– Если бы твой камень был прозрачным – мы бы увидели, что там внутри, – сказал Рыба

– Может быть, туда, внутрь, нельзя смотреть.

– А мне кажется, что там просто ничего нет. То есть – пустота, и в ней желоба, по которым камни выкатываются обратно.

Наташе было всё равно, что у монумента внутри. Снаружи было значительно интереснее. Она наклонилась, чтобы набрать ещё шариков, но почему-то нелепо зависла в воздухе, и всё то богатство, которым она успела разжиться, выкатилось обратно. Наташа лишь бессильно барахталась, тело перестало её слушаться. Она вылетела из сна – и на четвереньках поползла на кухню. Кухня почему-то стала очень маленькой и узкой, только так и можно было в неё попасть. Кое-как Наташа открыла шкаф, достала корм, насыпала в кошачью миску, выбралась из кухни в коридор. Коридор был нормальных размеров, даже вроде бы чуть длиннее, чем обычно. Он уходил вдаль, и бесконечность клубилась в нём белёсым туманом. Пока Наташа вглядывалась в коридор, кухня стала ещё меньше. Кошка учуяла корм и по-пластунски ползла к нему. Хвост не поместился и остался в коридоре – такой маленькой сделалась кухня! Хвост беззащитно и доверчиво лежал на полу. Наташа протянула руку и дёрнула за него. Раздался звон и лязг, и она проснулась, сжимая в руке индийский платок, служивший скатертью на прикроватном столике. Всё, что лежало на ней, упало на пол – к счастью, ничего не разбилось, только разноцветные леденцы, похожие на стеклянные шарики, рассыпались по полу. Собирая леденцы, Наташа вздрогнула: откуда здесь леденцы? Это снова сон?

А, нет, леденцы кто-то подарил год назад, она даже не открыла жестянку, поставила её на столик, сверху положила крем для рук, которым никогда не пользуется, потому что мажет руки кремом для лица.

Наташа поднялась на ноги и побрела на кухню, оглядываясь по сторонам в поисках подозрительных намёков на то, что это всё ещё сон. Погладила кошку, насыпала корму в её миску.

Кошка? Откуда здесь кошка?

Прозвонил будильник. Краски словно потускнели, воздух стал более плотным.

Всё, теперь можно быть спокойной. Это не сон.

А кошку привезли вчера – и заберут уже через несколько дней.

Раньше эта кошка не покидала свой дом. Когда хозяйка уезжала, Наташа переезжала к ней. Вернее, она должна была заходить вечером, кормить кошку и проверять, всё ли у той есть. Но, покормив кошку, она оставалась на ночь. А на следующий день перевозила кое-какие вещи, потом звонила Снусмумре, та приводила с собой ещё кого-нибудь, они зависали в квартире на неделю, на две. Кошке такое положение вещей не нравилось, но её мнения не спрашивали. За день до того, как Наташа собиралась произнести волшебную фразу «Скоро приезжает хозяйка, давайте наводить порядок», компания распадалась, и люди исчезали незаметно и быстро, как будто они освоили групповую телепортацию. И если прочие гости удалялись молча, по-английски, то Снусмумра умудрялась сбежать не просто так, а по уважительной причине. Оставался кто-то один, обычно – случайный человек, прибившийся к компании в самый последний день. И вот Наташа вместе с этим неожиданным добровольцем (всякий раз новым) драила, чистила и скоблила чужую квартиру.

Наташа не чувствовала себя виноватой перед хозяйкой кошки. Та вспоминала о ней три раза в год. За два часа до отъезда в какую-нибудь экзотическую страну. Вспоминала, звонила, сбрасывала со своих плеч ответственность и улетала. Ей было наплевать на Наташу и её жизнь, на её планы и её мнение. В ежедневнике, напротив строчки «Найти того, кто покормит кошку», стояла галочка. Этой галочкой была Наташа. Тусовки на квартире с кошкой были чем-то вроде компенсации за то, что Наташа никак не решалась отказаться от почётного звания кошкиной хозяйки №2.

Она почти что отказалась – на этот раз. «Извини, я не смогу приезжать к тебе после работы. У меня дела!» – отрезала она. «Действительно, – согласилась хозяйка № 1, – зачем тебе таскаться в такую даль! Давай я перед отъездом закину к тебе кошку со всем приданым. Ну, до встречи!»

Наташа вспомнила развесёлые вечеринки, пьяные и голодные, вспомнила старых приятелей, и с тоской подумала: «Как я по ним соскучилась!» Кошка посмотрела на неё недоверчиво. «Нет, не так, – тут же поправилась Наташа. – Я соскучилась по себе. По себе семнадцатилетней». Кошка то ли кивнула утвердительно, то ли просто увидела на полу что-то интересное.

Теперь уже и Наташа не та, и кошка не та. Они сидят на кухне и смотрят друг на друга. Наташа пьёт чай. Медленно пьёт. У неё есть уважительная причина: чай обжигающе горяч. Его нельзя выпить залпом, а значит, можно посидеть, не вскакивать, не нестись к метро. Кошка сидит в углу напротив. У неё тоже есть уважительная причина не покидать наблюдательный пост. Скоро хозяйка №2 уйдёт, и кошка отправится на свою лежанку. И непременно встретит во сне хозяйку №1. Кошка никогда не видела их рядом: хозяйка №2 появляется в тот момент, когда хозяйка №1 надолго исчезает. Может быть, одна из них – всего лишь затянувшийся сон маленькой серой кошки?

«Ну я сёдня приду за гонораром как договаривались», – написала Снусмумра в четыре часа ночи. И отправилась спать, довольная. С утра Наташа прочитала это письмо, заглянула в свой ежедневник – да, всё верно, сегодня бухгалтерия должна сделать вторую выплату по концертной смете. И она сделала бы её непременно, если бы в канцелярии Мамы не сменились правила. О том, что они сменились, всех предупредили. Да, всех. Повесили объявление в коридоре, на шестом этаже, между комнатой курьеров и бывшим женским туалетом, три года назад закрытым на ремонт.

Теперь любые платежные документы нужно было не только подписывать у начальства всех рангов, но ещё и особым образом регистрировать у специально нанятой для этого гражданки – координатора финансовых потоков. Новая сотрудница была похожа на главную злодейку из мультфильма «101 далматинец», только вместо дорогой шубы на ней была какая-то гуцульская кацавейка. По информации, полученной Митей из достоверных источников, финансовая координаторша была одноклассницей Мамы, в первом классе они даже сидели за одной партой. Есть доказательство в виде пожелтевшей и выцветшей фотокарточки. Одноклассницу по сокращению уволили из конторы, которой она отдала всю себя, зато теперь у неё есть персональный кабинет и масса времени на то, чтобы перечитать книги, купленные ещё в «макулатурную» эпоху.

Наташа смиренно отнесла бумагу на регистрацию. Оказалось, регистрировать подобные документы надо в день подачи, иначе они становятся недействительными. Наташа, всё ещё сохраняя внутреннее спокойствие, без приглашения втёрлась на приём к Прямому и попросила в виде исключения выдать ей совсем небольшую сумму в обход новых правил. Прямой воздел руки к потолку, вскочил со своего места и стал бегать по кабинету, выкрикивая нечленораздельно: «Все и каждый! Я один! По Тибетам шлындает! А потом анархия и хаос! Мама расстроится!»

Чтобы не расстраивать Маму, Наташа заново заполнила заявку и попросила одну из Митиных анимешек обойти все круги ада, получить нужные подписи, а потом – зарегистрировать бумагу у новой сотрудницы.