И стоял по всей Руси грохот колёс, шум и конское ржание. Со всех сторон сходились к Киеву ратники и съезжались дружинники. Определялись в полки, проходили краткое обучение и готовились к большому сражению.

Туго в этот час приходилось на поле боя старым друзьям-темникам Издебе с Притыкою. Что могли сделать две тьмы против почти десяти хазарских?

Не впервой было русским витязям становиться смертельным заслоном на пути врага. Только понимали оба, что мало будет проку для земли русской, если станут они здесь насмерть и каждый, умирая, прихватит для Ямы нескольких хазарских воев, что с того? Оставшиеся хазары пойдут дальше на Киев, и не успеет Русь собрать силы. Сделают враги тогда своё чёрное дело, разграбят, пожгут грады, увезут богатую добычу и пленных русов. И станет земля киевская опять хазарской, как это было в не столь давние времена.

Надо было сражаться так, чтобы и хазар задержать, и самим не лечь костьми под копытами их коней.

Горячи, стремительны и кровопролитны были схватки между русами и хазарами. Кияне дрались отчаянно, потом уносились в степь и вновь нападали, используя каждый удобный лесок и ложбину. Между тем из Киева уже стали подходить свежие полки, тут же вступая в бой. Подоспели Мечислав Тырло и Сушина со своими тьмами, а следом за ними темник из неразлучной троицы старший Горицвет.

Крепко потискав друг дружку в богатырских объятиях, друзья повеселели.

— Теперь, друзья-темники, равны мы силой с хазарщиной, их десять тем и нас — пять! — воскликнул, сверкнув очами, Горицвет.

Издеба нахмурился, его шрам, идущий от правого незрячего теперь ока до самой челюсти, побелел.

— В наших с Притыкой тьмах меньше половины осталось… — сурово молвил он.

Квадратный молчун Притыка, положив тяжёлую руку на плечо друга, пророкотал:

— Ничего, друзья, земля наша силу даст, боги её утроят, а у врагов отберут. Мы сломаем им хребты, клянусь Перуном!

И после короткой передышки русские полки вновь двинулись на врага.

Лето 6466 (958)

Тьма Веряги шла походной рысью к полудню. Справа и слева от полков далеко в степь выдвигались зоркоглазые разъезды, чтобы успеть вовремя обнаружить приближение неприятеля. Уже много гонов оставила позади русская конница, но противник не появлялся.

В моменты коротких привалов, когда лошади торопливо щипали траву, а воины разминали затекшие ноги либо просто, распластавшись, лежали на земле, со стороны Непры можно было различить глухой шум и рокотание, — конница шла уже мимо порогов.

«Где же печенеги? Затаились или, может, пошли обходным путём? Нет, не могли они проскочить незамеченными, должны вот-вот объявиться», — думал Веряга.

Старый темницкий опыт не подвёл. Вскоре примчались трое разведчиков из дозорной сотни.

— Впереди слева, у самого Сварожьего пояса, туча пыли!

— Похоже, печенеги, — добавил второй.

— А кому ж ещё быть? — заметил третий.

Веряга остановил движение конницы и вместе с тысяцкими поднялся на высокий курган, которых много было рассыпано по приднепровской степи, в особенности у порогов. Сверху хорошо было видно вздымающееся от земли серое облако. Верягу обеспокоило, что неприятель оказался на стороне восточного полудня, а не двигался прямо навстречу, как рассчитывал темник. Надобно поскорей перенять, чтоб не обошли!

Оценив местность и посовещавшись с военачальниками, Веряга быстро распределил, где какому полку встать и в каком порядке действовать.

Тысяцкие понеслись к своим полкам, зазвучали команды. Потом протрубили турьи рога, и русская дружина, взорвавшись боевыми кличами, ринулась на врага.

Вмиг исчезло птичье пение, возня степной живности, шелест травы и прочие мирные звуки. Степь содрогнулась от гула конских копыт и воинских кличей. Летний Стрибог ударил в грудь мощной струёй воздуха, и воздетые мечи тонко запели свою боевую песню в предчувствии схватки.

И тут русы увидели, что чужая конница идёт не навстречу им, а также движется к полудню.

Заметив преследование, противник развернулся и выстроился в боевой порядок. Что-то едва уловимое в их поведении насторожило Верягу. Как-то без свойственной кочевникам лихости, крика и свиста проделали маневр чужие полки.

Две конницы неумолимо сближались, ещё немного — и булат скрестится с булатом, и польётся на землю горячая кровь.

В это время со стороны степи к Веряге стремглав неслись два всадника. Один десятник из дозорной сотни, а другой неизвестный, облачённый в кожаный панцирь с железными бляхами на груди.

— Темниче, это не печенеги, — взволнованно кричал десятник ещё издали, — это Славянская тьма! Вот перебежчик! — Осадив коня, десятник хлопнул по плечу незнакомца. Тот спешился с красивой хвалынской лошади и стал перед Верягой, ссутулив могучие плечи, будто на них лежала неимоверная тяжесть.

— Славянская тьма? — удивлённо переспросил Веряга. — Отчего ж они на нас с мечом идут?

Незнакомец сгрёб с головы лохматую лисью шапку, и ветер заполоскал русые кудри.

— Тьма наша из вятичей, радимичей, северян и прочего славянского люда хазарами на подвластных им землях набрана и на помощь печенегам послана, — с едва уловимым чужим оттенком говора ответствовал перебежчик. — У Перуновой Прилуки мы с ними встретиться должны…

— Да как же вы, русы, супротив русов идёте? — не удержался стоявший рядом с Верягой тысяцкий. — Как с врагами нашими заодно быть можете? — От возмущения он не находил нужных слов.

— Дети наши, жёны, отцы и матери остались под хазарами, — глухо обронил незнакомец, — ежели не подчинимся, порешат всех до единого…

— А ты отчего перебежал? — строго спросил Веряга.

— У меня родни, почитай, не осталось. Пять душ было, кто умер, кого, как меня, в войско забрали…

— Трубить сигнал! Остановить битву! — велел Веряга.

А к нему и без того уже летели посланцы от полков. Растерянные сотские и тысяцкие спешили сообщить, что против них сражаются славяне.

Запели-затрубили рога, приказывая остановиться. Схлестнувшиеся с обеих сторон дружины, вняв сигналу, стали расходиться, оставив между собой пространство, усеянное первыми трупами.

Не в первый раз славяне выступали против славян. Веряге ещё был памятен древлянский поход, когда Коростень, подстрекаемый пришлыми варягами, среди которых, по слухам, верховодили германцы, воспротивился Киеву, и древляне убили князя Игоря. И бились тогда русы с русами, и варяги Свенельдовы с варягами коростеньскими, и не единожды случалось такое в прошлом. И всякий раз это были неправые, братоубийственные побоища.

Так и нынче, все чувствовали несправедливость противостояния. Веряга отправил посыльных, чтобы встретиться с посланцами из Славянской тьмы и обговорить положение. Но гонцы вернулись мрачные в сопровождении лишь сотни чужих воинов.