое выбрала, назад не отведёшь и тут не оставишь… Цыть, Павлоний! Своя! Что ж, чадо, придётся и тебя с собой брать. Вот