Во время войны с Наполеоном русские моряки больших успехов не имели. Неувядаемой славой покрыли они себя в Крымскую войну: имена адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина и матроса Кошки прочно вошли в нашу военную историю. Но… сражались они в основном на суше, ибо с началом военных действий Россия затопила свой Черноморский флот (остававшийся еще парусным, тогда как войска противника приплыли на паровых судах) и стала героически оборонять Севастополь. Мы никогда (к счастью) не сталкивались на море с настоящей морской державой – Англией (хотя в 70-е годы XIX века такая возможность не исключалась). Зато через полвека после Крымской кампании мы столкнулись с другой, по-настоящему морской, державой, после чего в наш лексикон прочно вошло слово «Цусима» и была сложена песня про крейсер «Варяг», который победы не одержал, но не сдался и был затоплен своей командой. Настоящей героической страницей в этой войне стала оборона Порт-Артура, но это опять сражения на суше, а не на море.

В Первой мировой войне российский флот активного участия не принимал, что способствовало распространению революционных настроений среди праздных матросов. И после февраля 1917 года появился новый социальный тип – революционный матрос, краса и гордость революции, гроза контрреволюции, но все же не прославивший себя в морских сражениях. Более того, большевистское правительство после Брестского мира постаралось затопить Черноморский флот.

У нас принято подчеркивать, что основные сражения Второй мировой войны велись на советско-германском фронте. Но забывали уточнить: сухопутные. Даже наибольший накал войны в воздухе, по-видимому, приходился на наших союзников – что же говорить о войне на море! Зажатый на Балтике и теснимый на Черном море Красный Флот мог осуществлять только тактические операции; один Северный (и в меньшей мере Тихоокеанский) выполнял стратегические задачи по проводке морских конвоев, но и его вклад в победу уступал вкладу союзников. Много героизма проявили подводники, в памяти народа остались подвиги морских пехотинцев, самоотверженно защищавших прибрежные территории. Но ведь и это не морские сражения!

Это не надо понимать так, что вроде как флот нам не нужен, а тем более – как попытку опорочить моряков. Но мы должны трезво учитывать свои возможности и наш менталитет, чтобы не потратить усилия впустую. Да, современный флот – это атрибут великой державы. Но из Второй мировой войны единственная держава – США – вышла с большим флотом, чем тот, с которым она в нее вступила. Даже Великобритания не смогла восполнить понесенные потери строительством новых кораблей. Вот США и показали себя настоящей морской державой, а всем прочим участникам войны на море можно сказать: зачем ввязываться в морские сражения, не имея достаточного судостроительного потенциала? (А вот другой пример: один уральский завод выпустил пушек больше, чем вся нацистская Германия, что подтверждает боевую квалификацию русских людей на суше.) Ударная сила наших сухопутных войск – воздушно-десантные войска, а американской армии – морская пехота. Наша же морская пехота – настолько диковинный для нас род войск, что еще недавно даже не было училища, где готовили бы для нее офицеров, – их брали из курсантов-десантников. Надо полагать, что и в американской армии «воздушная пехота» вряд ли так популярна, как морская. Основу стратегических ядерных сил США составляют атомные ракетоносцы, наших – шахтные баллистические ракеты (неслучайно США настойчиво добивались ратификации Россией Договора СНВ-2, что давало бы им громадные преимущества в военной области). Короче, куда ни кинь – всюду выпячивается сугубо сухопутный «клин» наших Вооруженных сил. Сталин, увлекавшийся флотом, еще перед войной наметил грандиозную программу военно-морского строительства, но и у него не получилось стать «владыкой морей». Стоит ли нам во что бы то ни стало к этому стремиться?

Посмотрим на карту. Балтийский и Черноморский флоты, по сути, потеряли свое значение. На Балтике остались порты Кронштадт и Калининград; но даже если бы у нас были базы в Таллине или Риге, все равно война на Балтике – это не война в Мировом океане. Наращивать же флот в замкнутом Черном море, которое практически все простреливается из береговых орудий и ракетных установок, с базой в Севастополе, которую у нас вот-вот оттяпает Украина, идея, вообще смахивающая на вредительскую. (Когда слышишь сетования, что вот-вот на Черном море появится флот НАТО, хочется сказать: хорошо бы он весь туда вошел – тогда при необходимости его можно будет уничтожить одним ударом.) Принятое у нас решение о создании «Северного стратегического пояса» означает, что теперь именно Северный флот станет основой наших Военно-морских сил, и это правильно, там – настоящий океан. Перспективен и Тихоокеанский флот – при условии, что основной его базой станет не Владивосток, а, скажем, Петропавловск-Камчатский, а это – грандиозная работа, которую можно выполнить лишь в русле новой волны освоения русскими Дальнего Востока.

Итак, нам нужен Военно-морской флот – и авианосцы, и атомные подводные лодки, но развиваться флот должен не в порядке каких-то отдающих гигантоманией кампаний, не в подражание другим великим морским державам, а в соответствии с потребностями нашей обороны – и без «больших скачков».

Но у проблемы нашего флота есть и еще более глубокий смысл. Кто-то из американцев так определил этапы мировой цивилизации: римляне покорили мир, потому что построили дороги; англичане – потому что построили морской флот; американцы – потому что создали мощную авиацию; русские – потому что покорили космос. Космос! Вот слово, которое выражает прорыв русского народа в борьбе за достойное место в мире! Проложив дорогу в космос и закрепившись там, мы сразу оказались настоящей сверхдержавой. Наше будущее – это прежде всего войска воздушно-космической обороны. И привлекать все внимание нации к проблемам морского флота, сколь бы велика ни была его важность, – по меньшей мере недальновидно.

Напомню, что «год 300-летия российского флота» – это еще и год 35-летия первого полета человека в космос. А ведь у нас его практически не отметили! Почему? Не потому ли, что морской флот в наибольшей степени несет на себе «старые добрые традиции» императорской армии (даже замена флага началась с флота)? А космическая индустрия – это чистое достижение Страны Советов (столь многим влиятельным силам так ненавистной), куда ни царя, ни «носителей русской традиционной культуры» не пришьешь ни с какого боку. Для нашего народа трагедия «Бурана», «зарезанного» уникального космического корабля, а затем и затопление орбитальной станции «Мир», – морально гораздо более болезненные удары, чем нелады с Военно-морским флотом.

Ведь к 1985 году СССР подошел как самая могущественная в военном отношении держава на планете, и именно благодаря Космическим войскам, своему ракетно-ядерному оружию. США оставались самой мощной военно-морской державой, и по числу ядерных боеголовок могли соревноваться с СССР. Но это касается количественной стороны дела. А вот с качеством у американцев дело обстояло неважно, им до нас было очень далеко.

Михаил Полторанин, бывший вице-премьер и министр информации в первом правительстве Ельцина, – человек весьма информированный и компетентный в этих вопросах, потому что именно ему было поручено проинвентаризировать архивы совершенно секретной документации, доставшейся РФ от СССР. Вряд ли кто другой видел столько этих секретнейших документов. Вот что он пишет в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте» (М., 2011) о советском ракетно-ядерном оружии.