и со всех ног поспешил в город. Если бы я спал, то помнил бы, как снова проснулся, а тут ведь не помню вовсе!

— Ну, значит, привиделось тебе, — благодушно заметил толстый дядька с другого конца стола. — Если дух дохлой собаки может прикинуться красивой девкой, то уж что говорить про лесных духов? Они тебя запросто напугают, заведут в самые непроходимые дебри и там убьют.

Рысь усмехнулся, и отвернувшись в сторону рынка, стал разглядывать шумную толпу. Что можно услышать о лесе от людей, которые были в нём пару раз с краешку? А вот про собаку с волками, слушавших ворону — это уже интересно. Похоже, помощь недалеко… надо только весточку о себе подать. Замер Рысь да раскинулся вокруг разумом своим и увидел в той стороне, куда показывал крестьянин, Ягу, Бельчонка, Барсука, Лисёнку да какого-то неизвестного мужчину, и хоть внешний вид их был действительно звериный, не узнать их человеческую сущность было трудно. Сильно усталые, они спали в лесной чащобе, и только Яга в вороньем обличье, сидя на ветке, вдруг приоткрыла один глаз и взглянула прямо на Рыся. Сильна бабка, ох сильна! И умна, не зря столько лет на белом свете живёт.

— Эй, варвар, ты что, заснул? — дёрнул Рыся за связанные руки охранник. — Пошли, вон наши машут. Хорошего порося купили! Эх, попируем сегодня!

Рысь мотнул головой, возвращаясь обратно, и с невозмутимым видом двинулся за радостными стражами. Кроме Любляны, никто ничего не заметил, но та тоже виду не подала. Раз муж не показал свою радость, что внутри ярким пламенем вспыхнула, значит так надо. Позже он всё равно ей расскажет о том, что его порадовало.

После посещения давнего знакомца, местного градоначальника, логофета Варлония, Карилис, решив с ним деловые вопросы, переночевал в гостинице и утром решил наведаться на корабль, посмотреть, как идёт подготовка к морскому плаванию. До столицы ещё почти месяц пути, и не всегда есть возможность выгодно закупиться в дороге, здесь же у Карилиса имелись очень хорошие льготы. Подходя по одной из улочек к пристани, он увидел занятную картину. За маленькой белой кошкой гналась здоровенная псина! Кошка кидалась из стороны в сторону, раз за разом едва успевая увернуться от страшно лязгавших огромных собачьих клыков. Так продолжалось некоторое время, и остановившийся поглазеть на развлечение люд, с обеих сторон запрудив улицу, весело подбадривал то пса, то кошку, кое-кто спешил заключить пари! На узкой улице с каменными стенами кошке просто некуда было деваться, и когда она подбегала к людям, загородившим проход, те, не желая лишиться кровавого развлечения, шумели и топая отгоняли её обратно к собачьим зубам. Ясное дело, долго так продолжаться не могло. Бедной кошке грозила страшная смерть в собачьей пасти, и та, видимо ошалев от страха, стрелой пролетела по улице и в безумном прыжке оказалась на груди у растерявшегося Карилиса, тут же юркнув ему за пазуху! Пёс, бежавший за ней раскрыв пасть, налетел на старейшину целого княжества, сбил его с ног, но в наступившей панике и свалке, видимо поняв, что теперь ему самому грозит нешуточная опасность, кинулся между людскими ногами, и вырвавшись, исчез за ближайшим углом.

Толпа смеялась! Такой ловкости и находчивости от маленькой пушистой кошки никто не ожидал. Карилису помогли подняться и весело просили показать героиню дня, байки про которую будут ходить по городу ещё с неделю. Тот осторожно достал пыльную и всё ещё дрожавшую зверюшку, поднял к лицу, и на него глянули большие, синие, совсем человечьи глаза…

— Отдайте её мне, благородный господин, — попросила какая-то старуха. — Я отнесу её домой. И мне будет не так одиноко, и она будет пристроена.

Карилис всё ещё смотрел в глаза кошки, и чудился ему в них вовсе не страх, а любопытство и какая-то удаль. Похоже, маленькая проказница, ещё почти котёнок, избавившись от одной опасности, была готова к новым приключениям.

— Нет, я оставлю её себе. Раз уж она нашла во мне своего спасителя, так значит, мне о ней и дальше заботиться.

С этими словами он постарался рукой стряхнуть с неё пыль, но из этого мало что вышло, зато кошка едва не вырвалась.

— Сиди ты, глупая, — погладил её рукой Карилис. — Ты даже не представляешь, в какой роскоши ты теперь будешь жить. Этой кровожадной черни, что собралась вокруг на твою смерть поглазеть, такое и не снилось!

Усадив кошку на согнутую, прижатую к груди левую руку и придерживая, чтобы та не удрала от своего счастья, правой, он важно раздвигая толпу двинулся на корабль.

— Эх, — прошамкала старуха, которая первой хотела взять кошку к себе. — Даже тут всё богатеям достаётся.

Повернулась и заковыляла к недалёким городским воротам.

— А ну стой, старая! — двинулся за ней один из десятка стражников, которые тоже подошли глянуть на сборище черни, да увидев что к чему, остались досмотреть развлечение до конца. — Что ты там про достойных граждан сказала? Что-то я тебя тут не видел ни разу! Ты откуда взялась?

— С неба прилетела, — остановилась старуха.

— Ну, надо быть вовсе бараном, чтобы этого не понять, ведь на небе таких красавиц как ты что гальки на берегу, — оскалился стражник, а остальные заржали шутке товарища.

— Бараном, говоришь? — усмехнулась старуха и легонько ткнула стражника своей клюкой. — Ну, будь бараном, коли тебе так хочется.

— Ой-ой-ой, смотрите, я уже бараном становлюсь! — притворно сморщился тот, и приблизив лицо вплотную к старухе, закричал как баран: — Бе-е-е! Бе-е-е! Видишь, старая, я уже баран! А-ха-ха! Бе-е-е!

Его друзья, держась за животы, уже просто покатывались от хохота, а ему всё было мало:

— Вот смотри, старая, я и стою как баран, видишь? — С этими словами он опустился на четвереньки и стал бодать друзей в ноги.

Те, дурачась, отпрыгивали, уворачиваясь от «бараньего» лба или подставляя ему щиты. Веселились уже на всю катушку, а когда снова оглянулись вокруг — бабки рядом не было.

— Ладно, Менон, хватит! Старуха куда-то делась, надо глянуть вокруг, мне тоже она показалась какой-то подозрительной, — попытался остановить разошедшегося друга десятник.

Менон на четвереньках остановился у его ног, мотнул головой, оторвал руки от земли, будто вставая, и вдруг неожиданно, как заправский баран, ударил сверху вниз лбом товарищу в колено. Он один в один повторил удар барана, когда тот, привстав на задние ноги, бьёт соперника всей мощью своего тела. Десятник, охнув, повалился на землю, хватаясь за сломанную ногу, а остальные бросились к Менону и в одну секунду скрутили его.

— Ты что, с ума сошёл, Менон? Хватит уже придуряться!