Саймон понял, что она не шутит, и с интересом взглянул на нее.

— Ты действительно веришь, что этот остров волшебный?

— И не я одна. — Лили указала взглядом на Мустафу, который с хмурым лицом смотрел на берег.

— Из того, что я помню об отце, и из того, что мне рассказывали о нем другие, я бы решил, что он никогда не смог бы поверить в волшебство, — заявил Саймон.

В самом деле! В следующий раз его станут убеждать в существовании русалок и леших!

Лили улыбнулась, вспомнив, как важно вышагивал по песку Бэзил в плаще и маске. Нет, она была не согласна с собеседником. Бэзил тоже верил, что это волшебное место.

— Лили, — позвал девушку Саймон, заметив, что та унеслась мыслями куда-то очень далеко. — Ты бы действительно не сказала Валентину, где пещера, если бы он отказался взять тебя с собой?

Лили прищурилась:

— А ты как думаешь?

— Я? Да ты просто напустила на себя суровости и заставила Валентина думать, что говоришь всерьез.

— Значит, ты считаешь, что я притворялась?

— Да. Я знаю, Лили. Валентин тоже не слишком тебе поверил. Ты можешь быть упрямой и своевольной, но ты никогда не поставишь свое желание выше необходимости. Ты слишком хорошо понимаешь, что жизнь нашей королевы стоит больше того, чтобы рисковать ею ради ребячества. Ты бы сказала ему, не так ли?

Лили огляделась, затем поманила Саймона пальцем, пригнула его голову к своей и шепнула на ушко:

— Да, ты угадал. Но пусть это будет нашим секретом. — И приложила к его губам палец.

Саймон схватил ее за руку.

— У тебя больше смелости, чем у меня. Я никогда не решился бы перечить дяде Валентину. Он не любит, когда ему не подчиняются.

— Валентин привык приказывать. Он ведь капитан, — заметила юная леди. — Но, думаю, когда-нибудь он дождется хорошего пинка. Тогда с него слетит вся спесь.

— Лили, ты и в самом деле крепкий орешек!

— Я люблю добиваться своего, Саймон. Знаешь, если бы он высадил меня на берег, я все равно нашла бы способ пробраться на корабль.

По озорному блеску в ее глазах Саймон понял, что Лили не отступилась бы от своего решения ни за что на свете.

— И как бы тебе это удалось?

— Я бы переоделась в мужское платье. В нем я вполне сошла бы за юнгу, а поскольку Валентин нанимал новых матросов в Фалмуте, он бы ничего подозрительного не заметил. Ты спросишь, что бы я сделала, если бы он привез меня в Равиндзару? И я отвечу тебе — убежала бы ночью в Фалмут, спряталась бы на корабле, а потом изображала бы из себя юнгу. И только тогда, когда обратно плыть уже не имело бы смысла, открылась бы ему. У меня это хорошо получается, — с тихим смехом добавила Лили. Саймон тоже засмеялся, хотя и не знал, что скрывается за последним замечанием его собеседницы, поскольку никто, естественно, не рассказывал ему о встрече Валентина и «Франциски».

— Черт побери, мне бы хоть половину твоей решимости! Дядя говорил, что ты очень похожа на своего отца. Видимо, он как всегда прав. Я тоже похож на отца, говорят, и такой же, как он, скромный.

— Ты несправедлив к себе, Саймон. Когда ты сцепился с Хартвелом Барклаем, ты напрочь забыл о скромности. А потом бросился искать нас. Ты ведь не стал взвешивать все за и против, раздумывать… Ты храбрый, Саймон. Уже одно то, что ты сейчас здесь, на борту «Мадригала», многое значит. Я слышала, тебе пришлось спорить с матерью и отчимом. И они ведь отпустили тебя.

— О чем тут говорить, Лили? Как они могут не разрешить? Я уже взрослый. Сам решаю, что мне делать. Да что сравнивать, ты ведь женщина в конце концов. — Он смутился от похвал Лили.

