– Эпиграф-то читал? – шепнула Карина Диймару. – В нем же настоящее предупреждение.

– Читал, конечно. Но я в сказки не верю.

– А как ты определил, что эпиграф – сказки, а все остальное – нет? Или ты выборочно веришь?

Она всмотрелась в буквы и прочитала вполголоса:

Слушай, Диймар, тут прямым текстом, прямее не бывает, сказано, что дальше читать не надо, если хочешь стать драконом.

– Я в это не верю. А ты, доверчивая барышня, собираешься становиться драконом? Нет? Вот и прекрасно. Листаем.

И он спокойно перевернул страницу. Текста там было совсем мало. Скорее, подписи к роскошным рисункам.

Познание раздувает огонь. Но если ты переступишь через боль, потери, одиночество, предательство и смерть, оставляя в себе лишь любовь, то проснется твой дракон.

Если найдешь гибнущий Остров луны и напоишь своей кровью луну его души, поставив иную жизнь выше своей, если при этом не будет в тебе ни боли, ни зла, ни жажды драконьих сил, то…

На последней картинке вверху страницы человек летел, раскинув руки, как крылья. На середине страницы он же был изображен с настоящими крыльями, но не птичьими, а драконьими. А в самом низу листа новорожденный ящер-кроха изгибался петлей и вместо падения взмывал вверх.

– Мы только время потеряли, – обреченно сказала Карина. – Серьезно, Диймар. Я тебе точно скажу, в чем загвоздка. Если ты при каждой потере, предательстве, обиде говоришь себе: «Отлично, это все, чтобы стать драконом», то – пиши пропало. Уже все фальшивка и не в счет.

Тот пожал плечами:

– Ну хорошо. Можешь с комфортом засесть во дворце Закка-раусов и наблюдать за потугами Ангелин и моего деда остановить умирание твоего дружка. Может, тебе даже позволят какую-нибудь пробирку подержать. А потом будешь на редкие свидания бегать, когда пираты в порт зайдут. Или рискнешь со мной?..

– Как будто сам не знаешь! – Кажется, она заорала в ответ. – Конечно, рискну. Можно подумать, вариантов миллион! И у меня хорошая новость для тебя. Я знаю, о каком месте тут говорится.

– О Тающих Островах, умница-разумница, я тоже знаю. Только луну души острова найти осталось.

– Я о ней и говорю. – Карина вдруг почувствовала дикую усталость. – Случайно ее нашли и даже руками потрогали. Пошли отсюда. Надо еще с капитаном Дэрр договориться. А потом отправимся в Полумесяц. Буду свое обещание выполнять.

На причале их ждала Ангелия Заккараус собственной персоной.

И выражение лица у нее было такое, что Карина начала прикидывать, куда бы деться. Деваться было некуда. Поэтому говорить она начала, еще только сходя на доски понтона:

– Прежде чем убивать меня, выслушайте! Ангелия Витольдовна, я в самом деле виновата в том, что с Митькой случилось. Позвольте, позвольте-позвольте, пожалуйста, нам с Диймаром попробовать осуществить его план. Господину знаккеру Шепоту об этом вообще незачем знать. Сидит Диймар на корабле и сидит себе… Это же на целый шанс больше для Митьки!

Вряд ли ее горячность убедила Ангелию, но что-то все же заставило ее каменное лицо дрогнуть. Чуточку но этой чуточки было достаточно.

– Сейчас не важно, что я ребенок, что я детеныш, ничего не важно, кроме того, что Митька сможет жить, – сказала она.

И старая женщина не выдержала.

– Чего ты хочешь? – спросила она. – Если ты не удрала, по своему обыкновению, а стоишь передо мной и делаешь вид, что разрешения выпрашиваешь, то что-то тебе нужно.

– Разрешите воспользоваться коридором из вашего дворца до ратуши Третьего города луны! После того как мы переговорим с Дэррен конечно же.

Знаккер Заккараус всплеснула руками:

– Ну что с тобой делать! Надеюсь, твоя безумная авантюра… ах, простите, юный знаккер Шепот! Ваша безумная авантюра хотя бы лишних жизней не унесет.

Когда Карина, Митька и Арно отправлялись из Второго города луны в Третий, чтобы сдавать экзамен, Эррен Радова вешала на стену кабинета Ангелии карту Трилунья. Это и был первый предмет из тех, что составляли глубинный коридор. У Ангелии Заккараус был свой экземпляр карты. Его-то она и повесила на то же место – между окнами.

– Не могу проверить совмещение, – сказала она, – я все же не четырехмерник. Поэтому идите, и, как говорят на Однолунной Земле, да поможет вам Бог.

Карина шагнула в коридор первой. Диймар – следом за ней. Когда они проходили мимо часов, ведущих в Шепчущий замок, Диймар вдруг сказал:

– Послушай, Карина Радова, ты уже две недели не кидаешься на меня и горло мне выгрызть не пытаешься. Ты простила меня за… Рудо? Или просто поняла мои цели? Если второе, то могу я надеяться, что когда-нибудь простишь?

Карина аж споткнулась.

– Диймар Шепот, ты невозможный человек, – сказала она, – ты ведь так толком и не понял, что ты сотворил. Спрятался за свои «высокие цели» да еще за тупое объяснение, что «он все равно умирал, а я хороший-расхороший прервал агонию». Типа, я в домике. Ты даже сейчас думаешь не о Рудо, а о том, прощу ли я тебя. То есть привалит тебе бонус за качественное раскаяние или нет. Кстати, ответ – нет. Не можешь надеяться. Будущего, типа «прощу-не прощу», я предсказывать не умею. Но надеяться не можешь. Обойдешься.

Вот так монолог, даже запыхалась. Диймар от этой отповеди онемел. Впрочем, немоты такого рода за ним не водилось. А вот инстинкт самосохранения – очень даже. Инстинкт-то и шепнул, что лучше не лезть на рожон.