— Сочувствую! — прохрипел Меняющий Форму из-за моей спины. Бархатный колет на его плечах уже начал дымиться. — Только давайте вы потом пообщаетесь, уважаемые?.. В другом… месте…

Он закашлялся. Фелан торопливо шагнул в сторону, освободив дорогу:

— Идите! Кратчайший путь наверх я расчистил — прямо по коридору и направо, дверь с зеленым крестом. За ней будет лестница.

— А маг? — вовремя вспомнил я. — Тут был маг! Вы его… это самое…

— Пока нет, — хмыкнул человек-костер. — Подпалил слегка, для острастки, и в соседнюю с вашей камеру загнал. Огнем, конечно, да иглоносами — в мордобое я не силен. Добить?

— Ни в коем случае! Он под моей личиной таких дел наворотил, что…

— Ясно. Придержу до победного. Уходите! Огня не страшитесь, он вас не тронет. И Змей тоже — я задержу.

— Спасибо!

Я поспешил следом за отчаянно кашляющим Коди, на ходу оглядывая разоренное логово Змей. Стены его были обуглены, в воздухе плавал дым. Ну и навел же Фелан тут шороху! Прямо сказать — очень кстати. Змей мне не жалко, поделом, а без чужой помощи мы бы не справились.

Я бросил прощальный взгляд на самого огненного из всех огненных магов, что когда-либо мог себе представить, и ринулся вперед по коридору, навстречу свободе…

В подземном каземате, как выяснилось, мы проторчали долго — было уже позднее утро. Оказавшись на поверхности (к сожалению, все еще в Мертвом Эгесе, а не в живом), я оценил шансы проникнуть в город без арбалетного болта во лбу и понял, что рассчитывать могу только на чудо. Я — беглый офицер, Коди — вообще фений! И перекинься он хоть моим родным папочкой, дело не выгорит — на границе тоже не идиоты сидят. Да еще и такой аврал по всем заставам! Поэтому пришлось импровизировать…

К Третьей заставе мы даже соваться не стали. Сразу рванули на родную мне Восьмую, в надежде, что в дневном карауле окажется хоть кто-то из моих приятелей. Или немногих подчиненных. Или просто знакомых ополченцев. Лучше бы, конечно, Блэйр, но тут уж как повезет. Пешком, наверное, мы бы часа полтора тащились, но если у тебя под рукой Меняющий Форму, зарекомендовавший себя как вполне сносный скакун… Собственно, Коди и был солью всей этой авантюры. Поломался, конечно, поорал, что у него до сих пор спина отваливается, а мне пора худеть, но личину все-таки сменил.

И когда мои сослуживцы, издали взявшие на прицел одинокого всадника, узрели перед воротами нашей заставы опального капрала Иассира, верхом на белоснежном единороге и с улыбкой во все лицо… о, таких ошалелых рож я в жизни своей не видел! Кто-то, кажется, даже арбалет себе на ногу уронил. А уж отпавшие челюсти всем караулом придерживали, клянусь богами!

На что в общем-то ваш покорный слуга и рассчитывал.

Не дав беднягам опомниться, я приподнялся на спине единорога, выхватил из-за пазухи свернутую трубочкой карту Змей (в отличие от клеймора ее у меня не забрали) и рявкнул на всю заставу, подражая голосу генерала Ференци: «Срочное донесение! Лично в руки командующему округом! Фении перешли в наступление!!!» После таких новостей вкупе с моим триумфальным возвращением дорогие сослуживцы открыли ворота, не пикнув. Я так думаю, больше от неожиданности. Хотя отцовский рык я тоже изобразил весьма натуралистично, а от него, говорят, и сам маршал Буриан иногда вздрагивает… Одним словом, Восьмую заставу мы взяли с кавалерийского наскока, без боя!

