— Да что ты говоришь… — процедил я, быстро поворачиваясь на 180 градусов и ловя в прицел возникшую словно бы из ниоткуда фигуру.

Бах! С первого же выстрела! И еще одна мишень разнесена на куски, а звона у меня в ушах добавилось…

Чую, сегодня меня ждет очень занятный и активный день…

* * *

Со стороны я наверняка смотрелся как самый заправский маньяк — взлохмаченные волосы, льющийся пот, совершенно стеклянные глаза и пластиковый меч в руках. Которым я с остервенением колотил по манекену, повторяя как заведенный:

— Корпус, шея, плечо, голова, корпус, бедро…

Уже изрядно затуманенный мозг выдавал цели для атаки в совершенно произвольном порядке, чем обеспечивал разнообразие в ударах. До боли в стертых в кровь руках я молотил по манекену со всей дури, пытаясь вложить в удары всю свою усталость и задолбанность за последние несколько дней. Мало того что меня все так же продолжали гонять по общей физической подготовке и заставляли постоянно заучивать карту Фортресс-3, так теперь еще и на полигоне из меня весь дух выбивали. Уже второй день после него я приходил грязный, усталый, злой и до костей пропахший порохом и гарью. В школе от меня теперь самым натуральным образом шарахались, даже такие проверенные люди, как Айку, Тодо и Хираки, что уж говорить об остальных. Поцарапанная рожа, обломанные ногти и совершенно ошалевший взгляд — набор просто убойный. «Коктейль Молотова», блин…

А еще этот меч! Нет, казалось бы, самое трудное в обращении с ним — это удары, стойки и прочее… Но нет же! Даже простое его ношение оказалось занятием хоть и не слишком тяжелым, но зело муторным — то, что к твоему поясу прицеплена увесистая фиговина, довольно неудобно… А я же с ним теперь везде таскаюсь — в КРАФТ, в школе, дома, и снимаю только на спецзанятиях (типа беготни и стрельбы на полигоне) или на время сна, да и то в этом случае постоянно держу его под рукой. Со стороны глянуть — ну, чисто маньяк! Спит, а у самого под рукой меч и заряженный пистолет, того гляди ворвешься к такому, а он в тебя всю обойму, а потом еще и мечом, мечом…

Мечом, мечом. По манекену. Удар за ударом. Шея, корпус, плечо… Хорошо еще, что волдыри на руках начали заживать, причем довольно быстро — пичкают меня чем-то, что ли? Да нет, вряд ли… Хотя, я же в нашей столовой-то перекусываю, так что все может быть…

Из-за всей этой усталости даже с Рин некогда нормально позаниматься — приходится заставлять ее самой понемногу изучать материал, время от времени проясняя непонятные моменты и проверяя общие результаты. Вот и сегодня она сидела и со своим всегдашним равнодушно-отстраненным лицом изучала краткий справочник по холодному оружию. Ничуть не смущаясь того, что в такт моему безумному настрою в колонках грохотала жесткая и сильная мелодия «Scars of Sorrow» группы «Graveworm», густо сдобренная визгливыми воплями и лающими рыками. Самое то, если нужно кого-нибудь втаптывать в прах, рубить или убивать, — снос крыши должен был строго упорядочен и поддержан извне…

Не прекращая наносить удары по несчастному манекену, я начал бормотать себе под нос слова припева, как их всегда воспринимало мое ухо:

— Балтика три… A prisoner of hate… Балтика… There’s no escape…

Вообще-то, там, конечно же, пелось (гм…) совсем другое, но, хоть режьте меня, на слух это звучало именно так, и поэтому я пел (гм!):

Bound in a dream

A prisoner of hate.

Bound in hell —

There’s no escapе.

— …тише!

Хм?! Я повернул голову и увидел смотрящую на меня из-за приоткрытой двери и чем-то крайне недовольную Кусанаги. Неожиданно выражение ее лица изменилось, командир исчезла из поля моего зрения, дверь захлопнулась.

— Мэнэми, ты что-то хотела? — запоздало поинтересовался я.

В ответ — тишина. Ну и ладно…

Я недоуменно пожал плечами и вновь приступил к отработке ударов на манекене.

— Синтаро… — вновь послышался голос Кусанаги, но на этот раз на несколько тонов ниже.

— А? — невнятно промычал я, продолжая наносить удары. Голова, бедро, корпус…

— Синтаро, мы же, кажется, договаривались?!

— Да, конечно, товарищ капитан… — пробормотал я себе под нос, не оборачиваясь. — Вот сейчас закончу тренировку и приготовлю чего-нибудь нам пожрать…

— Проклятье, да я ведь не об этом! Сделай эту свою хре… гм, музыку потише!

— Что, Мэнэми? — я повернулся к ней. — Извини, я после полевых занятий фигово слышу…

Кусанаги настороженно переводила опасливый взгляд с зажатого в моей правой руке тренировочного меча на меня и обратно. Хм, с чего бы это?… Я что, настолько плохо сейчас выгляжу? Зараза, а ведь может быть — взмыленный, растрепанный, с безумным взглядом и с мечом в руке…

Да ведь я сейчас наверняка как самый настоящий отморозок выгляжу, вот и капитан перепугалась! Ну да, конечно! Вдруг у меня от всех этих тренировок внезапно крыша поехала, а?…

— Да я, это самое… — осторожно проговорила девушка. — Говорю, немного музыку потише сделай… Рин! Пожалуйста, а?…

Уранами убавила звук на колонках.

— Спасибо.

— Теперь нормально?

— Ага, — настороженно посмотрела на меня капитан. — А ты как, Синтаро? Нормально себя чувствуешь? А то вид у тебя что-то не очень… Может, ну их на фиг, эти тренировки, а? Ложись спать, отдохни, а то в последнее время так сильно устаешь…

— Да нет уж! — криво оскалился я. — Раз уж взялся — нужно доводить начатое до конца… Вот сейчас еще немного побью этот манекен…

Я даже закатил глаза — уж больно сильно на меня накатил деструктивно-разрушительный приступ активности…

— М-молодец, — выдавила Мэнэми. — Продолжай в том же духе!

И поспешила скрыться прочь — ну, еще бы! Я от себя сейчас сам бы бежал куда подальше — а вдруг еще кинусь?…

Угу, и покусаю. А потом продолжу тренировку…

Плечо, голова, корпус, шея…

* * *

— Синтаро, мы тут с твоим инструктором посоветовались и решили, что с полевыми занятиями несколько погорячились…

К моему величайшему изумлению, Мэнэми выглядела несколько… смущенной, что ли? Как-то уж больно нервно расхаживала она около интерактивной доски в такзале.

— Погорячились? — я приподнял бровь. — А что не так?

— Ну… — неопределенно протянула Кусанаги. — Просто вчера у тебя видок был уж слишком… неадекватный. И это после всего лишь второго дня тренировок. Все-таки перестарались мы с форсировкой тренировочного процесса как-то… Рано еще тебя так нагружать.

— Хм… Спасибо, конечно, но я думаю, что со временем я бы втянулся… А приступы буйного помешательства… Ну, бывает — что уж тут поделать? С каждым случается…

А вот сейчас я в собственные слова не очень-то и верил. Нет, точнее, я верил, что в процесс бы я рано или поздно втянулся, но вот только какой ценой… Усталость физическая плюс усталость моральная — слишком гремучая смесь, особенно для пилота «сарка».