все быстрее и быстрее, распространяя мою влагу повсюду. Один из его пальцев скользнул ниже, задевая мой вход. Моя рука метнулась вперед, схватив его за предплечье, останавливая, потому что мой рот не функционировал, чтобы произнести эти слова.

Савио поднял глаза, и на мгновение я была уверена, что он проигнорирует мою молчаливую команду или сделает вид, что не понимает ее, но он не сделал. Вскоре я уже не могла сдерживаться, слишком ошеломленная его прикосновением между моих ног и посасыванием его рта моего соска.

Я выгнулась дугой с кровати и закричала, освобождаясь.

— Савио, Боже Мой!

Меня даже не волновало, что он смотрел на меня так, словно я была самым новым блокбастером. Его пальцы умело направляли меня через мое освобождение, пока не замерли, и я уставилась в потолок, ошеломленная силой своего оргазма.

— Я говорил тебе, что однажды ты выкрикнешь мое имя. И в качестве дополнительного бонуса ты даже назвала меня Богом, — сказал он со смешком, целуя мои губы, прежде чем нависнуть надо мной.

Его пальцы все еще были у меня между ног, и выражение его лица было смесью невыносимого самодовольства и захватывающего дух собственничества.

Жар на моих щеках усилился.

— Я не называла тебя Богом.

Но я была оскорблена тем, что произнесла это слово в порыве страсти. Это было бы оскорблением слова, если бы оно вообще существовало.

— Ты произнесла мое имя и Бога без паузы, это самое близкое, что может быть, если спросишь меня.

В его голосе слышалось едва уловимое рычание, скрытое чувство собственничества, и этого было почти достаточно, чтобы заставить меня попросить еще один раунд. Я не знала, что эта распутная штука может быть внутри меня. Его рука скользнула между моих ног, заставив меня вздрогнуть. Затем он взял мою руку и просунул ее между ног. Я напряглась, не уверенная в его мотивах и остро осознавая, что с меня капает. Я никогда еще не была такой мокрой. Савио провел пальцами по моим складкам, и я была уверена, что в любой момент потеряю сознание от смущения, но все равно не могла отвести от него глаз. Он поднял мою руку с колен и поднес к своему лицу. Моя кожа была покрыта моими соками. Я попыталась отстраниться, не в силах поверить, что он собирался сделать, что он хотел попробовать меня на вкус.

— Расслабься, Джем, — пробормотал он.

Я заставила себя сделать так, как он сказал. Он был большим мальчиком и, если бы захотел сделать это, то сделал бы.

Затем он взял каждый из моих пальцев и облизал их дочиста, ни разу не отрывая от меня взгляда и издавая тихое жужжание. Мое сердце пульсировало с каждым движением его языка, полностью загипнотизированное, униженное и возбужденное. Только представив себе, как этот язык и рот будут ощущаться у меня между ног, я снова чуть не свалилась с обрыва. Он снова погрузил мою руку между ног.

— Собери свои соки, — приказал он.

Мои глаза расширились от приказа, прозвучавшего в его голосе, но все же я позволила ему направлять мои пальцы. Затем он снова поднял мою руку. На этот раз он держал ее перед моим лицом. Я вопросительно посмотрела на него.

— Попробуй сама, поверь мне, ты чертовски вкусная.

Я приоткрыла рот и позволила Савио засунуть мне в рот указательный палец. Это был первый раз, когда я попробовала себя на вкус. Это был пьянящий, слегка сладкий аромат.

Глаза Савио, казалось, потемнели, смотря на меня. Моя кожа сильно горела. Это было не то, что я когда-либо думала сделать, определенно ничего такого, что мое строгое католическое воспитание не оправдало бы.

— Мы отправимся в ад за это, — хрипло прошептала я, когда Савио снова вытащил мой палец.

— Поверь мне, если это уже дает тебе билет в ад, рай не то место, где ты хочешь провести вечность.

Я рассмеялась. Поверить не могу, он скажет что-нибудь святотатственное и, все равно, заставит меня чувствовать себя хорошо.

Его губы растянулись в улыбке — на этот раз ни высокомерной, ни дразнящей — прежде чем он прижался поцелуем к моим губам, придвигаясь еще ближе, пока его передняя часть не прижалась к моему боку, и я не почувствовала очень явное доказательство его желания ко мне у моей бедренной кости. Его кончик скользнул по моей коже, распространяя намек на влагу, которая ошеломила меня.

Мои брови сошлись вместе. Из-за того, что он просто наблюдал за мной?

— Что? — спросил он, понизив голос.

Я опустила глаза, несмотря на свою застенчивость, и действительно его кончик блестел.

— Ты…?

Его собственные брови сошлись вместе, очевидно не следуя за ходом моих мыслей.

Едва уловимый пульс забился у меня в висках, когда я произнесла эти слова, вывалившиеся из меня.

— Ты весь мокрый. Ты… — я понизила голос. — … Кончил?

Савио моргнул, а затем его голова упала вперед, уткнувшись носом мне в горло.

— Ох, Джем. Ты меня просто убиваешь.

И он засмеялся.

Он смеялся надо мной.

Унижение смыло туманное сияние после оргазма, и я резко отстранилась от него, пытаясь встать с кровати. Савио этого не допустил.

Его рука обвилась вокруг моей талии, притягивая меня к себе еще раз и крепко держа. Я не смотрела на его лицо, вместо этого я сосредоточилась на том, как напряглись мышцы его плеч. Наша обнаженная кожа соприкасалась в нескольких местах — его сильное бедро касалось моего, его эрекция касалась моей талии, его мускулистая рука, моего живота — и это было невероятно чудесно. Даже в моем ужасе этот факт не остался незамеченным.

Его палец слегка приподнял мою голову, чтобы я посмотрела на него. Я сверкнула глазами.

— Я все время забываю, как мало ты знаешь.

Это должно было заставить меня чувствовать себя лучше? Тони рассказывала мне о большинстве важных вещей, но, очевидно, она упустила не менее важную информацию.

— Перестань издеваться надо мной. Ты знаешь, как я росла.

Злые слезы жгли мне глаза. Когда-нибудь я возьму себя в руки, но это будет не сегодня.

— Да, — пробормотал он тихо и мрачно, когда его глаза прошлись по моему лицу. Его пальцы скользнули по моей щеке, и я уловила запах себя, все еще запечатленный на его коже. — Ты знаешь, когда именно до меня дошло, что я нуждаюсь в тебе?

Я не понимала, почему это так важно сейчас.

Я отрицательно покачала головой.

— Когда я увидел тебя в форме хора после церкви два года назад.

Я фыркнула.

— Думаю, ты имеешь в виду,