– Проклятье, Уинтер. Ты меня убиваешь.

Она скользнула ртом вниз по моей груди и вновь поднялась. Каждая моя мышца была пропитана настолько сильным желанием, что я не мог больше ждать. Зажав руки у нее над головой, я перехватил инициативу, целовал и кусал ее, пока Уинтер находилась полностью в моей власти.

Девушка шумно вздохнула.

– Я люблю… – Однако она вовремя спохватилась, осознав, что собиралась сказать.

Я навис над ее губами. Во мне злость и счастье перемешались с желанием.

Любит меня? Ты любишь меня? Мы встречались всего трижды, и она даже имени моего не знала.

Уинтер быстро исправилась, вместо этого сказав:

– Я ненавижу тебя. Так сильно ненавижу.

Крепче перехватив ее запястья, я ощутил накал нашей страсти. Мои губы растянулись в легкой улыбке.

– Да, я тоже тебя ненавижу. – Я поднял девчонку и отнес ее в душевую. – Мне просто нужна горячая девка на ночь.

– Да? – подначила она.

Поставив Уинтер на ноги и не отводя взгляда от ее лица, я дернул ее лифчик вниз, стянул его вместе с юбкой вдоль ног. Она сразу же накрыла грудь руками, оставшись в одних белых трусиках.

Избавившись от ее одежды, я запустил ладони ей под белье, сжал задницу и притянул к себе.

– Убери руки, – пробормотал я над губами Уинтер.

Она замешкалась. Наши грудные клетки вздымались и опадали в такт частому дыханию, совершенно синхронно.

– Я хочу тебя увидеть, – сказал ей.

Девушка медленно раскрыла себя, и я почувствовал, как ее соски и мягкая плоть коснулись моей груди, но не мог оторвать взгляда от ее красивого лица.

Мне хотелось не просто стать у нее первым, а чтобы каждый последующий раз она была только со мной.

Однако при этом не хотел любить Уинтер. Я не хотел этого чувствовать. Не мог этого чувствовать.

Когда она узнает, что я солгал, то возненавидит меня.

У нас не было будущего.

Это всего лишь секс.

Сняв с нее трусики, я поцеловал ее живот, ощущая, как она дрожала. Затем, закрыв дверцу, я подтолкнул девушку вперед и прижал к черной мраморной стене.

Пар клубился в воздухе, из-за горячих капель, орошавших спину, все тело покрылось мурашками. Я наклонился и завладел ее ртом.

– У тебя плохие родители, – повторил я свои слова, сказанные в тот день, когда в первый раз напугал Уинтер. – Твоей сестре не хватает глубины, чтобы быть интересной. Я предупреждал, что причиню тебе боль. Так ведь?

Она кивнула.

– Ты пообещал.

Мой член дернулся у девушки между ног.

– Да, пообещал. Я сказал, что однажды причиню тебе боль.

Застонав, Уинтер качнулась бедрами навстречу мне. Она хотела, чтобы мой член оказался внутри нее.

Обхватив пальцами ее челюсть, я покрывал поцелуями ее губы.

– Я трахну такую маленькую девочку, – произнес я дразнящим тоном, стараясь еще больше себя завести.

– Да, – выдохнула она.

– Ты хочешь меня? – спросил я, приподняв и раздвинув ее ноги. – Потому что я хочу тебя трахнуть, сладкая.

Уинтер попыталась потереться об меня.

– Такая красивая. Папина девочка, да?

Она кивнула, после чего запрокинула голову назад.

– Хорошая девочка. – Я склонился и поймал губами ее сосок. – Делает то, что хорошим девочкам положено делать для мужчин. Его удар хватит, когда он увидит, что я с тобой сделал. Что я сделал с его малышкой.

Уинтер запустила пальцы мне в волосы, но я оттолкнул ее.

– Убери от меня свои руки, – процедил я сквозь зубы, глубже окунаясь в свое сознание, где существовали только движения и никаких мыслей. – Если захочу, чтобы ко мне притронулись, сам скажу тебе. Поняла?

Открыв глаза, она выглядела немного озадаченно. Но мне было плевать. Я ее не любил. Это не любовь.

– Папина маленькая девочка, – повторил я снова. В груди все сдавило тисками. – Папочкина шлюшка, которая трахается с незнакомыми парнями, пока ее родители спят, да?

Боль отразилась на ее лице. Уинтер замерла, ее тело одеревенело.

– Хочешь трахаться? – Я прикусил ее грудь, с силой присосался, лишь бы не ощущать накатившую тошноту. – Раздвинь ноги и дай мне свою киску.

Она резко вздохнула, сдерживая рвавшиеся наружу рыдания; ее глаза наполнились слезами.

– По… пожалуйста, – запинаясь, попросила расстроенная Уинтер. – Пожалуйста, не говори так больше.

Замерев, я уткнулся головой ей в грудь. От обиды в ее голосе желчь подступила к горлу.

Я не мог так поступить.

Она заслуживала лучшего.

Даже если всего на один раз, я был способен все сделать правильно.

Происходящее могло значить больше. Только с Уинтер.

– Ты можешь быть нежным? – спросила она гнусавым из-за слез тоном.

По-прежнему не глядя на девушку, я покачал головой.

– Я не умею быть нежным. Но, боже, детка, ты разрываешь меня на части.

Уинтер погладила пальцами мои волосы.

– Если я сделаю этот момент не таким особенным, то причиню тебе меньше боли, – пояснил я, прекрасно понимая, что она понятия не имела, о чем именно я говорил.

Но девушка сказала лишь:

– Ты пообещал сделать мне больно. Не останавливайся сейчас.

– Я боюсь… – Внезапно стало трудно дышать. – Я боюсь исп…

– Ты меня не замараешь, – выпалила Уинтер, вспомнив мои слова, произнесенные в машине, и сообразив, что я пытался сказать. – Я не грязная. Тебя нет. И меня нет. Есть мы. Только мы.

Это все, что мне нужно было услышать. Я отнес ее к мраморной скамье, уложил, опустился на нее сверху и крепко поцеловал. Она раздвинула и приподняла ноги, согнула колени, позволив мне пристроиться ближе.

Ее тело было таким горячим, что я застонал. Мой член пульсировал и изнывал от желания оказаться внутри ее упругого тела.

Глядя на лицо Уинтер, я навис над ней, провел рукой по нежной шее, гладкой коже округлых грудей, напряженным соскам, подтянутому животу, бедрам и заднице. Направив себя, я увидел, как ее тело содрогалось от тяжелых вздохов, и начал входить в нее. Вскрикнув, девушка оцепенела.

Я накрыл ее рот ладонью, прильнул ближе и погрузился до конца.

Ее стоны и частое дыхание отдавались вибрацией в моей руке. Выжидая, пока боль утихнет, я не двигался.

Смесь наслаждения и злости распространялась внутри от понимания, что дело сделано. Я испортил Уинтер, однако это было настолько приятно, что у меня не осталось сомнений – я бы все повторил, выпади мне шанс вернуться в прошлое.