Однако на следующее утро от этой уверенности не осталось и следа. Алисон гуляла по двору, пока Джафар принимал просителей. Но молодой борзой, которая повсюду следовала за ней, сегодня не было видно. Неожиданно Алисон набрела на старую сморщенную берберку, сидевшую на земле, монотонно говорившую что-то нараспев и махавшую каким-то амулетом. Алисон постаралась отойти в сторону, чтобы не мешать женщине, и, усевшись на мраморную скамью, подставила лицо теплому солнышку. Но уже через несколько мгновений появившийся неизвестно откуда Махмуд испугал ее, панически завопив:

— Уходи, lallah! Прошу тебя! Пожалуйста, ты должна немедленно уйти!

Алисон открыла глаза и недоуменно уставилась на мальчика. Он был бледен, как полотно, и, казалось, чего-то боится.

— Старуха! — выпалил он. — Она kahina! Ведьма! Она имеет власть над джиннами, злыми духами, и сглазит тебя! Ты не должна оставаться здесь!

Алисон с сомнением оглядела беспомощную старуху в лохмотьях. Конечно, она знала, что берберы крайне суеверны, но сама не верила в подобную чушь.

Ее колебания окончательно вывели Махмуда из себя. Он даже впал в неистовство настолько, что, совершенно забыв о своем зависимом положении слуги, схватил Алисон за руку и попытался тащить за собой. Но в этот момент из тени раскидистого фигового дерева выступила Зохра и, злобно сверкая глазами, бросилась на Махмуда.

— Убирайся! — высокомерно приказала она. Алисон вскочила, готовая, если понадобится, защитить мальчика, но, прежде чем успела что-то сказать, Махмуд повернулся и исчез так быстро, как позволяла хромота.

Однако он не просто покинул ее, а как оказалось, отправился за хозяином. Зохра успела лишь бросить на Алисон уничтожающий взгляд, когда из дома почти выбежал Джафар. Он шел так быстро, что едва не путался в длинных одеяниях. Даже издалека было видно, как он взбешен. Ведьма немедленно замолчала, а Зохра невольно отступила.

— Что это значит? — тихим, дрожащим от ярости голосом спросил Джафар берберскую красавицу. Алисон еще плохо знала берберский язык, и до нее доходило лишь одно слово из трех, но все-таки поняла достаточно, чтобы смысл разговора стал ясен: Зохра заплатила колдунье, чтобы та сглазила неверную чужачку.

Махмуд, приковылявший следом за хозяином, подобрался ближе к Алисон.

— Я пришел вовремя, — с беспокойством прошептал он, — прежде, чем ведьма смогла навести на тебя порчу. Повелитель не даст ей сделать этого, слава Аллаху!

Однако, несмотря на твердую уверенность во всемогуществе господина, мальчик все-таки заслонил Алисон худеньким тельцем. Поняв, что он готов защищать ее, если понадобится, даже ценой собственной жизни, Алисон едва не расплакалась. Значит, он наконец признал в ней друга!

Девушка нежно сжала костлявое плечо в знак благодарности и одновременно попросила Махмуда замолчать и не мешать бурному разговору. Она никогда еще не видела Джафара таким рассерженным, даже в тот раз, когда угрожала покончить с собой. Зохра, конечно, выглядела напуганной, однако не распростерлась у ног господина и несколько раз гордо вскидывала голову и вызывающе сверкала глазами.

— Она — сам злой дух, господин! — наконец закричала танцовщица, показывая на Алисон.

— Она невинна и находится здесь по моему повелению.

— Она околдовала тебя! Она чужачка, а ты сделал ее своей женщиной и предал собственный народ! Джинны безумия овладели тобой!

— Довольно! — зарычал Джафар с такой силой, что во дворе внезапно стало совсем тихо. — Ты, женщина, отныне лишаешься гостеприимства моего дома и этого поселения. Убирайся немедленно, пока я не изгнал тебя из провинции!

Зохра смертельно побелела, поняв, что нарушила все границы, и с полуоткрытым от ужаса ртом умоляюще уставилась на Джафара.

— Простите меня, повелитель, за дерзкий язык… я не хотела…

— Я два раза не повторяю, — спокойно, но смертельно-зловещим голосом предупредил Джафар.

Зохра, должно быть, поняла, что умолять бесполезно, потому что после долгого, мучительного молчания опустила голову и направилась к выходу. Оказавшись на безопасном расстоянии, у сводчатого перехода, который вел на улицу, она, однако, остановилась, сжала кулаки и плюнула на землю.

— Проклинаю ее! — завопила она с такой злобой, что толпа, собравшаяся во дворе, слышала каждое слово. — Проклинаю неверную, которая называет себя женщиной сайда! Да погибнет она и все, что ей дорого!

И, мгновенно повернувшись, исчезла в проходе. Наступила гробовая тишина. Алисон почувствовала, что дрожит, и причиной тому была не только ядовитая злоба Зохры. Как ни ужасно, она вновь встала между Джафаром и его племенем.

Алисон осмелилась поднять глаза и обнаружила, что Джафар наблюдает за ней.

— Прости меня, Джафар, — с сожалением шепнула она. — Я не хотела доставлять тебе столько неприятностей.

— Ты ни в чем не виновата, — мрачно бросил Джафар и, отвернувшись, что-то резко приказал колдунье. Та послушно поковыляла прочь. Решительным взмахом руки услав слуг и просителей, он подозвал Махмуда.

— Скажи Сафулу, чтобы приготовил соколов и оседлал лошадь госпожи, — велел он и вновь обратился к Алисон: — Ты поедешь со мной на охоту.

И, видя ее вопросительный взгляд, пояснил:

— Ты ведь как-то выразила желание поохотиться, не так ли?

— Да, но ты не должен… чувствовать себя обязанным…

— Когда-нибудь, Эхереш, — перебил он, — ты поймешь, что я повинуюсь лишь собственным желаниям. И сейчас хочу загладить вину за то, что с тобой так жестоко обошлись в моем доме.

Внезапно свирепое выражение лица смягчилось, и Джафар улыбнулся, нежной, бесконечно чувственной улыбкой.

— А теперь иди и переоденься, милая, во что-нибудь, более подходящее для прогулки верхом.

Мгновение поколебавшись, Алисон кивнула. Как хорошо после дней, проведенных за «подобающими женщине занятиями», вновь почувствовать дуновение свежего ветра!

Она побежала наверх, радуясь, что проведет несколько часов вместе с Джафаром, и в этот момент совершенно забыла о тревогах и бедах, даже о Зохре с ее злобными проклятиями и мрачными предсказаниями.

Этот день она запомнит навсегда, станет хранить и беречь в сердце, вспоминать долгими вечерами, когда юность пройдет и неумолимая одинокая старость станет ее уделом.

Солнце светило ярко, в прохладном осеннем воздухе стоял смешанный запах конского пота и кедровой смолы. Джафар взял с собой на охоту только трех слуг, сокольничего, нескольких соколов и Алисон.

Она не разочаровала Джафара, поскольку много раз охотилась с соколами вместе с дядей Оливером, и поэтому без труда заслужила восхищение Джафара.

Точно так же, как он заслужил ее восхищение. Какое удовольствие — просто наблюдать за ним, быть рядом. При виде гордого берберского воина на неукротимом скакуне, держащего на рукавице золотоглазого сокола, у нее от восторга сжималось сердце. И, кроме того, Алисон не могла насмотреться на гордых птиц, высоко парящих в небе или неустанно преследующих добычу.