Несколько сотен тысяч лет спустя из пещер где-то в центре континента появились полудикие существа, называвшие себя людьми. Они боялись всего, даже огня, не понимали магию не-людей, а уж нас так и вовсе величали злобными демонами. Никто не воспринимал всерьез существ, которых могло убить время… А зря! Довольно скоро люди объявили нам войну. Начался хаос. Часть не-людей поддержала нас, часть – людей. Разум не был готов участвовать в кровопролитии, цели которого он не принимал. Да и не понимал до конца… Наверно, здесь до сих пор уверены, что метаморфа убить очень трудно? Неправда, метаморфа убить невозможно! Только вынудить уйти. Болью, страданиями или же хитростью… А ведь у нас к тому времени появились собственные дети! Великий Разум решил поискать себе мир поприветливее, однако часть тех, кто столько времени жил как человек или не-людь, отказалась возвращаться.

Они остались, но вынуждены были уходить… не в силах заставить себя стереть врагов с лица земли… помня заветы своего создателя… зная – они вернутся, когда мир успокоится настолько, что их позовут добровольно. Позовет человек или не человек, имеющий на это право. И не важно, кого именно – мы же были когда-то единством. Тогда, среди ненависти и боли, нам казалось, что показателем мира должна стать любовь. Полагаю, мой мальчик, остальное ты знаешь лучше меня. И, прошу тебя, перестань мучить бедняжку. Ей и так досталось, а ты если не придушишь, то синяков точно наставишь. Запомни, Кариман, если учитель забыл тебе объяснить, пульс важен лишь для чистокровных людей.

Кари, словно прочитав мысли девушки, шею которой он нещадно тискал, ища признаки жизни, схватился за последнюю фразу.

– Чистокровных? А Лин?..

– Хм… Сходу трудно сказать… Человеческого в ней мало, точно говорю, да и нечеловеческая сторона мне не знакома. Я только могу предположить… заметь, мой мальчик, я ничего не утверждаю… возможно, один из родителей этой девушки – не-людь новой расы, появившейся после моего ухода. А второй – полукровка, наверняка сильный маг. Я так полагаю, о своем происхождении твоя подруга ничего не знает?

– Не знает… Но в одном ты ошибаешься – люди и не-люди не могут иметь потомства.

Рейг расхохотался.

– Кто тебе такое сказал? Наверно, сами люди придумали легенду, чтобы не возникло соблазна… Разумеется, могут. Такое случается нечасто, конечно… Не переживай, у вас все обязательно получится, – он подмигнул.

– Нет, – начал было Кари, – мы не…

– Смотри, подруга твоя приходит в себя, – перебил его собеседник. – Видишь, покраснела? Дальше вы уж сами разбирайтесь, а мне еще собирать полчища народу, большая часть которых не понимает, зачем вернулась в этот мир! Эх, хорошо, что река такая быстрая – отнесет трупы в море… Болтай поменьше, мой мальчик, ведь виноватым всегда остается тот, кто хочет помочь.

Глава 12. О стремлениях и Возможностях

Единственным препятствием осуществлению наших планов на завтра могут быть наши сегодняшние сомнения.

Франклин Делано Рузвельт.

Невозможность – мать возможного.

Л. Сухоруков.

– Крезин, ты спишь? – тихо постучался к советнику император.

– Нет, Ваше Величество, – столь же негромко прозвучало из-за двери.

– Почему? – требовательно продолжил допрос Малдраб Четвертый.

Ответа не было довольно долго.

– Э-э-э, бессонница, Ваше Величество, – слегка запинаясь, выдал, наконец, Крезин.

– Так я войду?

– Входите, – донеслось удивленное разрешение – раньше в подобной деликатности правитель замечен не был.

Император едва приоткрыл дверь, протиснулся в образовавшуюся щель, внимательно осмотрелся и, словно опытный заговорщик, поинтересовался:

– Здесь можно говорить?

Ничего не понимающий советник утвердительно кивнул.

– Я отправляюсь в столицу, – сухо проинформировал его Малдраб. – Через полчаса сюда придет придворный маг, чтобы создать портал. Все должно проходить в строжайшей тайне. Если я не вернусь до утра, ты остаешься за главного. Полагаю, в твоих полномочиях никто не будет сомневаться, но все ж держи, – он протянул собеседнику несколько листов пергамента. – Осторожно, там еще печати не совсем просохли.

– Что-то случилось? – забеспокоился Крезин.

– Дисона слишком долго нет. Подозреваю, с моей дочерью что-то… что-то случилось. Прости, друг, я понимаю, что взваливаю на тебя слишком большую ответственность, но мне необходимо самому убедиться…

– А вдруг эльф просто загулял? – попытался утешить императора советник. – Или не хочет возвращаться в здешнее захолустье?

– Тогда вернусь до рассвета с ушами этого эльфа. Чуть не забыл, если у двойника хватит ума хлебнуть из Чаши Мудрости, не останавливай ее.

– Что?.. Почему?!!

– Не останавливай ее. Зря мы вмешались в судьбу. Пусть теперь все идет своим чередом.

– А свадьба?

Его Величество долго молчал. Наконец ответил, не глядя на советника:

– Она сама выберет. Если выживет. Я – запрещаю – вмешиваться – в – судьбу, – раздельно, будто выталкивая из себя каждое слово, приказал он. – Это расплата…

* * *

Храм Неба предстояло посетить ночью. Не потому, что из Грея пришло пожелание быстрее заканчивать с храмами, дабы коронация прошла в двадцать пятый день Поры Паломничества (донельзя благоприятный, если верить астрологам), причем перед этим событием Геданиот планировал провести свадебную церемонию. Гартонский маг имел распоряжение сразу же после обряда переместить «невесту» в Храм Всех Рас, а после рассвета – в столицу, к «жениху». Чем объяснить такую поспешность, а также стремление принца надеть венцы вместе с женой, Лин не знала, как и не предполагала, что в данной ситуации выкинет Малдраб Четвертый. Если она правильно поняла, Маргалинайя пока была на сносях…

Девушка не сомневалась: лично ее эти неприятности не коснутся, ведь Его Величество еще не рехнулся окончательно, чтобы делать из какого-то двойника гартонскую королеву. Правда, спешка немного ломала планы побега из двенадцатого храма, но, с другой стороны, в Гартоне, стране светловолосых и голубоглазых людей, больше шансов, что никто не обратит внимания на миленькую горничную, выскользнувшую из комнаты принцессы. Да, от второго облика пользы оказалось куда больше, чем Лин предполагала! О Марке позаботится Зелина, а Кари… Кари, похоже, набрался достаточно опыта, чтобы выжить. И вообще, с какой стати Геданиоту приглашать хранителей в Грей?

Ни она, ни метаморф так ни разу и не заговорили о событиях той памятной ночи у Тролорки, хоть не-людь теперь глаз с нее не спускал. Богиня Жизни признала, что труп, оставшийся лежать на берегу, раньше был Первым магом Ванисом. А смешной парнишка, постоянно вертевшийся рядом – Ангас, его младший брат, не менее опасный… И, кажется, с недавних пор тоже мертвый.