– Понятно. Ну а когда он появился на Руаноне?

– Как раз в то время, когда у Эдди начались проблемы с полицией.

– И он говорил вам, зачем приехал на Руанон? Как вообще произошла ваша встреча?

– Да он просто позвонил, а потом пришел ко мне домой. Когда он появился, я была просто в шоке. У него было лицо другого человека. Голос – тот же, а лицо другое.

– Он что, изменил внешность? – спросил генерал. Рассказ Маргарет начинал его волновать.

– Да, это была какая-то операция, но глаза, конечно, остались те же. Даже выражение, с которым он на меня смотрел,

– Вы спросили его, почему он изменил внешность?

– Конечно, сразу же. Поначалу он отшутился, но потом сказал, что занимается важными делами и был вынужден прибегнуть к этому маскараду. И еще он сказал, что в курсе проблем Эдди и может ему помочь. Что нужно только сообщать ему кое-какие подробности.

– И вы сообщали?..

– Да, – кивнула Марго и, вздохнув, добавила: – Теперь я думаю, что напрасно делала это, но тогда я ему сразу поверила и рассказывала все, что мне сообщал Эдди.

– А Бен не говорил вам, откуда он знает Эдварда Кларка?

– Говорил, – кивнула Марго. – Он сказал, что пересекался с ним по службе.

– Так и сказал – «пересекался по службе»?

Йорк задумался. С одной стороны, Маргарет рассказала много интересного и даже ценного, а с другой – что дают её показания? Пересекался по службе – это значит едва ли не весь персонал Управления специальных операций плюс перешедшие в другие управления и пенсионеры за последние семь-восемь лет.

Задача была не из легких, однако это была единственная осязаемая нить, которая могла привести к чему-то более существенному.

– Ну что же, Маргарет, беседа с вами многое для меня прояснила, но это еще не все. Необходимо, чтобы вы поработали с художником и помогли составить портрет Бена Лаэрта – теперешнего и того, что вы знали на Лекмаре. Сумеете?

– Думаю, да.

– Вот и отлично. После этого вас отвезут на квартиру, где вы поживете, пока все не уладится. – Мистер Йорк, а вы не знаете, что с Эдди? – спросила Марго напоследок.

– Могу сказать только одно: сведений о нем пока нет. Я предполагаю, что он где-то прячется, поскольку пока не разобрался, кто против него воюет. Он подозревает и меня тоже, иначе связался бы со мной сразу. – Генерал тяжело вздохнул и пообещал: – Как только появится какая-то информация, я немедленно вам сообщу.

– Спасибо, мистер Йорк, – поблагодарила Маргарет. На том они и рассталась.

Как ни тревожился разум Эдди Кларка, усталость взяла свое и он уснул на предоставленной ему Брифом неудобной кровати.

Проспав полновесных десять часов, Кларк проснулся и не сразу понял, где находится. Первые несколько мгновений он надеялся, что это всего лишь кошмар, но потом был вынужден смириться с невеселой реальностью – он продолжал рискованное путешествие практически верхом на ядре.

Сходив в туалет и умывшись водой, сильно отдающей дезинфекцией, Эдди зашел в капитанскую рубку.

Застав Брифа спящим, он пришел в ужас и тут же растолкал капитана.

– Что случилось? Полиция?.. – спросил тот, едва разлепив глаза.

– Ты спишь, приятель! Ты спишь, а судно шпарит непонятно куда! Мы же запросто могли разбиться.

– Да все нормально, сэр. Мы с вами выспались, а это главное. К тому же я сплю очень чутко – если какая помеха, тут же просыпаюсь, как будто меня толкнули. Честное слово...

– Где мы находимся? – сухо спросил Кларк.

Он понимал, что ругать Брифа бесполезно. У того была своя, совершенно отличная от других система взглядов, и с этим ничего нельзя было поделать.

– Мы находимся примерно в трех днях пути до Адлера. И в зоне наибольшего риска встречи с маршрутной полицией.

И тут же, в подтверждение этих слов, хриплый динамик пролаял казенным голосом:

– Внимание! Капитан неизвестного судна, немедленно представьтесь!

Бриф довольно подмигнул Кларку и, взяв микрофон, спросил:

– Какие проблемы, командир?

– Я сказал – представься и сообщи свой идентификационный номер, сортир ты летающий! Почему твой долбаный компьютер не отзывается на запросы?!

– Полегче в эфире, командир. У меня на борту дети... – продолжал хамить Бриф. – А что касается номера, так я его не запомнил. Уж больно он длинный.

– Та-ак! Если сейчас же не остановишься, потеряешь лицензию навсегда, ублюдок! Ты меня понял?!

– Короче, так, командир, – тоном, не терпящим возражения, сказал Бриф. – Если меня догонишь, получишь пирожок, а не догонишь – извини, съем сам...

Бриф повесил микрофон на крючок и, указав на один из экранов, пояснил:

– Вот эта мигающая звездочка, сэр, и есть полицейское судно. Сейчас оно пойдет на перехват, и мы покажем ему, на что способны! Держитесь крепче, сейчас начнется.

– А может, не стоило его злить, а, капитан? – спросил Кларк, вцепляясь в подлокотники.

– Все равно пришлось бы убегать. Так просто они не отстанут. Это дальше, ближе к торговым путям, где у них побольше работы, на нас могут и не обратить внимания, а здесь, в глуши, полицейским попросту скучно.

Бриф добавил тяги, и «Ливадия» буквально одним скачком увеличила скорость вдвое. Эдди почувствовал, как в его животе недовольно колыхнулись кишки.

– Извините, сэр, я не специально! – прокричал капитан сквозь усилившийся гул. – Просто для такого двигателя у яхты масса маловата, вот нас и дергает!

Эдди дотронулся до занемевшего от резкого толчка затылка и натянуто улыбнулся, показывая капитану, что не сердится.

Между тем звездочка полицейского судна все увеличивалась. Казалось, что она непременно встанет на пути у «Ливадии», однако Бриф снова переместил ручку регулятора, и яхта полетела как стрела.

Яркая точка полицейского судна начала смещаться. Она уже не успевала за судном-нарушителем.

– Немедленно остановитесь, или мы заблокируем частоты вашего бортового компьютера!

Бриф тотчас схватил микрофон и ответил жалобным

голосом:

– Прошу вас, командир, не надо! Прошу вас!

– Тогда немедленно остановись! Иначе конец твоему компьютеру!

– А-а, ладно, блокируйте, – с издевкой в голосе согласился Бриф. – Только быстрее, а то я сейчас улечу.

Холодные пальцы лаборантов равнодушно касались Бена Лаэрта, и от этих лягушачьих прикосновений по его коже пробегали мурашки. Намазанные какой-то дрянью датчики клеились на каждый дюйм его тела, и вскоре Бен стал похож на статую, покрытую однообразной мозаикой.