litbaza книги онлайнСовременная прозаWelcome to Трансильвания - Марина Юденич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 111
Перейти на страницу:

— Ты ведь убил его?

— Конечно. На месте. Вспорол брюхо первым подвернувшимся под руку кинжалом. И смотрел, как тот бился в агонии, пытаясь зачем-то дотянуться зубами до собственной требухи, вывалившейся наземь. Он издыхал долго. Гости уже начали собираться к столу, и отец велел добить

Псину. Но я запретил слугам убивать его, приказал только унести подальше, на задворки, чтобы не портить аппетита гостям и не сердить отца. Однако ты завел разговор совсем не туда, куда следовало. Какая тебе разница, как издыхал пес? Я спросил: понял ли ты суть этой истории?

— Думаю, что понял, рыцарь. Хочешь сказать, что народ любит и чтит только ту руку, которая способна жестоко избить, вынуть изо рта последний кусок и, шутки ради, придушить едва ли не до смерти?

— Ты понял меня правильно. Народ, как говоришь ты, чтит только силу, а сила всегда бывает грозной. Спору нет, в тяжелый день десница правящего должна защитить свое стадо, оберечь его от прочих себе подобных. Она же должна навести такой порядок, чтобы каждый простолюдин мог спокойно жить и заниматься своим делом, зная, что он и потомки его и то, что ему принадлежит по праву, вне опасности. Но как он узнает и поверит в это, если на собственной шкуре время от времени не почувствует, какова она, эта сила? Люди отнюдь не легковерны. Память их коротка. Лучше всего усваиваются истины, замешенные на крови.

— Как собаки.

— Как собаки. Но чем, скажи на милость, собаки так уж хуже иных людей? Разве только тем, что не знают слов. Так и к лучшему — не солгут.

— А некоторые даже способны преподать урок своим хозяевам, правда, ценой собственной жизни.

— Ты начинаешь мне нравиться, пришелец. Похоже, ты не только честен, но и смел. Правда, глуп.

— Отчего же глуп, рыцарь?

— Полагаешь, жалкий пес научил меня тому, о чем говорил только что?

О силе власти и власти силы.

Если бы так…

Наверное, тогда ты знал бы обо мне, как о самом добросердечном и мягкотелом властителе здешних мест. А скорее всего — ничего не знал бы вовсе. Потому что народ забыл бы мое имя тотчас, как смерть приняла в свои объятия. А это случилось бы скоро, очень скоро после того, Как вспорол я брюхо своему нерадивому псу.

Нет, пришелец, у меня были другие учителя.

И первый среди них — великий султан непобедимой Османской империи, наместник Аллаха на земле — Мех-мед Завоеватель, тот самый, у трона которого прошло мое отрочество. Не у самого трона, конечно, царевичам-заложникам не было места в султанском дворце в Адрианополе, нас содержали в отдаленной крепости Эгригёз, изредка представляя пред светлые очи султана. Для того только, чтобы преподнести очередной урок.

Знаешь ли, православный, что это были за уроки?

Я скажу об одном.

Однажды в огороде султана с грядки пропали два огурца — тогда это было лакомство, и счет им велся строго.

Кого заподозрили в краже?

Старика огородника, всю жизнь доставлявшего овощи к султанскому столу. Тот все отрицал и упал в ноги своему властелину, рассчитывая на милость.

И он получил ее, можешь не сомневаться.

Наместник Аллаха лично вспорол живот старику, чтобы убедиться в его честности. А убедившись — огурцов во чреве старца не было, — велел похоронить того с почестями.

Еще два заметных учителя были у меня. Один был почти отец и другом назвал отца моего. Другой — почти брат мне, а позже стал шурином — взял я в жены одну из его сестер. Видишь, смертный, только что шла у нас речь о верных псах и о том, что порой ничем не хуже они иных людей, а потому нет никакой обиды роду людскому в сравнении с тварями Божьими. И вот тебе пример, что не лукавил я, когда утверждал подобное. Вот что скажу теперь: верными псами были мы, рыцари из рода Дракулэшти — отец мой, старший брат Мирча и я, у трона Корвинов — Яноша Хуньяди, короля мадьярского, и сына его, Матьяша, сменившего отца на престоле. Верные псы — никак не иначе. Ибо не было у проклятых Корвинов более надежной охраны и защиты от турецких нападок. За службу нашу, за верность и кровь, пролитую в боях, отплатили нам мадьярские господари сполна. Правда, не золотой казной, не землями — другой была плата. Редкой, но ценной. Ты догадался, не правда ли, смертный?

— Ты говорил об учителях…

— Верно. Они расплатились с нами уроками. И первый урок был таков — Янош казнил моего отца за то, что старик стал свидетелем королевской трусости: «великий» Янош бежал, как заяц, с поля битвы под Варной, бросив на погибель предводителя христианского войска — короля Владислава. Но и тогда мы, Дракулэшти, не оставили своей службы, ибо понимали: подлинный враг у нас один — османы. Не счесть, смертный, сколько раз отгонял я османов от этих земель. Двадцать пять тысяч янычаров привел за собой как-то Хамза-паша — с горсткой преданных людей встретил я это грозное войско, вроде бы для переговоров. И что же? Ни один турок не вернулся домой, все полегли под сенью наших лесов. Возрадовался король Матьяш такой неожиданной победе. Спешно отправил гонцов к папе римскому, сообщить о своих успехах. Был обласкан и щедро награжден. И мне, недостойному, перепало от папских щедрот — обманом и лаской заманил меня король Матьяш в свой замок Пешт и лишил свободы. Долгих четырнадцать лет провел я в неволе, в королевском замке Вышеграде, пока османская угроза снова не нависла над головой Матьяша. Тогда дарована была мне свобода. «Свобода» умереть в бою с погаными. Что скажешь, смертный, хороши были мои учителя? Впрочем, я назвал далеко не всех, были другие, однако не стоят они моих слов.

— Какого ответа ты ждешь от меня, рыцарь? Спору нет, с тобой поступали несправедливо. А мужество твое известно потомкам, можешь не сомневаться. Но не только мужество…

— Что же еще?

— Знаешь ли ты, как называют тебя потомки? Те, кстати, кто склоняет голову перед славой твоих побед.

— Как же?

— Влад Цепеш. Вот как иногда зовут тебя в народе. И еще говорят — Влад Пронзатель.

Костас резко оборвал фразу. Показалось — сказал лишнее.

И сердце — впервые за всю беседу — испуганно сжалось в предчувствии страшного.

Однако ж — обошлось.

Сухой короткий смех был ему ответом.

Такой неожиданный, что сердце Костаса еще раз испуганно встрепенулось.

Где-то жила уверенность — не должен смеяться Влад Дракула.

И даже улыбка ему не к лицу.

Но он смеялся.

— Сажатель на кол? Цепеш? Думаешь, ты сообщил мне что-то новое, смертный? При жизни меня звали — «казыклы». То же самое, только по-турецки. Да, я казнил их именно так. Именно так, как они научили меня когда-то.

— Но ведь ты казнил не только турок.

— Какая разница? Смерть настигала врагов, без различия сословия и веры. Враг мне — был врагом моего народа, так же как враг моему народу становился личным моим врагом. Смерть на колу — не стану спорить — страшная смерть, но ведь мы уже говорили с тобой о власти страха, православный.

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 111
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?