– Вдруг мы найдем медведя? – спросил Малькольм. – Что будем делать тогда?

– Ну-у, – протянул Рэйт, – драться-то с ним не надо. Просто отпугнуть. Поэтому не вздумайте его окружать – оставим ему путь к отступлению. Потом кольнем мишку копьем и пошумим. Если погонится за кем-нибудь из нас, другие подбегут и отгонят зверя копьями. Он наверняка удерет.

– Просто направлять и тыкать, верно? – уточнил Малькольм.

– Ага.

Вспомнив, как Бурая разделалась со стаей волков, а потом стала ломиться в каменную дверь, унюхав за ней людей, Персефона усомнилась, удастся ли им отогнать медведицу. Бурая любит полакомиться человечинкой.

«Будь ты проклят, Коннигер! Почему ты не сказал им правду? Как ты мог их отпустить?»

Минна вскочила. Вместо того чтобы помчаться вперед, она зарычала. Сзади послышался треск сучьев и шорох листьев, потом из темноты появились люди.

И тут Минна резко дернулась. Персефона отвлеклась на шум и ослабила хватку, кожаный ремень выскользнул из рук, и волчица исчезла в темноте.

– О, клянусь Мари, Персефона! – вскричал запыхавшийся Коннигер. – Ну ты и заставила нас побегать!

– Коннигер? – удивилась она, увидев его среди группы подошедших мужчин.

– Не ожидала меня увидеть? – спросил вождь, выходя между расступившимися Дэвоном, Риглзом и остатками клана Нэдак.

Длинные волосы Коннигера, обычно завязанные сзади, растрепались по плечам. Персефона знала его много лет, но в лесной тьме он сам на себя был не похож. Коннигер держал копье, на руке у него висел щит с огромной зубчатой звездой из меди по центру.

– Я думала, ты отказался нам помогать.

– Он здесь не за этим, – сказал Хэгнер, выходя на лунный свет. Он завернулся в ли-мору и держал копье в левой руке. Похоже, отряд бежал всю дорогу: лицо Хэгнера заливал пот. Все тяжело дышали. Хэгнер отделился от Коннигера и остальных, крепко сжимая копье. – Он пришел, чтобы убить тебя.

– Что?!

– Эх, Обрубок, плохое ты выбрал время, чтобы переметнуться, – с отвращением заметил Коннигер, сокрушенно качая головой.

– Что происходит? – спросила Персефона.

– Коннигер рассказывает направо и налево, что ты в союзе с фрэями, – пояснил Хэгнер, восстанавливая дыхание. – Якобы ты велела сжечь Нэдак и Дьюрию, чтобы вызвать кризис, для выхода из которого потребуется избрать кинига и украсть власть у Коннигера и остальных вождей кланов.

– Да он ошалел!

– Еще он заявил, что ты подстроила смерть своего мужа: приказала охотникам убить Рэглана и свалить все на медведя.

– Что за ерунда! Хэгнер, ведь ты был там и дрался с медведем. Он даже руку тебе оторвал!

Хэгнер покачал головой.

– Нет. Медведь ни при чем.

Персефона захлопала глазами.

– Что?!

– Персефона, твой муж отлично сражался. – Хэгнер поднял обрубок руки. – Только со всеми нами ему было не справиться…

Она уставилась на Хэгнера. Ночной ветерок вметнул листву, пятна лунного света задвигались. В повисшей тишине Хэгнер продолжил свой рассказ:

– Именно Коннигер послал меня, Сэккета и Эдлера тебя убить. Он долго ждал второго шанса, чтобы устроить несчастный случай, но ты не покидала далль. Убивать же в его стенах было рискованно. И он рассказал тебе про Сури и Мэйв. Надеялся, что ты последуешь за ними, и тебя тоже убьет медведь.

– Луна на него так действует, что ли? – поинтересовался Рэйт, медленно передавая Персефоне ее копье, которое она приняла дрожащими руками.

– Эдлер, Сэккет, Крир, Холлиман… Все они мертвы.

