— Пойдем в дом, милая. Должно быть, ты падаешь с ног от усталости, — мягко сказал он.

Рис широко распахнул перед ней массивную дверь из потемневшего от времени дуба. Стены грозного прежде форта теперь прикрывали деревянные панели, что смягчало их строгость и придавало им приветливый и немного домашний вид. Высокие сводчатые потолки дома и каменные полы, покрытые охапками тростника и свежих, сладко пахнувших трав, неожиданно напомнили ей о Кэрли. Она печально вздохнула, гадая, суждено ли ей увидеть когда-нибудь родной дом.

Дом внутри казался просторным, может быть, из-за того, что мебели в нем было немного. Вся она была из местных пород дерева. Стены были увешаны оружием и военными трофеями. Над холодным камином красовалась громадная голова дикого кабана, покрытая жесткой щетиной. В оскаленной пасти грозно сверкали чудовищные желтые клыки. Отвернувшись, Джессамин чуть было не вскрикнула: напротив нее свирепо скалилась голова гигантского волка, больше похожего на дьявольское отродье, чем на дикого зверя.

— Это ты их убил? — шепотом спросила она, робко разглядывая жутких чудовищ из-за его плеча.

Рис довольно ухмыльнулся:

— Ты бы не поверила, если бы я рассказал тебе, что за звери водятся у нас в горах… но увы, это отцовские трофеи. А мне не доставляет удовольствия украшать степы подобными игрушками. Ты голодна? Или предпочтешь вначале принять ванну и немного отдохнуть?

Откровенно говоря, больше всего на свете в этот момент ей хотелось остаться с ним наедине, но почему-то незнакомая атмосфера чужого замка так подействовала на Джессамин, что она смутилась и опустила голову. Пока Рис показывал ей дом, слуги и домочадцы разглядывали ее во все глаза со странной смесью любопытства и враждебности. Естественно, ведь она была англичанкой, к тому же, по-видимому, никто не удосужился объяснить им, приехала ли она по своей собственной воле или же их господин привез ее в дом как пленницу.

— Ванну… потом ужинать… а потом… — Она умолкла, бросила лукавый взгляд на Риса и нежно сжала его ладонь.

Пламя, разгоревшееся в его темных глазах, наполнило ее счастьем. Им не было нужды говорить о сжигавшем их желании. Огонь, горевший в его глазах, без слов сказал ей о том, что и он жаждет ее ничуть не меньше.

Предоставив в распоряжение Джессамин лучшую из имевшихся в замке комнат, Рис велел слугам позаботиться о ванне.

Выглянув в узкое стрельчатое окошко, девушка с восторгом разглядывала темневшую вдали громаду Сноудона; несмотря на сгустившийся мрак, даже на таком расстоянии было видно ослепительное сияние снега на его вершине. Но скоро стало уже так темно, что Джессамин отчаялась разглядеть что-нибудь. С легким вздохом она отвернулась от окна, чтобы полюбоваться уютной маленькой спальней, в которую ее поместили. Вымытые добела стены были увешаны красно-синими гобеленами с вытканными на них сценами на библейские сюжеты. Под окном стоял огромный сундук из светлого ясеня, покрытый искусной резьбой. Восхитительная инкрустация на крышке изображала древо жизни. Окна прикрывали ослепительно белые занавеси, похожие на легкие пенистые облака. В углу красовалась резная кровать из тяжелого дуба, роскошный темно-малиновый полог из затканной золотом мягкой шерсти был перехвачен камчатными лентами.

Служанка, которую ей прислали, чтобы помочь принять ванну и переодеться, не знала ни слова по-английски. Ничуть не смутившись, она принялась трещать на валлийском. Хотя Джессамин и понимала лишь каждое десятое слово, но все-таки ей удалось кое-как рассказать о Кэрли и о тех несчастьях, что выпали на ее долю в последние месяцы. Девушку, казалось, поразило, сколько миль ей пришлось проехать.

Но Джессамин почему-то не сомневалась, что та ни минуты не поверила ее рассказу о замке в Англии, хозяйкой которого она стала.

Медную ванну доверху наполнили горячей водой, и Джессамин, возблагодарив небеса за эту великую милость, погрузилась в ароматный пар. Она и не подозревала, как устала и измучилась за все это время. Густые волосы свалялись и грязными космами падали на плечи, а кожа была отвратительно скользкой от пота.

Поскольку у Джессамин не было ни единого платья на смену, девушка, поколебавшись, принесла ей свежевыглаженное льняное белье, еще пахнувшее горячим утюгом, и шерстяное платье, какое носят валлийские женщины, — пурпурного цвета с зеленой вышивкой. Поверх него она накинула другое, зеленое, подбитое заячьим мехом, чему Джессамин страшно обрадовалась. Несмотря на огонь, горевший в камине, в комнате было довольно прохладно.

И белье и платье подошли ей как нельзя лучше. Джессамин от души поблагодарила девушку, гадая при этом, у кого же она позаимствовала свой наряд.

Высушив волосы перед огнем, она решила не укладывать их в обычную прическу, а предпочла заплести толстую косу, которая упала почти до талии, и завязать лентой в цвет платью.

Когда служанка ушла, явились несколько мужчин и с поклонами вынесли ванну. Джессамин осталась одна, ломая голову, чем бы заняться. Ждать Риса здесь? А вдруг он не придет? Может быть, лучше спуститься в зал?

Открыв дверь, она робко вышла в коридор, в котором не горел ни один факел.

Возле ее постели служанка оставила серебряный шандал с двумя свечами. Решив прихватить его с собой, чтобы не заблудиться в темноте, девушка храбро отправилась на поиски Риса.

Она уже взялась за ручку, когда вдруг в дверь постучали. Высокая мужская фигура выросла на пороге, и сердце Джессамин ухнуло в пятки при виде того, кого она так долго ждала. Рис, по-видимому, тоже воспользовался возможностью, чтобы смыть с себя грязь и засохшую кровь. Лицо его было чисто выбрито, как и в первый раз, когда они встретились. Куртка из темной шерстяной ткани красиво обрисовывала широкую грудь и могучие плечи, тонкая батистовая рубашка с длинными рукавами была заправлена в черные рейтузы. На ногах были высокие сапоги. Простая одежда сделала его значительно моложе. Он был красив, как сам дьявол.

— О, Рис… а я как раз собиралась спуститься вниз и поискать тебя!

— Для чего, милая? Неужели ты подумала, что я смогу надолго оставить тебя одну?

Он махнул рукой кому-то в коридоре, и в комнату вошла целая процессия слуг.

По-видимому, каждому из них было поручено какое-то дело. Одна из женщин держала в руках тяжело нагруженный поднос с ужином, другая прижимала к груди кувшин с вином и два высоких кубка. Из-за ее плеча с любопытством выглядывал парнишка с охапкой поленьев, которые он с видимым облегчением высыпал в корзину, стоявшую возле камина. Присев на корточки, он принялся хлопотливо раздувать огонь. Вслед за ними в комнате появился слуга, в руках у него была наполненная горячими углями грелка, которую он тут же сунул в простыни постели. В считанные минуты комната преобразилась. Выполнив приказ, слуги удалились, отвесив хозяину почтительный поклон.

Ошеломленная быстротой, с которой выполнялись все его приказания, Джессамин, как ребенок, радостно захлопала в ладоши:

— Как здорово! Мы поужинаем здесь, только ты и я, больше никого!