взгляд и ждали, когда Чу Ваньнин примет решение.

Их пререкания на самом деле не имели никакого значения. Когда пришло время распределять комнаты, все заткнулись и стали ждать распоряжений Чу Ваньнина.

Чу Ваньнин сделал паузу, прежде чем сказал:

— Есть только две комнаты, кто из вас...

Он колебался, чувствуя себя немного неловко. Как ему это сказать?!

«Кто из вас хочет быть со мной?»

Это звучит слишком беспомощно и жалко даже для него. Совершенно не соответствует обычной манере поведения старейшины. Что тогда он должен сказать?

«Мо Вэйюй, ты идешь со мной!»

Как-то это...

Забудь!.. Добавить к картине булаву и тигровую шкуру — и он ничем не будет отличаться от какого-нибудь бандита, умыкнувшего юную деву из хорошей семьи. Чу Ваньнин был уважаемым образцовым наставником, он должен был всегда думать о своем лице.

Кроме того, с той самой ночи в Павильоне Алого Лотоса они оба все еще чувствовали себя неловко и избегали оставаться наедине.

Лицо Чу Ваньнина оставалось бесстрастным, но тысячи мыслей пронеслись в эти секунды в его голове. Прошло довольно много времени, прежде чем, спокойный и собранный, он поднял подбородок и слегка кивнул в сторону Сюэ Мэна:

— Сюэ Мэн, будешь жить со мной.

Сюэ Мэн: — ...

Ослепительная улыбка сошла с лица Мо Жаня.

Он действительно надеялся, что Сюэ Мэн будет жить с Чу Ваньнином, чтобы он мог провести ночь с Ши Мэем. Но услышав, что Чу Ваньнин предпочел выбрать Сюэ, а не его, Мо Жань почему-то очень разозлился.

Он совершенно не осознавал, что сейчас был похож на борзого бездомного щенка, который не знает, насколько высоки небеса. Однажды этот щенок встретил человека, который был не особо ласков к нему, но каждый день бросал ему кость. Вот только бродячий щенок не любил этого подлого парня. Он грыз кость, а когда наедался, облизывался и лаял на него. Он вообще не считал этого человека своим хозяином.

По какой-то неизвестной причине однажды этот человек вышел с миской в руке, но в ней больше не было кости, к которой щенок так привык, а лежали семена проса. Красивая птица с ярким оперением слетела вниз, уселась человеку на плечо и, преданно взглянув на него своими глазами-бусинами, нежно погладила клювом его щеку. А человек терпеливо держал миску с просом, поглаживая птицу, пока она клевала зерна. Бродячий щенок был ошеломлен.

В конце концов, он был так уверен, что Чу Ваньнин всегда выберет именно его...

Автору есть что сказать:

Высокомерная и самовлюбленная собака впала в немилость! Хозяин больше не хочет тебя! Хозяину теперь нравится играть с птицей! (Эй, не корми ее!) Хозяин скорее будет играть с ней, чем с тобой! Вот и вой теперь!

Глава 35. Этот достопочтенный поскользнулся 18+

 В ту ночь Мо Жань сидел и смотрел в стену, подперев рукой щеку.

По другую сторону этой стены была комната Чу Ваньнина и Сюэ Мэна.

Ши Мэй любил чистоту, поэтому он оставил аккуратно сложенную одежду на кровати, а сам спустился вниз, чтобы попросить служителя принести горячую воду для купания.

Стены гостиницы были слишком тонкими. В тишине комнаты Мо Жань мог слышать слабые звуки из соседней комнаты.

Чу Ваньнин, казалось, что-то сказал, но он не разобрал слова. Зато голос Сюэ Мэна расслышал хорошо. Громко и ясно тот сказал:

— Кажется, немного туго.

Уши Мо Жаня, как у собаки, встали торчком и слегка шевельнулись.

Через стену маленький Феникс сказал:

— Учитель, больно?

— Я в порядке, можешь продолжать.

— Я буду нежен, дайте мне знать, если будет больно.

— Ты слишком много болтаешь. Делай или не делай.

Глаза Мо Жаня тревожно расширились.

«Что-о-о-о?!..»

Конечно, между этими двумя не могло быть ничего такого, но что это за разговор? Чем они там занимаются?

Уши щенка практически прижались к стене. Послышался слабый шорох одежды. Стоило чуть-чуть напрячь слух, и он смог даже расслышать сдавленные стоны Чу Ваньнина.

Он слышал, как этот мужчина издавал подобные звуки в постели бесчисленное множество раз. Его Учитель всегда старался сдерживаться. Даже когда ему было очень хорошо или очень больно, он только сильнее прикусывал нижнюю губу, пока на глаза не наворачивались непролитые слезы. И тогда всё, что нужно было сделать Мо Вэйюю, — это надавить чуть сильнее, чтобы вырвать эти легкие вздохи из его горла...

— П-подожди… — голос Чу Ваньнина был низким и грубым. — Не надо… не трогай... там.

— Хорошо, — голос Сюэ Мэна дрогнул, затем он тихо спросил, — может… Учитель сделает это сам?

Что за грязный разговор? Где не трогать? Что он будет делать сам? Чем они там занимаются?!

Лицо Мо Жаня потемнело.

К тому времени, как он осознал, что делает, Мо Вэйюй уже стучал в соседнюю дверь.

Изнутри донесся подозрительный шум. Лицо этого щенка потемнело еще больше. Он набрал полную грудь воздуха:

— Учитель, вы...

Дверь со скрипом отворилась.

В полном облачении Сюэ Мэн стоял на пороге, все еще держа в руке кусок окровавленной марли. Он прищурился, озадаченно глядя на Мо Жаня.

— Что с тобой случилось, что ты прибежал сюда посреди ночи и орешь, будто споткнулся о привидение?

Рот Мо Жаня открылся, потом глупо закрылся. Его взгляд скользнул мимо Сюэ Мэна. Туда, где Чу Ваньнин сидел за столом, заставленным целебными мазями и бинтами.

— Так ты...

Сюэ Мэн продолжал зло смотреть на него:

— Делаю перевязку, конечно. Раны на плече Учителя еще не зажили. Бинты не меняли несколько дней, и некоторые раны снова загноились.

Мо Жань тупо спросил:

— Что… тогда что было «слишком туго»?

— Слишком туго? — Сюэ Мэн немного подумал, сдвинув брови. — О, так это бинты. Повязки слишком тугие, некоторые так приклеились кровью к ранам, что почти не отрывались.

Внезапно он замолчал и с подозрением посмотрел на Мо Жаня.

— Ты подслушивал?

Мо Жань закатил глаза и попытался спасти свое несчастное лицо:

— Стены здесь такие тонкие, что можно услышать даже дыхание, если прислониться ухом. Проверь сам, если мне не веришь.

— О, в самом деле? — Сюэ Мэн кивнул, но через мгновение понял, что что-то не так. — Подожди, откуда ты знаешь? Ты подслушивал, прислонившись к стене?

Мо Жань не знал, что сказать. Зато Сюэ Мэн не стеснялся в выражениях.

— Мо Вэйюй, ты, оказывается, извращенец!

— Кто знает, что за закрытыми дверями