Антона передёрнуло:

— Ты хочешь сказать...

— Ага. Хозяин Себастьяна как раз этой темой увлекался, и не без успеха. Я это в личном деле читал. Да и сожгли его как раз в самый расцвет борьбы со всякими умниками. Потому я и убеждён, что без Тоуча в озвученном вами наборчике не обошлось. Кстати, это подтверждают и косвенные факторы.

— Какие?

— Тематикой работ колдуна в последние годы его жизни было создание неразрушаемого голема. Песок, камень, глина и земля — это компоненты, которые есть повсеместно. Кровь оборотня — регенерация. Только представьте — оторвали в бою болвану руку — а он её сразу же возродил. Материала-то вокруг в избытке. Вот только воплотить свою идею этот умник не смог: кровь оборотня — редчайший ингредиент, а ещё и в нужном объёме — фактически сказочная величина. Именно потому все выкладки и расчёты лишь на бумаге существовали...

— И Тоуч о них наверняка знал, — закончил мысль демона Иванов.

— Несомненно, — подтвердил Марек. — Он же постоянно рядом крутился, слугой ведь был. Наверняка понахватался того-сего по ходу жизни... Вот только строительный клей меня смущает...

Инспекторы переглянулись, Сергей согласно кивнул, и Швец грустно сообщил:

— На его основе фигурку лепили. Вот только неумело. Развалилась от первого соприкосновения.

Демон поиграл желваками, блеснул глазами, однако выпытывать ничего не стал, продолжив говорить:

— Там ещё, по идее, бумажка во рту должна была быть. Так называемый тетраграмматон. На деле — фигня. Не работает. Кто-то неумную шутку пустил, для пущей важности. «Мол, только те, кому истинное имя Бога ведомо, могут создать тело из праха» — в те времена охотно верили в такую чушь. На самом деле, глиняных болванов Силой поднимали.

Иванов, поёрзав, решил прояснить:

— Погоди! Ты же сам рассказывал, будто из твоего Себастьяна колдун как из меня балерина! Неподвластны ему такие штуки! И зачем ему голем?

Гость оказался готов и к этому вопросу.

— Думаю, он себе тело создаёт. Кровь оборотня, помимо регенеративных свойств способна при должном подходе срастить что угодно с чем угодно. Я имею ввиду, конечно, что-то живое или обработанное колдовским манером. Подробности пока не скажу, но обещаю тонкости до завтра разузнать. Других идей у меня пока нет. Вот смотрите: мы имеем фактически неубиваемую оболочку, которую, при наличии кровушки ликантропа, сделать проще пареной репы. Тоуч попробовал, даже бумажку с каракулями, думаю, вложил — не вышло. Скорее всего — Себастьян на это и не слишком рассчитывал, так, на удачу действовал. Теперь, по логике, будет колдуна подходящего искать для завершения процесса... Если найдёт такого дурака — в самый последний момент в истукана залезет где, при помощи крови, с ним срастётся и материализуется... Во всяком случае он так думает. Вот только зачем ему это — не понимаю. Призраком безопаснее.

Швец, очень внимательно слушавший демона, пояснил:

— Это мечты любого бесплотного существа. Очень сложно привыкнуть к тому, что больше никогда не почувствуешь солнечного света, прикосновений, вкус еды. Кажется — развоплощаешься в ничто. Страшно... Лучше уж истуканом быть, чем ничем. И да, записка там была. Серёга! Открывай свой ноутбук! Похоже, мы одну и ту же работу с разных концов делаем.

Иванов и сам понимал — темнить глупо. Слишком много совпадений. Достал из-под крышки оставшийся там кусочек бумажки с остатками букв, протянул его коллеге из Ада. Тот внимательно осмотрел клочок, обнюхал, даже лизнул. После бережно вернул обратно и внимательно уставился на Серёгу...

Швец, небрежно закинув ногу на ногу, негромко произнёс, обращаясь к напарнику:

— Да ладно... Серый! Нормально всё. Предлагаю не корчить из себя невесть кого и не мутить сверх всякой меры. Надо рассказать, никуда не денешься. Тем более Карпович помогать велел нашему гостю. Вот и поможем... друг другу. Заметь, Марек до сих пор ни слова у тебя не спросил, понимает... Хотя сам рассказал многое. А ведь мог и замудачиться, как большинство коллег, по принципу «как бы чего не вышло». Если не забыл — у него свой приказ, помалкивать о случившемся.

Хозяин квартиры обиделся. Встал, подошёл к окну, выглянул на осеннюю, мрачную улицу. «Зима скоро» — невесть зачем подумалось инспектору. После, развернувшись, с нескрываемым раздражением в голосе ответил:

— Чего ты на меня набросился, Тоха? Я, вроде бы, с тобой не спорил. Давай расскажем, какие проблемы? Мы же не родину предаём, а дело делаем! Просто... как бы это сказать... слишком много народу знает о том, чем мы занимаемся. Складывается ощущение — будто у меня на лбу транспарант прибит: «Я расследую смерть Юргена Генслера».

Призрак усмехнулся.

— Знакомые ощущения. Только ты не учитываешь, сколько народу мы уже опросили, и каждый от нас тоже узнал частичку какой-то информации. По-другому никак не получится. Даже со свидетелями принцип «ты мне, я — тебе» приходится соблюдать. Иначе не ответят. К тому же люди ведь не идиоты, многие по одним услышанным вопросам могут составить вполне объективную картину о наших интересах. Неполную, разумеется, но тем не менее. А что поделаешь? Не под пытками же допрашивать? Именно поэтому определённые, особо секретные, структуры без техподдержки и наружного наблюдения и шагу не делают. Я сейчас говорю про те самые, которым по роду деятельности положено молчать в тряпочку при любых раскладах. У нас, к счастью, порядки попроще — и хорошо. Какая разница, кто и о чём знает, если это ведёт к нужному нам, — Антон зычно, с нажимом, повторил. — НАМ результату. Оперативная служба изначально общение с народом предполагает, вот мы и общаемся. А с кем и как — наше личное дело! Главное — результат! Потому выбрось всякий мусор из головы и начинай работать, раз уж у нас такое вот совещание без руководства самообразовалось! Головкой, головкой трудись, Иванов! У тебя под боком сейчас самый настоящий демон, разбирающийся в магии! Значит?.. — Антон призывно помахал рукой в воздухе, предлагая другу закончить его мысль.

— Значит к ведьмам нам не надо, — поняв, куда клонит друг, подхватил Сергей. — Мареку покажем наши находки, что, по идее, ускорит процесс.

— Молодец! — деланно восхитился Швец, склонившись в элегантном полупоклоне. — Ведь можешь не тупить, когда хочешь!

Иванов разозлился — напарник явно перегнул палку с сарказмом.

— Да пошёл ты! — рыкнул он в лицо напарника, чувствуя, как внутри начинает бурлить злость.

На призрака, впрочем, это не произвело ровным счётом никакого впечатления. И только умненькая кицунэ Маша осторожно позволила себе заметить:

— Мальчики, не ссорьтесь!

Вот вроде бы и тихо сказала, однако проняло даже демона. Было в голосе домовой что-то такое... что женщина приобретает после трёх десятков лет брака со слабохарактерным мужем или имеет от природы. Даже словами это неведомое не описать, но всем присутствующим в кухне страшно стало до дрожи в коленках.