— Зачем?

— Я уверена, что Пэйдж спрятала там документ, который пятьдесят лет хранил ее отец. Виктор Воллис надеялся, что когда-нибудь сможет разыскать вторую монету и докажет ее законность с помощью бумаги, вывезенной из дворца короля Фарука. Это был его билет в будущее.

Мерсер взялся за телефон, а я откинулась на спинку кресла, начиная понемногу согреваться.

— Разве ты не рассказывала Грэму Хойту о бейсбольной куртке? — спросил Майк. — Я помню, ты говорила ему, что хочешь вернуть куртку Даллесу. Он вполне мог догадаться.

Я покачала головой.

— Нет, я только сказала ему, что мальчик оставил куртку в больнице. Хойт наверняка подумал, что ее забрали в полицию как вещественное доказательство, потому что на одежде могла остаться кровь. Я никогда не говорила, что Пэйдж взяла ее домой и хранила у себя все это время.

— А Пейдж, зная, что ее жизни угрожает опасность, решила отдать куртку тебе.

— Наверно, так.

Мерсер повесил трубку.

— Они идут в твой кабинет. Перезвонят, как только посмотрят куртку.

В дверь постучали. Охранник принес нам горячий кофе и сэндвичи, которые остались в кафе после ежедневного нашествия туристов.

Майк встал сзади и начал разминать мне плечи и шею, пока мы продолжали обсуждать случившееся.

— Как ты до всего этого додумалась? Просто сидела в этой чертовой посудине, и тебя вдруг осенило?

— У меня было достаточно информации, чтобы сообразить, что к чему.

— Наверно, все началось летом 2002-го. Когда на аукционе «Сотби» продали единственный экземпляр «двойного орла» за семь миллионов долларов.

— А это, — добавила я, — разбудило старые слухи о самой знаменитой монете мира, ходившие среди эмигрантов после Второй мировой войны. Миф о втором «орле» вернулся к жизни. Кто-то решил, что люди Фарука вполне могли вывезти из США сразу двух золотых птичек.

— Думаешь, об этом говорили уже в 1944-м? — спросил Мерсер.

— Секретная служба должна быть в курсе. Правительство пребывало в смятении, когда выяснилось, что несколько монет сохранились вопреки приказу президента и никто не может назвать их количество.

— Кто мог знать о втором «двойном орле»? — поинтересовался Мерсер.

Ему ответил Майк.

— Грэм Хойт. Он изучал биографии самых известных коллекционеров и наверняка читал о Фаруке.

— Сегодня разрешилась еще одна загадка. В моем доме на Виньярде был Спайк Логан. Он работал на Хойта.

Майк перестал разминать мне плечи и сел напротив, ожидая, пока я допью свой кофе.

— Что?

— Подумай сам. Хойт дал деньги Шомбургскому центру. По-твоему, Спайк Логан случайно наткнулся на Куини Рэнсом? Хойт прекрасно знал, кто она такая, ведь ему была известна жизнь Фарука. Он специально нанял Логана, чтобы тот проник к ней в дом и завоевал ее доверие. Прежде всего он хотел убедиться, что среди вещей, которые Куини выкрала из дворца, действительно есть эта драгоценная монета.

— По-твоему, Логан даст показания? — спросил Майк.

Я взглянула на Мерсера.

— Позвони Чипу Стритеру. Когда Логан вернулся из моего дома с пустыми руками, Хойт понял, что он знает слишком много. Пусть Стритер поищет тело Логана возле Южного пляжа, в районе Стоунволла.

— Думаешь, это Хойт подослал к тебе Логана во время урагана?

— Более того. Именно Хойт всю неделю уверял меня, что буря будет сильной и мне надо позаботиться о доме. Вероятно, — добавила я, — он на самом деле считал, что я знала о той бумаге, которую передала мне Пэйдж. Он думал, что она отдала документ на хранение, потому что раньше Воллис уже доверилась мне, откровенно рассказав о случайном убийстве в доме ее отца. Хойт был уверен, что у меня в руках бесценный сертификат министерства финансов и что после смерти Пэйдж я для надежности стану держать его при себе, даже не зная в точности, зачем он нужен.

— Он послал Логана, чтобы тот забрал документ и избавился от тебя, — сказал Мерсер.

— У Хойта были и другие конкуренты, — заметила я.

Майк взял сэндвич.

— Например, Питер Робелон. Он знал о монете, потому что его отец работал в британской Секретной службе и следил за Фаруком, когда тот жил в изгнании. Что касается Лайонела Вебстера, выдавшего себя за Гарри Стрэйта, это просто наемник, которому платил Робелон.

— Итак, у нас есть две профессиональные команды против одного полупомешанного Эндрю Триппинга, который знал про «орла» со времен работы в ЦРУ, но не мог составить разумный план, — сказал Мерсер. — Выходит, его встречу с Пэйдж Воллис подстроили?

— Разумеется. Так же, как с фальшивым Гарри Стрэйтом.

Я не сомневалась, что это не было случайное знакомство.

— А Пэйдж? — спросил Майк. — По-твоему, она знала всю эту историю?

— Не могла не знать. У меня для вас еще одно задание. Помните вора-домушника, на которого наткнулась Пэйдж после похорон отца?

— Да.

— Найдите записи телефонных разговоров, банковские отчеты, каждую бумажку, связанную с этим делом. Готова поспорить, что взломщика нанял Грэм Хойт. Он хорошо придумал, свалив грязную работу на араба. В случае провала все можно было списать на работу Воллиса, который в последние годы консультировал правительство по вопросам терроризма.

— Думаешь, он хотел украсть бумагу, превращавшую «двойного орла» в легальную монету?

— Уверена.

— Что ж, тогда… — Майк жевал сэндвич, обдумывая мою теорию.

— Тогда можно предположить, что Пэйдж нашла этот документ на теле грабителя. Или они стали бороться за него, когда она застала вора на месте преступления.

— И она знала, что это такое?

— Не уверена, что Пэйдж понимала подлинную ценность документа, но она была достаточно умна и сообразила, что это наверняка что-то важное, раз люди готовы убивать ради него. Кто знает, возможно, отец сам ей рассказал, надеясь, что рано или поздно украденная монета где-нибудь выплывет на поверхность. И тогда у него в руках — или в руках Пэйдж — окажется единственный ключ, способный превратить маленький кусочек золота в семь или восемь миллионов долларов.

— Если бумага действительно лежит в куртке Даллеса, зачем Пэйдж отдала ее тебе? — спросил Мерсер.

Я пожала плечами.

— Наверно, в то время ей просто больше не к кому было обратиться. За день до суда ей позвонил Гарри Стрэйт. Поэтому, появившись на следующее утро у меня в кабинете, Пэйдж была уже достаточно напугана, чтобы обо всем молчать. Но куртку она решила отдать мне позже.

— Когда увидела в зале Стрэйта?

— Да. Ей пришлось давать показания в присутствии Эндрю Триппинга, который слишком настойчиво интересовался ее отцом и его работой, а тут еще появился Стрэйт.