Вы не подумайте, порубежники не все такие впечатлительные. Да и у караульных, что меня впустили, шок быстро прошел… Но к этому времени наша парочка уже успела вихрем пронестись сквозь строй казарм, оставить позади глотающих пыль вахтенных у будки на въезде в город и ворваться в Эгес. Как мы летели-и-и!.. Громя лотки уличных торговцев, давя зазевавшихся прохожих, пугая лошадей… Мимо размытыми пятнами мелькали дома, в спину неслись изумленные вопли и громкие проклятия, но мне было не до красот и извинений. Потом, все потом! Сейчас важно одно — успеть…

Отцовский дом стоял на главной улице, в самом конце, напротив городского парка. У ворот скучала пара бойцов. К счастью, давно мне знакомых.

— Генерал у себя? — выдохнул я, осадив хрипящего Коди у самой кованой решетки.

Охрана вытаращила глаза:

— Айден?!

— Айден, Айден… — Не размениваясь на приветствия, я спрыгнул наземь. — Так у себя или нет? Дело спешное!

— Его превосходительство дома. Но…

— Замечательно! — Я хлопнул единорога по взмыленной шее и, проскочив мимо караульных, бросил через плечо: — За лошадкой приглядите. И напоить бы неплохо… До скорого, парни!

— До скорого… Айден, стой! Погоди! К генералу нельзя, у него…

Окончания фразы я уже не расслышал. Единым духом пересек лужайку, взлетел на высокое крыльцо особняка и, кивнув раззявившей рты внутренней охране, что грелась на солнышке у двери, ворвался в холл.

— Генерал Ференци!

Дом был тих. Его превосходительство жил один и слуг держал мало. Ну ладно! Небось не заблужусь и без дворецкого. Так, отец поднимается рано, с рассветом, и завтракает тогда же… Значит, он либо в кабинете, либо в гостиной.

Однако, к моему большому удивлению, ни там, ни там генерала не обнаружилось. Странно. Ведь он же дома. Нахмурившись, я развернулся по коридору обратно к лестнице на первый этаж, сделал несколько шагов и замер. Одна из высоких дверей была приоткрыта, а из-за нее доносились неразборчивые мужские голоса. Спальня? Ну точно, отцовская спальня! Только откуда там взяться посторонним? И… не случилось ли чего?!

— Папа! — Мало соображая, что вообще несу, я рванул на себя ручку двери и ввалился внутрь. — Папа, ты здоров?! Ты в порядке?! Я сейчас тебе все… Уп! Д-добрый день, в-ваша светлость…

В спальне царил полнейший кавардак: кровать не застелена, по ковру разбросаны бумаги, на столике — кофейник и несколько грязных чашек. В кресле у камина, свернувшись калачиком, дрыхнет какой-то парень в черном балахоне. Рядом склонился над одним из открытых ящиков бюро генерал Ференци Шандор. Как всегда, подтянутый, в мундире и совершенно здоровый.

А у окна, держа в левой руке бокал с водой, а в правой — аптечного вида пузырек, стоит Калнас Конрад, великий кнес де Шасвар, и, сосредоточенно шевеля губами, отсчитывает капли…

Положа руку на сердце, если бы понятие «проглотить язык» было не просто фигурой речи, я бы в ту же секунду им и подавился! Запоздало вспомнились слова солдата у ворот: «К генералу нельзя, у него…» Боги! У отца в гостях сам великий кнес, отец Матильды, а я… я врываюсь сюда без доклада и стука, обросший, грязный, в изгвазданном мундире, да еще и с диким воплем «папа!».

Ай молодец, капрал Иассир! Позориться — так на всю катушку!

— И вам доброго дня, господин унтер-офицер, — чуть приподнял бровь высокий гость, отрываясь от своего занятия. — Входите, не стойте в дверях. Шандор, похоже, тебе не показалось…

— Айден! — Отец, резко выпрямившись, упустил из рук стопку каких-то конвертов и шагнул мне навстречу. — Айден, это ты?