— И вот попущением Божьим позволено существование книг с заклинаниями и обрядами, описанием черной мессы и способами продажи души. Кто сможет все это выполнить, сможет получить и молодость, и богатство, и власть… На время, в обмен на душу. Тогда ведь еще не было Службы Спасения и типового Договора на посмертное обслуживание… Закавыка в чем? А в том, что по Договору клиент все получает после смерти. И никакой мистики, никаких летающих свиней и председательствующих козлов. Ничего подобного. И люди начинают к этому привыкать. Дьявол уже не пугало, а гарант. Даритель надежности и уверенности.

— Но священник в Деннице чудеса совершал после подписания типового Договора, — не выдержал Иван, — как же без мистики и чудес?

— Вот, в самую точку попал, — кивнул Круль. — В самую. Может человек чудеса творить именем Дьявола и попущением Божьим. Но все меньше подобных идиотов. Все меньше и меньше…

Открылась входная дверь. Круль не мог этого видеть, но услышал скрип петель и замолчал, насторожившись.

Вошли двое. Незнакомые. И лиц они не прятали, что наводило на самые неприятные мысли. Один из них, тот, что повыше и покрепче, принес картонную коробку, поставил ее на пол возле столба с привязанным Крулем.

Тот, что пониже и субтильнее, сразу подошел к Крулю и ударил кулаком в лицо. Из носа потекла кровь.

— А как же — здрасте? — Круль попытался втянуть кровь, но ничего у него не получилось. — Представиться?

Снова последовал удар.

— А можно чуть левее? — поинтересовался Круль. — Очень чешется.

Субтильный размахнулся…

— Стой! — крикнул Иван. — Ты что, не понял — он тебя злит, хочет получить быструю смерть. Его в аду заждались…

Субтильный оглянулся на Ивана, с удивлением посмотрел ему в лицо.

— Что уставился? — спросил Иван. — Я тут буду кровью истекать, а он там будет обживаться и надо мной насмехаться? Ни хрена. Вы же знаете, кто он? Он Старший Администратор Центрального Офиса Иерусалима. Не хрен собачий, между прочим. Вы бы, прежде чем его отпустить, из него всю информацию выдавили и только потом… А там, глядишь, Дьявол за его болтливость ему льготы посмертные срежет. Подумайте, безголовые.

Субтильный глянул на здоровяка. Тот кивнул, субтильный снова ударил Круля, но уже не кулаком, а ладонью, нечто вроде — подожди, еще поболтаем.

— Ну ты, Ваня, и сука, — сказал Круль. — Нет, я знал, что ты меня не любишь, но чтобы вот так, внаглую… И совершенно бессмысленно, заметьте. Я же почти раскрутил его на убить быстренько и сосредоточиться на тебе. И тут — такая подстава.

Кровь из разбитого носа стекала по подбородку, капала на футболку.

— Зачем, Ваня? Я же приду после смерти к твоей яме и насру тебе на голову. Честно. Или плюну. Я придумаю, как тебя достать.

Здоровяк снял с себя кожаную куртку, аккуратно положил ее на коробку, оставшись в черной футболке с короткими рукавами. На предплечье Иван рассмотрел цифры.

— Галаты, — сказал Иван. — Кажется, настоящие.

— Настоящие, — подтвердил субтильный. — Самые что ни на есть. Знаешь, что мы умеем?

— Слышал, — сказал Иван.

— Я в аду с вашими беседовал, — сказал Круль. — Орут, плачут, голосят, что если бы они знали, если бы могли исправить… Просили даже предупредить, если кого живого увижу, чтобы, пока не поздно, подписали Договор. У меня и бланки найдутся…

Теперь ударил здоровяк — коротко, почти без замаха, но Круль захрипел и замолчал. Лицо стало белым, и на лбу выступили капельки пота.

— Ребята, — сказал Иван. — У меня есть пара вопросов. Всего пара. После этого обязуюсь даже не кричать.

— Соврет… — прохрипел Круль. — Он такой — соврет и кинет. Вон как меня.

— Нет, серьезно. Два вопроса. Можно?

Очень важно было получить их разрешение. Иначе они не станут его слушать и просто заклеят рот. И тогда у него не будет ни малейшего шанса. Отец Стефан был прав, был сто тысяч раз прав, клеймя людей за приверженность слепой надежде. Но надежда у Ивана вовсе не была слепой. Была она чахлой, полудохлой, но очень живо стреляла глазками по сторонам, прикидывая разные варианты.

— Можно, — сказал субтильный и подошел к Ивану. — Задавай хоть три.

Галат резко протянул руку к лицу Ивана, Иван вздрогнул нарочито явственно, даже зажмурился. Галат не ударил, похлопал по щеке, осклабившись.

— Первый вопрос, — Иван сглотнул слюну. — Вы нас просто так будете убивать, без видеосъемки?

— А без нее тебе и пытки не в радость? — тонким голосом засмеялся субтильный.

— Нет, дело не в том, — пояснил Иван, стараясь не смотреть на Круля. — Вот вы нас просто так грохнете…

— Не просто так, поверь…

— Просто так, ради удовольствия, — позволил себе не согласиться Иван. — Самое большее — подбросите нас… наши тела на улицу, поближе к Конюшне. И все.

— Что значит — и все? — поинтересовался субтильный, оглянулся на здоровяка, но тот молча пожал плечами. — Еще как подбросим.

— Но ведь вы могли бы снять все происходящее на видео, — сказал Иван. — Надеть маски и медленно нас препарировать — вначале одного, скажем Администратора…

— Сука.

— А потом меня, опера из Конюшни. Пусть вам сейчас это не нужно, но через неделю, через две вам все равно что-то понадобится подобное…

— Понадобится — сделаем заново, — заговорил наконец здоровяк.

— Старшего Администратора? — прищурился Иван. — Из Центрального офиса? Он же с Дьяволом несколько раз лично разговаривал.

— Серьезно? — искренне удивился субтильный.

— Сами спросите.

— Разговаривал-разговаривал, не сомневайтесь, — сказал Круль мрачно. — Тут эта сволочь не врет.

— Представьте себе, вы рвете в клочья личного знакомца Дьявола, а Дьявол не вмешивается. Круто?

Субтильный недоверчиво усмехнулся, перевел взгляд на Круля. Ему эта идея начинала нравиться. Сам он был мелким исполнителем, разменной монетой, но, как всякой разменной монете, ему хотелось сделать что-то серьезное и важное. Выступить с такой вот завлекательной инициативой, например.

— Вам что, трудно найти видеокамеру? — позволил себе Иван немного иронии. — Пойдите и отберите у кого-нибудь. Пусть даже любительскую, качество здесь не важно.

Субтильный вопросительно посмотрел на здоровяка, тот снова пожал плечами.

— Тебе-то с этого что? — с подозрением в голосе спросил субтильный.

— Ну… — Иван сделал вид, что сомневается — говорить или нет. — Во-первых, если вы начнете с него, то у меня будет немного времени. Еще немного времени. Во-вторых, перед камерой вы все-таки будете убивать чуть быстрее.

— А в-третьих? — спросил субтильный, когда Иван замолчал.