Он взглянул на Тави.

— Ты мне не нравишься, Сципио. В отличие от Макса. И я задолжал ему. Вот почему я пришел сюда. Я хотел примирения. Я думал, что мы могли бы… — Он пожал плечами. — Провести какое-то время вместе, не возвращаясь в Антиллус. Мать сказала мне, что собиралась извиниться перед ним за то, как относилась к нему.

Тави почувствовал прилив гнева при упоминании о мачехе Макса. Собиралась извиниться. И снова попыталась его убить.

Тави был убежден в том, что мнение Крассуса было каким угодно, только не объективным. Он был уверен в том, что молодой Рыцарь и мысли не допускал о том, что его мать намеревалась убить Макса.

Тави полез в карман и достал оттуда шелковый кошель, сумев не заметно вытряхнуть из него небольшой красный камень. Камень остался в кармане. Он протянул кошель Крассусу.

Крассус принял его и тихо сказал.

— Я мог бы донести об этом Капитану.

— И я тут же вспомнил бы о том, что здесь нет ни одной лестницы, — беззлобно ответил Тави. — Но, думаю, мы и так достаточно усилий потратили впустую на сегодня.

Крассус подбросил пустой кошель на ладони несколько раз и убрал в карман.

— Возможно, мне нужно было просто попросить тебя отдать его.

Тави нахмурился и сказал.

— Извини за, эээ, твое лицо.

Крассус покачал головой.

— Сам виноват. Я напал на тебя. Скрутил руки. — Он притронулся к своему носу и вздрогнул. — Где ты научился так драться?

— У Маратов, — ответил Тави. — Пойдем. Я уже опоздал. И мы оба будем при деле сегодня ночью.

Крассус кивнул и они направились к лагерю.

Они не прошли и двадцати шагов, как ярчайшая из всех виденных Тави вспышек красного света озарила затянутое облаками небо, протянувшись от через всё небо и обратно, нахлынув и отступив как невообразимо быстрая волна.

— Вороны, — произнес Тави, глядя на небо.

И тут ночь взорвалась ослепительным белым светом и громом такой силы, что Тави, сраженный стеной звукового цунами, почти потерял равновесие. Ему едва удалось удержать Крассуса от падения.

Это длилось не дольше удара сердца, затем громоподобный звук утих, оставив звон в ушах, в то время как полоса света всё еще горела в его ослепленных глазах, не давая возможности различать цвета.

Его глазам потребовалось какое-то время, чтобы снова привыкнуть к темноте, а ушам — чтобы избавиться от звона — даже больше. Его инстинкты вопили об опасности, он заторопился вперед как только мог, чтобы вернуться в город к укреплениям Легиона. Несколько ошеломленный Сэр Крассус следовал за ним.

Укрепления были в огне. Тави слышал крики раненых и ржание испуганных лошадей. Повсюду слышались вопли и плач, царило смятение.

Тави достиг палатки командования и как вкопанный остановился у входа.

Там, где располагалась палатка Цирила, теперь была огромная воронка с краями из почерневшей земли. Повсюду горел огонь. Тела — и части тел — были разбросаны среди руин.

Над головой прозвучал гром неестественного урагана, похожий на рык голодного зверя.

— Сципио! — Прокричал кто-то неистово, Тави обернулся и увидел, как Макс бежит через хаос.

— Что произошло? — В ужасе вскричал Тави.

— Молния, — задыхаясь ответил Макс. Он лишился половины одной брови, опалив голову, лоб и одна скула были в волдырях. — Стена молний, вороны ее забери. Ударила как будто молотом в двадцати шагах отсюда. Прямо в разгар совещания у капитана.

— Великие фурии, — еле выдохнул Тави.

— Фосс и целители сейчас работают с теми, кому удалось выжить, но выглядят они очень плохо. — Он сглотнул. — Похоже, нам придется признать, что в данный момент ты — единственный офицер, способный стоять на ногах.

Тави ошеломленно смотрел на Макса.

— Что ты имеешь в виду?

Макс мрачно оглядел результаты удара молнии и сказал:

— Я имел в виду, что отныне вы берете на себя командование Первым Алеранским, капитан Сципио.

Тави бросил своё одеяло и форменные штаны в дымящиеся развалины, где была командирская палатка капитана Цирила.

— Ладно, — сказал он Фоссу, усаживаясь на штаны. — Я готов это услышать.

— Капитан выжил? — сказал Фосс. Ветеран целитель выглядел опустошенным, и седина в его волосах и бороде выделялась более резко, чем это было накануне. — Не более. Не знаю, очнется ли он когда-нибудь. Не знаю, как много пользы от него будет, если он все же очнется.

Тави хмыкнул и постарался сохранить спокойное и отстраненное выражение лица. Он не был уверен в том, насколько хорошо он это делает.

Врать тёте — это не то же самое, что делать вид будто ты спокоен и компетентен, когда всё, что он действительно хотел сделать, это бегать, истошно крича, и пытаться спрятаться где-нибудь.

Вокруг него Легион продолжал готовиться к битве. Кричать и прятаться — это не выход.

— Первое Копье будет на ногах через час или два, — продолжал Фосс. — Старому Маркусу повезло. Он вышел из палатки, чтобы принести больше кружек для чая, когда это произошло. Максимус смог добраться до него, вытащил из огня. Он отделался несколькими шрамами.

— Кто бы сомневался, — сказал Тави.

Фосс показал свои зубы.

— Точно. — Он помолчал секунду, затем откашлялся и сказал:

— У нас есть еще двое выживших.

— Кто? — спросил Тави.

— Это вопрос, — сказал Фосс. — На который я не могу ответить.

Тави поморщился.

— Им придется сказать нам, если они очнутся. Ожоги довольно тяжелые. Выглядят как будто с них содрали кожу. Некоторым из них было так жарко, что расплавились куски брони. — Фосс вздохнул. — Я видел тяжелые ожоги. Но никогда настолько плохие.

— Скажите, — сказал Тави. — Вы видели леди Антиллус сегодня вечером?

Фосс долго молчал, пока он не ответил:

— Нет, сэр.

— Имеет ли это какое-либо значение, если бы она была здесь?

Фосс хмыкнул.

— Возможно. Может быть. Трудно сказать точно, сэр.

Тави кивнул и посмотрел на Макса, который торопливо шел к ним.

— Первое Копье выжил.

Макс начал улыбаться, потом встрепенулся, оказавшись в центре внимания, и отдал честь. Тави замер из-за неудобной формальности, но отсалютовал в ответ.

— По крайней мере, это уже что-то, сэр. — сказал Макс. — Вспомогательные силы готовы выступить. Четыреста всадников и восемьдесят разведчиков.

— А что насчет лошадей? — спросил Тави.