Этот разговор напомнил Лили другой, произошедший у нее с Валентином в тот вечер в гостинице…

Лили упорно отказывалась объяснять, где находится тайник, в котором лежат сокровища. Она не шла ни на какие уступки. Ее даже не смутило, когда Валентин начал кричать на нее.

Лили так прямо и заявила, что имеет полное право сама распорядиться журналом Бэзила. Напомнила она и о том, что не кто иной, как Валентин, лишил ее возможности попрощаться с островом. И сейчас он просто обязан загладить свою вину. Ей необходимо вернуться на остров, дававший им хлеб и кров семь долгих лет, и поклониться той земле, в которой лежат мать и Бэзил. На этот раз она не даст себя провести. В конце концов ее семья стала жертвой предательства Уолчемпса. Да и драгоценности принадлежат им — Лили, Тристраму и Дульси. С полным сундуком дублонов они могут больше не бояться дяди Барклая, что бы там ни говорил Валентин о том, что больше опекун им досаждать не станет. С деньгами они не будут нуждаться ни в чьих заботах. Если капитан «Мадригала» хочет узнать расположение пещеры, пусть берет ее с собой. Сам он по карте будет искать тайник месяц. А Лили найдет его за полчаса. Так что выбора у него нет.

— Ну ладно, — сказал Валентин, выслушав ее очередную тираду. — Я согласен взять тебя с тобой. Так где журнал?

— Так вы берете меня с собой?

— Да, я же сказал. Так где журнал?

— Приплывем на остров, тогда и покажу.

Валентин повел себя очень странно. Он вдруг подбросил куклу, так напоминавшую сэра Уолчемпса, к потолку и кровожадно усмехнулся. Затем поставил поднос с едой ей на колени, приказал съесть все до последней крошки и вышел из комнаты. Через четверть часа он вернулся и дал честное слово, что возьмет ее на корабль. Лили растрогало это признание, и она рассказала ему о расположении пещеры. Несколько раз она смущенно замолкала: вопросы Валентина настораживали. Его интересовало все — какой формы деревья растут вдоль тропинки, нет ли среди них необычных, с изогнутыми стволами, например, камней какой-то особенной формы. Лили заверила его, что на острове сумеет сориентироваться. Она сомневалась, что Валентин сдержит обещание. Но тот оказался верен слову, и, когда «Мадригал» отбыл из Фалмута, Лили была на борту.

Ей родители никогда ничего не запрещали. Она удивлялась, что Саймону пришлось спорить с родственниками. Твердость молодого человека казалась ей героизмом.

— Мой отец похоронен на том острове. Ни разу не мог я прийти к его могиле. Я имею на это право. И вы не можете меня удержать. Мама, ты ведь понимаешь, ты же любила его. Он мой отец. Я обязан, я должен плыть, мама. Я уже взрослый, я хозяин своей судьбы. Никто из вас не вправе запрещать мне делать то, что я считаю нужным. Сэр Уильям, вы должны понять меня, — твердил юноша. — Я уже говорил с Валентином. Он берет меня с собой. Мама, прошу тебя, благослови меня на это плавание.

Леди Элспет больше всего на свете хотелось сказать «нет». Но она понимала, что никакие увещевания не удержат Саймона. На месте сына она поступила бы так же.

Леди Элспет и сэр Уильям дали Саймону свое благословение. И даже приехали в Лондон, чтобы проводить «Мадригал» в плавание. Валентин пригласил своих друзей: Томаса Сэндрика, Джорджа Хагрэйвса, сэра Чарльза Деннинга — принять участие в плавании. Однако все они отказались. Жена Томаса была сестрой Уолчемпса. И Сэндрик не хотел принимать участие в сборе улик против родственника. Джордж сослался на морскую болезнь, а сэр Чарльз Деннинг заявил, что он слишком стар для того, чтобы тащиться на другой конец света.