Царь Рамзес был близок к тому, чтобы выполнить желание своего первого архитектора. Работа в храмах так впечатлила его, что он постарался забыть все, что узнал от Тотмеса. В конце концов в его воле считать определенные вещи не совершившимися. Нужно только послать скорохода в Фивы, и управляющий Югом, верный и преданный Птамозе вместе со смертным приговором передаст Тотмесу кувшин отравленного вина. Существовал старый обычай, позволявший высокопоставленным лицам не быть казненными позорно перед глазами толпы, а по милости фараона с честью покончить жизнь самоубийством. Этим проблема была бы решена, и одним фанатичным жрецом Амона на свете стало бы меньше.

Но как же последствия? Мерит и Пиай продолжили бы свою связь, и все большее количество людей узнали бы об этом. Нет! Кровь Ра не может быть загрязнена, иначе Рамзес поставил бы под вопрос свое божественное происхождение и высокое положение. Мерит — священный сосуд, который бы любое простое семя загрязнило и обесценило. Она может выйти замуж только за одного из своих единокровных братьев, а Пиай должен быть сурово наказан. Рамзесу пришло было в голову поженить Рамозе и Мерит, но это дало бы жрецам Амона повод к новым интригам и выглядело бы так, будто фараон хочет что-то загладить. Нет! Рамзес вскочил на ноги и схватился за колокольчик.

— Пусть придет принцесса Мерит!

Она вошла, гордая принцесса, его первенец, которую бог Хнум так искусно изваял по образу и подобию обоих родителей. Она поцеловала руку отца и выжидающе посмотрела на него.

— Ты знаешь, зачем я велел позвать тебя?

Она знала это, но ответила, улыбаясь:

— Не знаю, но сейчас узнаю.

— За Пиайем и тобой в Фивах наблюдали. Вы провели вместе ночь в покинутом храме Сета, вместе катались на ладье, и я предполагаю, что ты разделяла ложе этого предателя.

Лицо Мерит вспыхнуло от гнева:

— Пиай не предатель, а то, что рассказывают в Фивах, — злобные сплетни! Мне жаль, что мой высокочтимый отец прислушивается к ним.

Почувствовав сопротивление дочери, Рамзес рассвирепел, голос его загремел:

— Я хочу сейчас же узнать правду от тебя, иначе я должен буду выбить ее из Пиайя! Вряд ли вы целую ночь молились в храме Сета! А почему ты не отправилась кататься по Нилу с женщинами из свиты? Жрецы Амона знают о твоих похождениях и смеются за моей спиной. Ты запятнала мое имя! А теперь говори и без всякой лжи и уверток.

Гордость и гнев смешались в бесстрашном сердце Мерит. Она надменно вскинула голову, ее темные глаза горели от возмущения.

— Я никогда тебе не лгала, я думала только, что правда в этом случае не была бы для тебя желательной. Да, Пиай — мой возлюбленный, мой муж, мой любовник. Мы любим друг друга, и мы страдаем оттого, что должны скрывать эту любовь от всего мира. Позволь нам удалиться с твоих глаз, объяви нас мертвыми. Я хотела бы быть его женой, и он должен быть моим мужем, а все остальное мы оставим. Принцессу-первенца, первого архитектора царя, Единственного друга фараона, дворцы и слуг — мы все это сложим к твоим ногам, если ты отпустишь нас.

Рамзес вскочил на ноги, отшвырнул в сторону то, что попалось ему на пути, и схватил Мерит за руку так крепко, как будто хотел сломать. Однако гордая принцесса не шевельнула и бровью и бесстрашно посмотрела в глаза отца, сверкавшие гневом.

— Вот вы что придумали! Я должен просто позволить вам бежать и объявить вас убитыми. Но это не изменит того, что ты дочь Солнца, даже если ты отложишь свой урей и царские украшения! Как Пиай всю жизнь будет сыном раба, так и ты всегда остаешься принцессой. Ты не можешь изменить решения богов! Это кощунство. Я разрублю Пиайя на куски и скормлю его рыбам в Ниле, а ты будешь свидетельницей этому. А потом ты немедленно отправишься в Пер-Рамзес и выйдешь замуж за какого-либо принца, их там хватает.

— Если ты сделаешь это с Пиайем, можешь и меня бросить в Нил вместе с ним! Что тогда будет с твоим великолепным храмом? Кто выточит четыре громадные фигуры? Ни один другой скульптор не осмелится на подобную работу, и то, что было задумано столь великим, останется, к твоему вечному стыду, незавершенным.

— Как ты со мной разговариваешь?! — заорал Рамзес. — Что здесь называется стыдом? Ты сама покрыла себя позором и должна будешь заплатить за это, как и твой жалкий любовник! Прочь с глаз моих, и оставайся в доме, пока я не решу вашу судьбу!

Однако слова Мерит достигли своей цели, и, когда гнев схлынул, царь сообразил, что он потерял бы вместе с Пиайем. Конечно, кто-то другой мог бы сделать колоссальные фигуры. Но кто? В Фивах Рамзес долго стоял перед своей громадной фигурой, сидящей на троне. Он от всего сердца восхищался Пиайем и поздравлял себя с тем, что имеет такого мастера. А теперь он останется с пустыми руками. Не бросать же ему своего лучшего скульптора в Нил.

Раздираемый противоречивыми чувствами, царь искал убежище у Нефертари. Она посоветует ему и вместе с ним найдет решение.

Он обстоятельно изложил суть дела, говорил о позоре, подлости, наказании, говорил также о храмах и о том, что едва ли сможет воплотить свои замыслы без Пиайя.

— Я иногда ощущал его своим братом по духу, чувствовал душевную связь с ним, а теперь это! Еще никогда ни один человек так не разочаровывал меня. Никто еще так не использовал мое доверие.

— Я сочувствую твоему гневу, любимый, я тоже возмущена и подавлена. Но твое возмущение не должно заходить так далеко, чтобы разрушить свой лучший инструмент. Поддавшись гневу, ты сотрешь с лица земли человека, которого боги тебе, исключительно тебе, фараону, послали для их и твоего прославления. То, что он обесчестил нашу дочь, ну… конечно, непростительно и требует наказания.

Рамзес вздохнул. Его жена признала его правым во всем, однако напомнила ему об обязанностях по отношению к богам.

— Что ты предлагаешь?

— Ты не должен принимать моего совета, но я полагаю следующее: Пиай упомянул, что его помощник Хотеп может один доделать Малый храм, мой храм. Делу особенно не повредит, если мастер некоторое время будет отсутствовать, может быть…

— Стой! Мне уже кое-что пришло в голову. Я отправлю Пиайя на каторжные работы, но оставлю вопрос открытым на неопределенное время. Разумнее всего было бы послать его прямо сейчас в Суенет, в гранитные каменоломни. Там, занимаясь тяжелой работой, он сможет подумать над тем, что это значит обесчестить принцессу.

Нефертари не стала высказывать замечание, что Пиай до сих пор работал не менее тяжело, и только спросила:

— А что будет с Мерит?

— Мерит должна выйти замуж и немедленно. Она продолжит жизнь с супругом, подходящим ей по положению, очень далеко от Пиайя. Между ними в будущем будет лежать вся Кеми. Когда мне снова будет нужен Пиай, я отправлю его в изгнание из Суенета куда мне будет угодно. Мерит же сможет научиться в Пер-Рамзесе выполнять обязанности дочери Солнца, отделенная от предателя многими днями пути.

По фараону было видно, как он доволен своим решением. Весь гнев слетел с его лица, и он снова считал своим собственным решением то, к чему побудила его Нефертари. Она спросила его только: