– Согласна, – сказала я спокойно. – Я совершенно согласна с тем, что ничто не должно угрожать короне или даже просто волновать ее, особенно сейчас, когда взгляды всего мира направлены на королеву, празднующую свой юбилей. Об этом невозможно даже помыслить.

– Я рад, что вы готовы проявить благоразумие, – заметил он.

– Вопрос в том, готовы ли вы?

Я снова подняла связку бумаг.

– Это все документы, касающиеся моего происхождения. Здесь брачный сертификат моих родителей (свидетели, подписавшие этот документ, все уже мертвы). Здесь же запись о моем рождении, также подтвержденная человеком, уже скончавшимся. Все до единого люди, владевшие достоверной информацией об обстоятельствах моего рождения, которые могли бы под присягой указать личность моего отца, ныне мертвы.

– Все, кроме твоего отца, – вставил Эдмунд де Клэр.

– Думаю, мы можем быть уверены, что из его уст никто этого не услышит.

Я повернулась к сэру Хьюго:

– Все, что касается меня и представляет собой опасность для короны, находится в этом свертке.

Я специально подняла руку повыше и взглянула ему прямо в глаза, а потом бросила сверток в огонь. Мой дядя кинулся вперед, но не успел он добежать до котла, как Стокер, в соответствии с нашим планом, швырнул туда пузырек формальдегида; послышался звон стекла, и языки огня взмыли к потолку, чуть не касаясь его, вместе с огненным шаром вырвавшись из котла.

– Не стоило беспокоиться, – сказала я дяде. – Это формальдегид, самое горючее вещество в этой комнате. Бумаги были уничтожены в тот момент, когда он их коснулся.

Лицо де Клэра сделалось белым как полотно, им овладел шок от осознания масштабов такой утраты. И в этот момент он лишился рассудка. Он набросился на Стокера, пытаясь его задушить. Не ожидавший нападения Стокер не удержался на ногах и повалился на спину, увлекая за собой моего дядю. Стокер уперся коленом в грудь дяде и оттолкнул его с такой силой, что тот пролетел по воздуху и врезался в котел. Он оказался прямо над языками пламени и начал отчаянно размахивать руками, чтобы не свалиться вниз. Стокер быстро схватил его за жилет и потянул на себя, надеясь вытащить из огня, но было уже поздно. Полы его плаща попали в огонь и сразу же загорелись. Стокер сразу отпустил его, и де Клэр вновь навалился на котел.

Он попытался спастись от огня, двинувшись на непослушных ногах к окну, но пламя уже окутало его, как адский нимб. Он метался из стороны в сторону и, будто сломанный механизм, то останавливался, то несся дальше, мимо стола и полок, хватаясь за все, что попадалось ему на пути: мебель, чучела животных, шаткие стопки книг. Я предпочитаю думать, что ужас парализовал сэра Хьюго, потому что он был ближе всех и мог бы остановить моего дядю и сбить пламя. Но он стоял, не двигаясь, смотрел с открытым ртом, так же как и мы все, а Эдмунд де Клэр выбил окно и свалился в зеленые мутные воды Темзы. Мы услышали всплеск, когда он погрузился в воду, а потом наступила устрашающая тишина.

Воспользовавшись случаем, остальные ирландцы тоже попрыгали в воду через то окно, из которого бросился Эдмунд, и поплыли по реке. Ни сэр Хьюго, ни Морнадей не успели их остановить. Но бегство преступников оказалось не самой главной проблемой. От исступленного метания Эдмунда по мастерской огонь перешел на стопки бумаг и шкуры животных, и языки пламени быстро распространялись, захватывая в свои жадные лапы экспонаты, книги и газеты.

Стокер повернулся ко мне:

– Выходи скорей! Здесь сейчас все взлетит на воздух!

Ящики Уорда начали лопаться от жара, осколки стекла и химикаты полетели в разные стороны, чучела умирали второй раз, ведь опилки, которыми они были набиты (к тому же пропитанные легковоспламеняющимися растворами), вспыхивали вмиг.

Стокер подтолкнул меня к Морнадею, и инспектор все понял – он обхватил меня и потянул на улицу из горящего здания; сэр Хьюго следовал за нами. Когда мы выскочили наружу, то обнаружили, что все соседи выглядывают из окон: одни лица испуганные, а в других читается живой интерес – все поняли, что склад горит.

Я жадно глотала воздух, хоть и дымный, внимательно себя осматривая. Конечности и волосы не пострадали, но костюм был уже непригоден для носки – весь в саже и немного обгоревший по подолу: по пути я задела юбкой стопку горящих естественно-научных журналов.

Я повернулась к Стокеру и поняла, что его рядом нет. Я успела заметить, как он вновь скрылся в горящем здании.

– Стокер! – закричала я. – Что ты делаешь?!

Уже скрываясь в дыму, он обернулся:

– Иду за своим чертовым псом!

Меня охватил ужас, а Морнадей и сэр Хьюго уже выводили меня подальше от огня, на чистый и свежий вечерний воздух, где нас ждали их люди. Они были в простой одежде, а не в полицейской форме. По приказу сэра Хьюго они принесли пледы и налили нам виски из карманных фляжек, непрестанно спрашивая, не нужно ли попытаться вызвать пожарную бригаду. Сэр Хьюго распорядился не вызывать. Он совершенно спокойно взирал на то, как горело здание: губы сомкнуты, на лице выражение полного удовлетворения. И я понимала, почему. Это было наилучшим решением проблемы с Эдмундом де Клэром. Судебный процесс, связанный с убийством барона, означал бы публичность. А сейчас Эдмунд де Клэр просто исчезнет в водах Темзы, и его дело испарится вместе с ним. Неизвестно, блефовал ли он, заявив, что целая толпа его людей поджидает нас на улице, или говорил правду. Во всяком случае, никто из них не появился, и в других обстоятельствах меня бы повеселила мысль, что Эдмунд де Клэр сумел обмануть главу Скотланд-Ярда.

Я прекрасно знала, как поколебать хладнокровие сэра Хьюго.

– Ну что, довольны, что дом Стокера сгорел? – спросила я, даже не пытаясь скрыть язвительность в голосе.

– У меня есть проблемы посерьезнее, – ответил он с раздражающим спокойствием. У него была аккуратная бородка вроде тех, что носили Стюарды, и он поглаживал ее, без сомнения, с удовлетворением.

Я криво усмехнулась.

– Ах да, вам нужно отправить своих людей прочесывать эту часть Темзы в поисках тела Эдмунда де Клэра, но они все равно ничего не найдут. В этом месте река очень мелкая. Позволю себе заметить, он придумал неплохой способ, чтобы сбежать от вас.

К моему неописуемому удовольствию, сэр Хьюго вздрогнул.

– Мелкая?

– Мне кажется, достаточно глубокая, чтобы он мог спрыгнуть, ничего себе не повредив, но не настолько, чтобы представлять реальную угрозу для жизни; там не утонешь, – продолжала я. – У него есть катер, вы знаете? Может быть, он и не лучший преступный ум, но любой человек с крупицами здравого смысла должен был как-то позаботиться о том, чтобы обеспечить себе пути отступления с нашей милой сегодняшней встречи. А какой можно придумать путь лучше, чем по реке? Кажется, вы этого не ожидали. А с такими помощниками, как Тихий Джон и двое других бандитов, подозреваю, он сейчас уже отплыл на приличное расстояние.