– Это означает, что я намерен ввести в свой дом жену.

А в глазах… безмерное спокойствие. Словно мы говорим о самых обыденных вещах, и то, что в качестве будущей хозяйки его резиденции рассматривается единственная кандидатура, не звучит в контексте.

– Мне жаль, что я не просила разрешения задать два вопроса. Уж очень хотелось бы узнать, кто та счастливица, что заставила ваше сердце неровно биться. Но я не смею просить о таком ко мне снисхождении и готова высказать свое мнение.

Я на миг опустила ресницы. Но не для того, чтобы не видеть направленных на меня взглядов – я их и так продолжала чувствовать. От сгустившегося напряжения мои блоки ощутимо вибрировали, грозя вырваться из-под ослабевшего контроля. А вот этого я ни в коем случае допустить не могла. И не только потому, что это усложнило бы и без того сложную ситуацию.

Прогуливаясь с Вилдором по дворцу, я позволила драконьим чарам коснуться своего спутника. Но не для того, чтобы всецело завладеть его вниманием, – его сила была настолько велика, что будь я самим властителем Тахаром, мне сложно было бы противостоять воле даймона. Нет, я всего лишь пыталась пробудить в нем родство крови, которое потянуло бы его туда, где могла находиться варидэ.

А уж насколько действенным оказался мой план, мне удалось убедиться довольно скоро. Поднимаясь на одну из башен, с которой, по его словам, открывался волшебный вид, я поймала отзвук магического провала. Того самого, который сама и предсказала, рассуждая о сильных защитных артефактах.

Так что никаких иных проблем со мной, кроме тех, к которым все уже начали привыкать, я допустить не могла.

– Я предпочитаю остаться под вашей, ялтар Вилдор, опекой. И единственное, о чем хочу вас просить, позволить мне встречаться со своими родственниками.

Ни удивления. Ни радости. Ни единого отблеска удовлетворения в черной бездне глаз. Лишь безграничное спокойствие.

– Вы приняли правильное решение, ваше высочество. И я не намерен ограничивать ваше пребывание на Дариане только своей резиденцией. Также я не против вашего общения с родственниками, в том числе и на территории талтарата.

Если только самая капелька задумчивости. Впрочем, назвать Вилдора глупым у меня язык не повернется. А то, что в этой ситуации выбора у меня в принципе не было, вряд ли может избавить его от сомнений.

– Талтар Маргилу, – обратилась я к отцу Ярангира, – надеюсь, мое решение не оскорбило ваших чувств. Меньше всего я хотела бы проявить по отношению к вам неблагодарность.

Я говорила с той искренностью, которую позволяли сложившиеся обстоятельства. Трудно сказать почему, но этот даймон был мне приятен. Впрочем, история его сына, на все готового ради своей возлюбленной, откладывала отпечаток на мое восприятие их семьи.

– Ни в коем случае, ваше высочество. – Лицо талтара было от меня скрыто, но я чувствовала: под лицевым платком он улыбается. И не только потому, что улыбались его глаза. Волна тепла и нежности, которой он окутывал меня, стала для меня хорошей поддержкой. – Вы все равно остаетесь для меня и спасительницей моего сына, и потомком моего брата. И вы можете полностью рассчитывать на меня.

Его последние слова прозвучали неоднозначно. И боюсь, понятно это было не только мне.

– Я вынужден прервать ваш обмен любезностями, – спрятавшись за щитами невозмутимости, разрушил возникшую на мгновение тишину Вилдор, – но нас уже ждут. Прошу вас, ваше высочество.

Вместо портала мы проделали довольно длинный путь по широким коридорам, украшенным фигурами застывших воинов, и лестницам, перила которых напоминали вышитое стразами кружево.

Шестеро воинов впереди. Затем сам Вилдор, отступив на шаг от которого следовала я, а за нами уже и все остальные. Закрывали нашу процессию еще шестеро из личной охраны ялтара.

Хотелось бы мне знать, к чему такие меры предосторожности. Из всей нашей компании оружие только у меня: маленький кинжал в изящных ножнах, служивший еще одним украшением для моего платья.

Или… я в очередной раз чего-то не понимала.

Новый поворот вывел нас в небольшой холл, привлекавший внимание не только большой белоснежной дверью, которая, похоже, вела в тот самый зал, где и будет проходить злополучный прием, но и количеством воинов, которые при виде своего правителя застыли, приветствуя его.

– Я прошу вас, ваше высочество, помнить обо всем, что я и Айлас вам говорили.

Его голос был высокомерен и холоден. И это отрезвило меня лучше любых увещеваний. И подтолкнуло к тому, чтобы слегка подправить ситуацию с моей покладистостью.

Это, конечно, не значило, что подобным образом я буду вести себя, как только предстану перед высшим светом Дарианы (чай, не взбалмошная девчонка, да и на самоубийцу вроде не похожа), но пока мы были еще почти одни…

– Вы про обряд предложения себя, мой господин?

И не дожидаясь, пока его глаза вспыхнут первозданным Хаосом, опустилась в низком реверансе, скрыв под ресницами удовлетворение. До того момента, как он получит возможность отыграться за эту реплику, должна пройти еще целая ночь. А чего только за это время может не случиться.

– И о нем тоже. – И, дождавшись, когда я поднимусь, буквально раня меня взглядом, в котором не было ни малейшего сомнения, что я выполню все, что он скажет, добавил: – Я прошу вас встать рядом со мной. Не стоит вводить в заблуждение моих подданных по поводу вашего места подле меня.

Это был… и шах и мат. Вряд ли можно было высказаться яснее о тех планах, которые он строил.

Вот только… прежде чем это делать, ему стоило узнать, что закалка моей личности проходила отнюдь не на Лилее.

– Простите, ялтар Вилдор, – на мгновение позволив показаться если не силе, то характеру, с подобной его холодностью прервала я поединок взглядов, – но в моем мире, впрочем как и в вашем, женщина сама в состоянии позаботиться о себе. И выбор мужа в большинстве случаев оставляет за собой.

Но в его глазах не заинтересованность, как я ожидала, а… обреченность.

Только не это…

– Какой мир дал вам жизнь, Лера? – забыв обо всех приличиях, дрогнувшим голосом спросил он.

Мне не удалось заметить, когда он поднял щиты, но судя по легкому покалыванию на моей коже, прежде чем задать свой вопрос, он их еще и укрепил, чему я не могла не радоваться.

– Я родилась на Земле, Вилдор. Если это вам о чем-нибудь говорит.

Говорило. И, похоже, о чем-то очень важном. Потому что впервые за все мое пребывание рядом с ним, он не смог справиться с собственными чувствами. Его глаза полыхнули болью, которую он не успел скрыть под блеском опустившихся ресниц. Его кулаки сжались, украшенными серебряной окантовкой ногтями впиваясь в кожу.

Но это продолжалось всего лишь краткий миг, спустя который он с какой-то внутренней усталостью, но вполне спокойно заговорил вновь.