– Спятил, – тяжко вздохнула Алаида, – не выдержал стариковский ум-то!

– Все выдержал, – ухмыльнулся Ильнур, – просто вы, упыри забыли две вещи. Вернее, и не знали о них. Первая – это то, что Фиида все же жива, хотя должна была умереть, а значит ей что-то от этого мира нужно, и вторая – вот этот здоровенный холоп, который сидит возле меня и весь трясется от страха. Дементий, прекращай трястись, дело делать надо!!!

И тут до Юсупа дошло!

Пришло время и место, когда Дементию надобно притянуть к себе всю нечистую силу вокруг! Возможно, время это и наступает только тогда, когда Дементия окутывает великий страх! И сейчас здесь такое должно начаться!…

– Что ты несешь? – воскликнула Коновалова

– А то и несу, – огрызнулся Ильнур и вдруг заговорил на непонятном языке. Слова посыпались из его рта серебристыми крошками, завязли в бороде, да там и остались.

Упырь вздрогнул и закричал что-то резко. С ее красивых губ хлынул кроваво-красный поток, который с шипением изливался на пол и там таял. Ильнур что-то закричал в ответ, и тут Юсуп понял, что вокруг стоит совершенная тишина..

* * *

Все замерли – и Упырь, и Гиберт за столом, и непонятный человечек на кровати («Серж его зовут», – донесся со стороны голос Алаиды) и Ефан около двери. А за окном бегали фигурки с факелами, кричали, стреляли, кололи кого-то, заряжали пушки и катили к катапультам камни Бесшумно

Стены тряслись. Ильнур сидел – только не на кровати уже, а в самом воздухе, и продолжал произносить слова заклинания А за спиной немецкого посла переливалось в полумраке мутное пятно, из которого доносился до ушей Юсупа медленный, ритмичный звон. Он словно звал кого-то, притягивал… нелюдей, всю нечисть, которой вокруг развелось вдоволь. Это уж точно.

* * *

Тишину разорвал звон стекла. Что-то черное, с крыльями и жесткой шерстью на морде, пронзительно вереща, ворвалось в комнату и упало к ногам ничего не понимающего Дементия. Следом в окно влетело еще что-то, а затем еще..

Дом зашатался, в оконные дыры ворвался холодный ветер, погасив все свечи. Лишь брезжило мерцание – как обычно бывает в полнолуние. Гиберт продолжал сидеть за столом, и было видно, что он крепко держится обеими руками за полированные ребра, а невиданная сила поднимает его в воздух, чтобы швырнуть к ногам детины.

– Что ты себе позволяешь?! – Упырь сделал шаг в сторону Ильнура. Он все же был главным Упырем, и у него хватало сил сопротивляться чудовищному заклинанию, заложенному в Дементия с самого рождения. Ветер скидывал на пол посуду и подсвечники, расшвыривал стулья! Алаида закричала что-то…

Упыри вокруг запаниковали. Их не поднимало в воздух, а просто тащило к Дементию, и нелюди не могли сопротивляться этой силе.

Рука Коноваловой рванулась к Ильнуру, и если бы он вовремя не отпрянул назад, точно распорола бы ему лицо. Ильнур толкнул Алаиду. Она вскинулась и задела спиной Юсупа. Тот, неловко взмахнув руками, упал на пол и больно ударился головой. В глазах помутнело, и он на какое-то время перестал видеть…

Ильнур засмеялся, хотя смех его прозвучал как-то слабо и глухо в грохоте, доносившемся с улицы, и в вое ветра.

Юсуп попробовал подняться, и тут возле него упал факел, запущенный кем-то в окно. Пламя мгновенно перекинулось на пушистый ковер, и Юсуп едва успел откатиться в сторону, чтобы не вспыхнули его волосы. Ильнур опять увернулся от Упыря. Коновалова, рыча, тянулась к нему. Куда же подевалась ее неземная красота? Времени об этом думать не было. Над головой Юсупа стонали притягиваемые твари, не понимавшие, что происходит. Огонь на полу разгорался. Юсуп склонился над факелом, обжигая связанные руки. Огонь лизнул веревку, затем плащ. Юсуп заорал от боли, поднялся с колен и рывком освободил руки, а затем уже сбросил с себя и горящую одежду.

Быстрее! Пока не поздно! Монетка лежала в кармане. Он нащупал ее двумя пальцами, вытащил на свет и тотчас подкинул вверх. Сидевшая на кровати Алаида тихонько охнула. Что-то с визгом врезалось в нее и понеслось дальше к ногам Дементия.

Монетка подлетела высоко во мрак, где ее не было видно даже в языках огня, и…

И кто-то вдруг сбил Юсупа с ног.

– Не п-позволю! – смрад и вонь ударили в нос Юсупу. Он приподнялся на локтях и разглядел перед собой рожу Гиберта. Немецкий посол преобразился. Щеки его впали, глаза тоже, жесткие волосы топорщились на скулах и на висках, уши заострились, а из-под верхней губы показались острые блестящие клыки.

– Не позволю сжечь мое жилище! – хрипел он, наваливаясь на Юсупа.

Юсуп попытался увернуться, едва не угодив в огонь, но удар Гиберта настиг его и сбил с ног. Упырь оседлал человека, заламывая руки, наклонился, распахнув пасть… Юсуп почувствовал, что вена на его шее вдруг набухла, словно желая, чтобы ее прокусили и высосали из нее кровь. Его, Юсупа, кровь…

Что-то блеснуло, и на грудь Юсупа – мимо головы Гиберта – упала монетка.

Его монетка… И упала она… О да!!!

Гримаса отвратного наслаждения на лице Гиберта сменилась удивлением. Он, кажется, не успел понять, что происходит, как оказался в воздухе. Две когтистые лапы приподняли его над рогатой головой и швырнули в окно. Гиберт, запутавшись в занавесках, вынес деревянную раму и исчез в темноте, подвывая.

– Борлов, сегодня ты вовремя! – похвалил Юсуп, поднимаясь. И чуть не упал снова, но сильная лапа поддержала его и легонько подтолкнула к кровати.

– Я всегда вовремя, когда меня зовут. – Борлов был, как всегда, мудр и немногословен.

Огонь уже подбирался к кровати. Юсуп быстро развязал Алаиду и ошалевшего Дементия, вокруг которого росла куча всякой нечисти.

– Пошли скорее! – Юсуп бросился к Фииде и тоже развязал ей руки.

– Вижу их! – закричала голова женщины, стоило ей подняться с кровати. – Вон они – погубители моего мужа!!!

И вправду, среди кучи упырей и летучих мышей с поломанными крыльями обескураженно кувыркались и дэцлы. Только те это были или нет – Юсуп не знал. Ну да Фииде виднее.

Ефан через огонь прыгнул на Алаиду, но пламя окутало его и он, вереща, промахнулся. Алаида ловко увернулась, сделала ногой выпад, и упырь, пролетев над ее головой, исчез вслед за Гибертом в проеме окна.

– Беги отсюда, пока не поздно! – для весомости Алаида дала Сержу, застывшему на горящей кровати, хорошего пинка. Он вскрикнул, потер ушибленное место и бросился к окну.

– Уходим! – крикнул Юсуп Дементию, Алаиде и борлову, который был занят тем, что ломал какому-то упырю ноги. – Тут сейчас Фиида взорвется! Быстрее!

В полыхающую комнату влетело еще несколько факелов.

Алаида первой бросилась к окну, но замерла:

– Это же второй этаж!

– Прыгать придется…

Перед дверью горели стол, стулья, да несколько мелких нелюдей.