– И что с того?

– Именно они помогли убить Рэглана! – Хэгнер плюнул в сторону Коннигера. – Крира вовсе не медведь задрал! Неужели ты думал, что я поведусь? Мой черед «встретиться с Бурой» был лишь вопросом времени.

– Значит, ты не так глуп, как кажешься, – протянул Коннигер. Он сделал большой глоток, опустил бурдюк, утер губы и покачал головой. – Хм, нет. Беру свои слова обратно. Умнее было бы просто сбежать. Тогда бы ты выжил.

– Я помогу вам драться, – пообещал Хэгнер Персефоне. – И когда мы вернемся в далль, я смогу подтвердить твои слова и объяснить, что произошло. Расскажу всем, как Коннигер предал Рэглана. И что убить его приказала не ты, а он. Взамен тебе лишь нужно даровать мне прощение за участие в происках Коннигера.

Помогу вам драться… Персефона покрепче сжала копье Мэта. Неужели придется драться? Их так много. Она умрет прямо здесь, прямо сейчас… Да и Рэйт с Малькольмом тоже.

Персефона прикинула, не удастся ли их разжалобить. Она знала большую часть присутствующих, многих с детства. Может, если объяснить, что Коннигер лжет… Нет, не сработает. Наверно, Коннигер пообещал им лучшие земли, дома и женщин на любой вкус. Вот почему Мойю назначили Хэгнеру. Она стала бы ему наградой.

– Значит, вот каков твой грандиозный план, Обрубок? – Коннигер расхохотался. – Так себе план!

Он швырнул бурдюк Риглзу и без предупреждения ударил Хэгнера краем щита. Хэгнеру пришлось блокировать удар копьем, глухо звякнувшим о щит. Также ему пришлось открыться, чем вождь Далль-Рэна не преминул воспользоваться и тут же вогнал каменный наконечник копья Хэгнеру под ребра.

Персефона с ужасом смотрела, как Коннигер надавил и провернул копье. По древку побежала кровь. Обрубок все еще стоял, будто его тело было не в силах осознать, что он мертв. Впрочем, вскоре до него дошло, и Хэгнер рухнул в заросли папоротников. Он взглянул отчаянными, полными слез глазами сначала на Персефону, потом на Коннигера. Убитый задохнулся, зашелся в конвульсиях, сплюнул кровь и затих.

Коннигер посмотрел на него сверху вниз.

– Обрубок, ты всегда был сплошным разочарованием! Впрочем, в одном ты не ошибся. Тот медведь был просто обязан убить и тебя тоже…

* * *

Сури с Мэйв сидели в дальнем конце пещеры, прислонившись к стене. Солнце давно зашло, зато светила полная луна, бросая на пол пятна бледного света.

– Сури, хочу поблагодарить тебя за помощь. – Мэйв сидела на коленях, подавшись вперед, и с широко распахнутыми глазами наблюдала за входом в пещеру. – Ты даже не представляешь, как это для меня важно! Я долго страдала! Считала, что боги меня прокляли, что они меня наказали. Мне было все равно. Я заслужила кару, но как они могли наказывать мою дочь, мою маленькую девочку, ни в чем не повинную…

Мэйв утерла слезы и высморкалась.

– Как они могли так с ней поступить? Конечно, я виню себя. Зря я вернулась в далль. Надо было бежать! Когда я узнала, что задумал Коннигер, следовало схватить сумку с едой и бежать в Мэнахан. Наверное, этого Мари и хотела. Поэтому и прокляла меня за трусость. Я позволила забрать свое дитя и оставить его в лесу! Я уже не боюсь. Впервые за долгие годы ты подарила мне надежду! – Мэйв взяла Сури за руку и пожала. – Большое тебе спасибо! Теперь я могу умереть спокойно. Я знаю, что получу прощение, если мне снова доведется увидеть ее лицо. Мне лишь нужно знать, что с ней все будет в порядке, что она будет свободна и вне опасности.