снова потерял сознание. Операция длилась всего полтора часа, после чего его перевели для восстановления в двухместную палату. Появилась администратор и вежливо спросила, может ли он ответить на несколько вопросов. Он закрыл глаза, сделав вид, что опять лишился чувств. Когда она ушла, Лайл остановил взгляд на левой ноге и попытался собраться с мыслями. Толстая белая гипсовая повязка начиналась чуть ниже колена и закрывала все, кроме пальцев ног. Конечность была подвешена в воздухе на шкивах и цепях. Побег был невозможен, поэтому он делал вид, что теряет сознание, каждый раз, когда кто-нибудь входил в комнату.

* * *

Агнес шепотом сообщила Лоре, что хочет отдохнуть. Поддерживая мать за локти с обеих сторон, Лора и Беверли отвели ее по коридору из зимнего сада в спальню. Эйнсли замыкала шествие. Шторы были плотно задернуты, и единственным источником света оставалась тусклая лампа на комоде. Агнес попросила дочерей прилечь рядом, и они долго лежали вместе в мрачном сумраке. Эйнсли сидела на углу кровати и тихо вытирала щеки. Несколько раз заходил Кит, но не задерживался, не в силах вынести столь гнетущую атмосферу скорби и печали. Время от времени он разговаривал в кабинете с братьями Петтигрю, которые по-прежнему никого в дом не впускали. На улице стояли соседи, надеясь, что кто-нибудь из семьи к ним выйдет. Несколько ярко раскрашенных фургонов привезли репортеров, которые тоже терпеливо ждали, установив камеры на штативах.

В пять часов Кит, выйдя из дома, прошел к концу подъездной дорожки и кивнул соседям и друзьям. Затем повернулся к камерам и сделал краткое заявление. Он поблагодарил всех собравшихся за то, что пришли и проявили участие. Семья оплакивала Джесси и ждала приезда других родственников. Кит попросил всех уважать их частную жизнь, поблагодарил за молитвы и заботы и ушел, не ответив на вопросы.

Увидев в толпе Джоуи Грейсика, Кит кивнул ему, приглашая в дом. Встреча с другом детства переполнила его эмоциями, и Кит впервые за весь день дал волю слезам. Они были на кухне одни, а в присутствии женщин Кит не позволял себе проявить слабость.

Через полчаса Джоуи ушел, сел в машину и, объехав квартал, припарковался на соседней улице напротив дома Руди. Кит еще раз заглянул к женщинам, предупредил, что съездит в больницу к Иган, и вышел через задний двор. На улице его ухода никто не заметил. Джоуи отвез его в адвокатскую контору, где они оставили машину. Затем они прошли три квартала пешком до оцепления и поговорили с полицейским из Билокси, охранявшим проход к зданию суда.

Позади него место преступления буквально кишело людьми. Тут были полицейские, следователи, все пожарные и патрульные машины города и округа, а также с полдюжины сотрудников дорожной полиции штата. На лужайке возле входной двери стояли два фургона мобильного реагирования ФБР.

Окно в кабинете Джесси было выбито, а кирпичи вокруг него обуглились. Кит попытался посмотреть туда, но не смог и отвернулся.

Они направились обратно и, когда подходили к адвокатскому бюро «Руди и Петтигрю», увидели, как женщина положила на крыльцо букет цветов. Они поблагодарили ее и заметили, что на крыльце уже лежит много, очень много букетов.

В больнице Кит постучал в дверь палаты Иган и проскользнул внутрь. Джоуи не был с ней знаком и остался в холле. Ее родители все еще находились рядом с ней, и она какое-то время держалась, пока не увидела Кита. Он нежно обнял ее, стараясь не задеть повязку.

— Я просто не могу в это поверить, — повторяла она снова и снова.

— Хотя бы с тобой все в порядке, Иган.

— Скажи мне, что это неправда.

— Ладно, это неправда. Завтра ты пойдешь на работу, и Джесси, как всегда, будет громко выражать недовольство по какой-нибудь причине. Это просто плохой сон.

Ей почти удалось улыбнуться, но она сжала его руку и закрыла глаза.

Ее мать кивнула, и Кит подумал, что ему следует уйти.

— Я приду завтра, — пообещал он и осторожно поцеловал Иган в щеку.

Они с Джоуи направились к лифтам и прошли мимо двухместной палаты 310. Именно в ней на первой кровати лежал с приподнятой ногой человек, убивший Джесси Руди.

Глава 40

В плавившейся от жары палатке на обед подали холодные сэндвичи, которые были всеми съедены стоя, пока ожидались результаты. В полночь все перекусили куском еще более холодной пиццы, тоже в палатке. Даже ночью команды ФБР не отдыхали. Джексон Льюис держал их на месте, не собираясь отпускать, пока работа не будет завершена. В течение нескольких часов они тщательно обыскивали каждый дюйм места преступления и собрали тысячи образцов обломков. Первый эксперт по взрывчатым веществам прибыл из Куонтико в половине десятого. Он осмотрел место закладки бомбы, принюхался и тихо сказал Джексону Льюису:

— Судя по всему, пластид, военная штука, гораздо больше, чем нужно для убийства одного человека. Я бы сказал, бомбист слегка перестарался.

Агент Льюис по опыту и подготовке знал, что лучшие улики собираются именно на месте преступления, хотя нередко значение его осмотра недооценивалось в силу очевидности. Это было его самое резонансное дело, которое могло обеспечить взлет карьеры, и он поклялся, что ничего не упустит. Льюис приказал никому не покидать здание суда и ничего оттуда не выносить без его разрешения. Тридцать семь человек, находившиеся, как было установлено, в здании суда в момент взрыва, получили разрешение вернуться домой, но только после того, как их сумки, кошельки и портфели тщательно обыскали. Их всех допросят позже. У Льюиса имелись имена и адреса тринадцати пострадавших, а двое находились в больнице. Все мусорные корзины и мусорные баки были собраны и доставлены в палатку.

Три недели назад Льюис бросил курить и все это время держался, но сейчас, не выдержав напряжения, сломался. В девять вечера, после наступления темноты, он закурил «Мальборо» и обошел здание суда снаружи, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Жена все равно об этом не узнает. Улицы оцеплены, движение остановлено. Закурив в одиннадцать часов новую сигарету, он заметил темно-синий пикап «Додж», припаркованный в переулке и обращенный ветровым стеклом к северу. Это был хороший автомобиль, безусловно, не брошенный. Ближайший магазин не работал уже шесть часов. В этом районе над магазинами и конторами жилых помещений не было; свет нигде не горел. Ниже по улице стояло несколько небольших домов, у каждого из которых было достаточно места для парковки. Грузовик был явно не на своем месте.

Человека со сломанной ногой не опознали, и подозрения Льюиса на его счет с каждым